Никогда не связывайтесь с животными. О жизни ветеринара - Стил Гарет

Посреди всего этого хаоса я и познакомился с Горацием; впервые я услышал о нем в коридоре от коллеги, с которой у меня произошло непреднамеренное столкновение. Часто так бывает, что бежишь из одного кабинета в другой за каким-нибудь инструментарием или препаратом, а навстречу тебе из другого кабинета внезапно выскакивает другой врач – столкновение неизбежно. Я извинился перед коллегой, и мы уже вместе побежали по коридору дальше. Ей также нужно было взять кое-что из холодильника. Я благородно пропустил свою коллегу вперед.

Любопытство всегда перебарывает во мне мою природную скромность.

– Что у вас? – спросил я.

– Язва роговицы, – ответила мне Франческа. – Не хотите взглянуть?

– Без проблем, конечно взгляну, заскочу к вам попозже, – ответил я.

Мне из холодильника нужна была лишь вакцина; на этот раз мне повезло: на приеме был щенок, которому всего лишь надо было сделать прививку. Осмотрев пса и убедившись, что он здоров и доволен своей собачьей жизнью, я должен был неотвратимо огорчить его, вживив под кожу микрочип. Игла аппликатора должна быть достаточно большой, чтобы через нее прошел чип размером с рисовое зерно. Я аккуратно оттянул кожу на загривке одной рукой, а другой воткнул шприц с чипом ему под кожу. Щенок так жалобно заскулил и посмотрел на меня полными недоумения глазами, как бы вопрошая: «За что? Ты ж был мне друг?»

– Прости, малыш, – поспешил ответить я на эту жалобу в надежде, что мои человеческие слова преодолеют межвидовой барьер непонимания.

Зато теперь щенок с полным правом может гулять на улице, а если потеряется, то информация на чипе позволит вернуть его хозяину. К сожалению, мне надо было еще сделать ему прививку, а также обработать от блох и глистов. Когда все процедуры были закончены, я выглядел в глазах щенка совершенно утратившим всяческое доверие подлецом. Даже паштет, который я предложил ему в качестве угощения, никак не мог компенсировать такое грубое попрание его собачьего достоинства. Он бросил на меня уничижающий взгляд, когда я передавал его в руки хозяина. Но как врач, я выполнил свой долг и сделал все, что полагается по протоколу. Теперь я мог постучать в дверь кабинета Франчески. Только зашел в смотровую, как тут же моему взору предстал пациент, торжественно восседавший на столе. Это был он – Гораций. Сидел он на столе, как на троне, и смотрел прямо на меня. Хотя было не совсем понятно, видел ли он меня или смотрел сквозь, потому как с глазами у него было что-то странное – сразу и не поймешь, куда он так пристально смотрит.

Напомню, что в условиях коронавируса мы не пускали посторонних людей, то есть хозяев животных, в здание клиники. Однако в этом случае Франческа сделала исключение. Ведь даже в смотровой у врача со всеми этими масками и социальной дистанцией коммуникация сильно усложнялась, а уж о чем-то договориться на парковке было и вовсе трудно. Я представился господину Уэльсу, владельцу Горация.

– Здрасьте, я Гарет, тоже ветврач. Я тут взгляну на вашего кота, чтобы мы с Франческой могли посовещаться и помочь вашему Горацию.

Для начала я успокаивающе погладил Горация, на что он ответил мурчанием и сопением мне в ладонь. Я немного удивился, ведь кот ничего не видел. Передняя стенка глаза – это роговица, которая состоит из множества слоев, почти как стеклопакет на окне. Самый верхний слой называется эпителий; под ним идет более толстый слой – строма; под ним находится очень тонкий слой, называемый десцеметова мембрана, и в самом низу эндотелий. В кошачьем глазу все эти слои вместе составляют толщину примерно три четверти миллиметра. Если повредить эпителий, то на месте повреждения тут же образуется ранка в виде язвы. Была у меня как-то в глазу такая язва, было очень больно. После операции мне сказали, что будет немножко болеть, но вместо этого «немножко» я провел сутки в мольбах об избавительной и милосердной смерти. Так что я вполне мог понять страдания Горация.

Однако он проявлял намного больше добродушия, чем можно было ожидать в подобных обстоятельствах. Многие пациенты, включая меня, начинают кусать и царапать любого, кто к ним приближался. Гладя кота, я как бы невзначай начал осмотр его глаз – осторожно, чтобы особо не привлекать внимания. Оба глаза были покрыты толстым слоем выделений – сочетание инфекции, повреждений и попыток организма как-то с этим справиться. Я отметил для себя две крупные кратерообразные язвы на каждом глазу, которые были окрашены в желто-оранжевый цвет. Такая пигментация – следствие специфической реакции организма для того, чтобы сделать язвы заметными. Эта пигментация держится в строме, но не в эпителии.

Франческа передала мне свой офтальмоскоп. Я включил лампочку; крепко удерживая голову Горация одной рукой, второй начал светить ему в глаз, чтобы осмотреть. Свет и оптика прибора позволяет увидеть не только поверхность глаза, но и его внутренние структуры. Что примечательно, глаза у Горация функционировали нормально. Если удастся залечить язвы, то у нас были все шансы спасти ему глаза и зрение. Но вот это самое «если». На момент осмотра эти язвы стали «растекаться». Вдобавок к уже имеющимся поражениям и инфекции, коллаген в строме стал разрушаться энзимами, которые называются коллагеназа. Этот энзим продуцируется в организме и является составной частью процесса обновления коллагена в глазу. К сожалению, хрупкий баланс между производством и разрушением коллагена может быть нарушен инфекцией. Организм Горация начал разъедать собственные глаза в попытке вылечить самого себя.

Несколько дней назад кот уже был в клинике с жалобами на небольшой конъюнктивит, что обычно легко лечится глазными каплями с антибиотиком. Однако, когда он приехал на повторный прием к Франческе, она с ужасом увидела, что вместо улучшения состояния глаза превратились в месиво. Она тут же прекратила лечение антибиотиками и взяла кровь у кота для изготовления сыворотки в центрифуге. Эту сыворотку потом капают в глаза для того, чтобы собственные антитела стали бороться с разрушением роговицы. Он приезжал на процедуры каждый день в течение недели, но результатов не было. Тому, вероятно, было много причин, но самой главной из них было то, что хозяин Горация нерегулярно ухаживал за своим котом и не капал вовремя капли в глаза.

Господин Уэльс был немолод, ему было далеко за 70. Когда мы объясняли ему необходимость регулярных закапываний, он настаивал на том, чтобы выписать Горацию каких-нибудь таблеток. К несчастью, лечение глаз обычно требует глазных капель или нанесения мазей на глаза. Лекарство, которое вы кладете в рот, редко доходит до роговицы глаз в достаточных количествах, чтобы возыметь хоть какое-то действие; любые попытки лечить глаза подразумевают, что вы будете что-то непосредственно делать с глазами.

Господину Уэльсу с трудом удавалось закапать в глаза коту. Он проживал один и мог полностью совладать с котом только тогда, когда к нему приезжала помогать его дочь. Более того, у него и самого здоровье пошаливало, так что ему приходилось ездить регулярно на прием и к своему доктору. В подтверждение этих слов он продемонстрировал забинтованную руку.

– Он не дается. Я хочу ему закапать в глаза, а он царапается; а я пью кроверазжижающие. Вот вчера он меня так цапнул, что полчаса кровь не останавливалась.

Франческа и я посмотрели друг на друга; да уж, тут будет нелегко. Сперва мы даже были готовы оставить у себя Горация, чтобы обеспечить регулярность процедур. Это решило бы проблему на первых порах. Но клиника закрывается в полседьмого значит, лечение опять будет некому проводить. Мы могли бы направить кота в местную круглосуточную ветслужбу, которая осуществляет ночные дежурства, но их услуги дороги; за ночь придется отдать несколько сотен фунтов. Денежки у господина Уэльса были, однако…

– Я не против, вообще только за, но что если я потрачу все эти деньги, а кот так и не выздоровеет? Я выложу тысячу фунтов, а ему не полегчает, это же все коту под хвост, получается. Если уж на то пошло, так лучше его сразу усыпить, чем так мучиться.