Осенний Донжуан - Наталия Гуревич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юноша поднялся, будто бы размять ноги, и стоял, переминаясь, думая, удалиться ли ему сейчас или остаться. В тот момент, когда одна из девушек встала, имея четкое намерение уйти, юноша тоже повернул к двери, и в проеме они с девушкой столкнулись. Со словами «А ты куда пошел?!» девушка взяла его за рукав и оттащила назад на крыльцо, где оставалась задумчиво глазеть на звезды другая девушка. Юноша решил, что, значит, так тому и быть, и опять сел рядом с тихой созерцательницей. А ее бойкая подруга ушла. Так Полина первый раз осталась с мужчиной наедине.
Его звали Анатолий, и был он на почти пять лет старше Полины, которой скоро должно было исполнится восемнадцать. Он пришел на филологический факультет после армии, спокойно выдержал экзамены и все удивленные взгляды, легко сошелся с другими семью парнями, коих тоже каким-то чудом занесло на факультет невест, и принялся за учебу. Свои академические усилия Анатолий тщательно дозировал, а в чем не знал меры, так это в соблазнении своих сокурсниц. Он был высок и статен, лицо имел простоватое, но с удивительными большими глазами и совершенной кинематографической улыбкой. Кроме того, обладал полным арсеналом романтических отмычек, как то: долгие томные взгляды, открытые призывные улыбки, игра интонациями и словами, страстный напор, беспримерное упорство. Наивные первокурсницы так и падали в его объятия. Он же, просмотрев очередную главу, шел дальше, руководствуясь принципом «лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал». К оставленным девицам, впрочем, был добр, любезничал с ними, проходя мимо, а то и вовсе отпускал такие недвусмысленные комплименты, что бедняжка тут же начинала верить в возобновление романа. Таким образом, поддерживая в одних надежду, в других влечение, в третьих уверенность, что кроме филологии его ничто в действительности не интересует, а девки сами дуры, Анатоль успешно сохранял ровные отношения со всем факультетом.
На Полину Анатолий во весь год не взглянул, а она лишь отметила про себя его улыбку и погрузилась в свои грезы. Его романы с сокурсницами проходили мимо нее, к концу учебного года она знала об Анатоле не больше, чем в сентябре.
Но на фольклорной практике, куда обязательно отправляли студентов, закончивших первый курс, ситуация резко изменилась. Анатолий принялся вдруг гипнотизировать Полину взглядами, используя для этого главным образом неофициальную обстановку ежевечерних посиделок у костра на заднем дворе Дома культуры. Полина и вечер, и два, и три не обращала на это внимания. На четвертый она задумалась. На пятый - заинтересовалась. А на шестой приняла игру.
К тому времени подружка Алина рассказала Полине все, что ей самой было известно об Анатоле, а известно ей было многое, даже и очень интимные подробности. Интимные подробности Полина брезгливо пропустила мимо ушей, а про все остальное решила: посмотрим, сможет ли он убежать от чар девицы из башни. Почему-то она была уверена, что интерес Анатоля к ней иного свойства, нежели его предыдущие увлеченности.
И вот, на седьмой день, вместо того, чтобы отдыхать после трудного сбора частушек по селу, Полина вышла к костру, гордо вскинув голову, и на взгляд Анатоля ответила таким же долгим и еще более вызывающим взглядом. До ночи они глазели друг на друга и всех пересидели. Даже подружка Алина, пожелавшая было охранить Полину от злостного искусителя, сдалась.
Оставшись наедине, долго молчали.
- Ты часто влюблялась? - спросил, наконец, Анатолий.
- Я довольно влюбчива, - призналась Полина, припомнив все свои школьные увлечения. - А ты многих любил?
Анатоль позагибал пальцы на обеих руках и сказал потом:
- Ни одной.
Полина посмотрела на Анатоля с восхищением. «Надо же, какой остроумный!» - подумала она. И после паузы пошла в наступление:
- В таких ночах, как сегодня, есть что-то мистическое, правда?
Анатоль охотно согласился, прибавив:
- Такие ночи удивительно к лицу девушкам с магнитными глазами. У тебя глаза героинь девятнадцатого века…
Полина захлебнулась самодовольством. Она опустила свои замечательные глаза и затем медленно подняла их на Анатоля. Возможно, она ждала, что он прямо немедленно упадет в обморок, пораженный синдромом Стендаля. Но Анатоль в обморок не упал, и Полина, напустив на себя загадочно-высокомерный вид, продолжила тему мистики:
- В такую ночь хорошо гулять на кладбище.
Кладбище было в двух шагах от Дома культуры. Когда-то на месте Дома культуры стояла церковь.
- А ты смогла бы пойти туда ночью одна?
Полина даже оскорбилась таким вопросом. Год назад она прочла «Мастера и Маргариту» и полагала: уж кто-кто, а она сама без сомнения ведьма.
- Пойти можно, - тоном опытной нечистой силы сказала Полина. - Но одной там нечего делать. - И уставилась на Анатоля.
Анатоль поймал посыл, но не спешит отвечать. Полина думает, что он ничего не понимает и напряженно ждет. Наконец, Анатоль говорит нужные слова:
- А со мной пойдешь?
И Полина проворно отвечает:
- Да.
Снова пауза. Долгая, в минуту. У Анатоля вид задумчивый. Разве что в затылке не чешет.
- О'кей, я понял, - медленно говорит он.
«Ну что за тормоз??» - мысленно восклицает Полина, испытывая в то же время облегчение и гордость.
Вот этот эпизод Полина долгое время не могла вспоминать без улыбки. Сначала смеялась над Анатолем, над его «я понял»; потом над своей самодовольной наивностью; потом по инерции над ситуацией в целом. При том, что описанное событие положило начало несчастному роману, после которого Полина несколько лет пребывала в депрессии, оно навсегда осталось в списке комических сюжетов.
В этот же список Полина намеревалась занести и девичник Чучи.
Галя чуть не залпом выпила стограммовую рюмку коньяка и не дождалась окончания паузы, намеченную Чучей для всех. Она продолжила о наболевшем:
- И ведь что я за него уцепилась? У меня были прекрасные варианты. Игорек Чекмарев, в соседнем доме жил, до сих пор живет, ходил за мной с пятого класса, буквально глаз не сводил. Парень - золото. Работящий, ласковый. Ах, видите ли, недостаточно образован для меня, пэтэушник. Нашла себе образованного… Черт дернул меня переспать с ним. И ведь потом были варианты! Но вдолбила себе в голову, что кто первый, тот и муж… Что, спрашивается за ценность такая девственность? Чего мужики с ней носятся, как с писанной торбой? А они носятся, еще как! По телевизору все либералы, а до постели доходит - дремучие раскольники, вчера «Домострой» написали. Свобода, говорят, равенство, но баба должна быть моя от начала и до конца. И все они такие, все! И Левка, и Доктор, и даже Нелюдин - все!
Чуча, поникшая от того, что снова у нее перехватили инициативу, при упоминании Нелюдина встрепенулась, но Галя зазора между фразами не делала, и даже если хотела Чуча вставить словечко, ничего бы у нее не вышло.