Леди в наручниках - Оливия Голдсмит

— Но какие же ссоры могут возникнуть из-за фотографий? — не поверила Дженнифер.

Мэгги тяжело вздохнула.

— Я здесь уже давно, моя дорогая. И со временем пришла к убеждению, что ни одно правило в этой брошюре не является случайным или бессмысленным. Каждое правило было создано в результате возникавших проблем. Например, все мы должны носить униформу, и тогда никто не будет одет лучше, чем другие. Ты понимаешь, о чем я говорю? Понимаешь, в чем здесь проблема?

Дженнифер покачала головой.

— Проблема в неравенстве, — объяснила Мэгги. — Существуют имущие и неимущие. В неравенстве корни всех конфликтов и преступлений в мировой истории. И здесь, в Дженнингс, сделано все, что можно, для борьбы с неравенством. Мы едим одну и ту же бурду и носим одинаково уродливую униформу. Может быть, только поэтому мы не убиваем друг друга.

Дженнифер обдумала слова Мэгги и заметила:

— Это похоже на коммунизм, а я не смогу заработать деньги с помощью коммунистических методов. Посмотри, что случилось с Россией.

Мэгги засмеялась.

— Ты слишком забегаешь вперед, дорогая, — ответила она. — Начни с главного: еда, кров, одежда. Пусть еда станет немного вкуснее, помещения — приятнее, а одежда — не такая страшная. Начни с этого, и увидишь, что получится.

— До-ре-ми, — пропела в ответ Дженнифер.

— Вот именно, — улыбнулась Мэгги. — Еда — кров — одежда. Но нам придется всерьез задуматься, как изменить отношение этих несчастных женщин к жизни. Многие из них настолько привыкли исполнять приказы, не имея никакого выбора — еще до того, как попали в тюрьму, — что не способны самостоятельно принимать ответственные решения. Таких людей можно заставить что-то делать, но трудно зажечь.

Дженнифер кивнула:

— Да, я понимаю. Я всегда думала, что добилась всего в жизни только благодаря своему упорному труду, забывая, какие возможности у меня были. Взять хотя бы монашек в католической школе, которых я ненавидела, когда училась. Они дали мне такое замечательное образование, которое в другом месте я бы не смогла получить. Но пока я не попала в Дженнингс, я и не подозревала о своих привилегиях.

Мэгги кивнула.

— Некоторые из этих женщин никогда ничего не имели и слишком циничны, чтобы поверить, что они могут что-то получить. Они никогда ничему не учились и думают, что не смогут ничему научиться. Мы должны продвигаться осторожно. Нельзя давать голодающему сразу много еды — он заболеет. Мы должны проводить наши изменения постепенно, чтобы никому не навредить.

— Идея понятна, — сказала Дженнифер.

Она восхищалась Мэгги. Замечательная женщина и потрясающая учительница! Интересно, какой матерью она была Брюсу?..

— В идеале, мы должны стимулировать женщин, чтобы они сами вводили новые порядки. Тогда нам удастся создать здесь сообщество, объединенное общими целями и надеждами. А если они успешно пройдут социальную адаптацию здесь, то они смогут стать хорошими гражданами своей страны и на свободе.

— Слушайте, слушайте! — закричала Дженнифер. — Мэгги, ты сегодня определенно в ударе!

— Ладно, прекрати, — отмахнулась Мэгги. — Я думала, что сама здесь стала циничной, но с тех пор, как произошло это чудо, я себя не узнаю. Я постоянно думаю о том, что еще можно сделать. Но сейчас мне надо работать, как и тебе, иначе наши мечты так и останутся мечтами.

Мэгги улыбнулась и пошла раскладывать по полкам только что полученные книги, а Дженнифер вернулась к компьютеру. К ее удивлению, пришло новое сообщение от Брюса. Как? Опять? Что-то все-таки случилось? Дженни с тревогой открыла письмо.

«Сегодня солнечный день, и я пошел на работу пешком, думая о том, что ты и моя мама лишены солнечного света в вашем мрачном подземелье.

Я хотел бы послать тебе немного солнца. Потому что каждое твое письмо — это солнечный зайчик для меня.

Брюс».

Неужели он пишет это всерьез? Дженнифер не знала, что ответить на это. И надо ли отвечать вообще. Неожиданно она решила написать Ленни и подшутить над ним так же, как раньше подшутил над ней Брюс. Она весело застучала по клавишам.

«Срочно! Бунт в тюрьме!

Заключенные не выдержали эмоционального напряжения, связанного с положительными изменениями, и теперь держат меня в библиотеке, как заложницу…

Я шучу, Ленни! Я решила тебя напугать, чтобы привлечь твое внимание. По-моему, мы уже сто лет не разговаривали. Я целыми днями строю безумные планы, как сделать эту несчастную тюрьму прибыльной, и решила отвлечься и написать, как я тебе благодарна за все, что ты сделал для меня. А твои приходы сюда… — Дженнифер на минуту задумалась, — согревают меня, как солнечные лучи. Спасибо».

35

ГВЕН ХАРДИНГ

— Делай что должен, и будь что будет! — вслух сказала Гвен, пытаясь обрести мужество с помощью знаменитого рыцарского лозунга, который часто повторялся на собраниях анонимных алкоголиков.

Она продолжала посещать собрания, хотя страшно боялась, что встретит там кого-нибудь из бывших заключенных или из охраны. Трудно ожидать, что новость не распространится по всей тюрьме со скоростью пожара в степи. Правда, встретив там, например, мисс Ринглинг, можно поднять брови и спросить: «А вы что здесь делаете?» Конечно, у нее на это не хватит духа, но сама идея вызывала улыбку, и ей становилось легче.

Однако сегодня от нее требовалось совсем другое. Сегодня в Дженнингс наступил день великих перемен. Гвен уже отошла от шока, который испытала, узнав, что Дженнифер Спенсер купила тюрьму, они решили вместе работать над реорганизацией. Чтобы не вызвать зависть других заключенных, Спенсер продолжала работать в библиотеке, а все мероприятия должны были проводиться Хардинг и ее подчиненными.

Гвен надеялась, что объявление, которое она собиралась сделать за завтраком, примут хорошо. Иначе дальнейшие шаги будут еще трудней. Многие не любят перемен. Как ни странно, те люди, которым нечего терять в настоящем, яростно сопротивляются переменам, от которых они могут выиграть в будущем. Дженнифер Спенсер, Мовита Уотсон, Мэгги Рафферти и недавно принятый на работу новый консультант составляли энергичную компетентную команду. И все-таки не стоило забывать, что люди не любят изменений, даже если они к лучшему.

А между тем кое-что уже изменилось. Утром, вместо обычного оглушительного удара гонга, зазвучала радостная мелодия песни Кэта Стивенса «Наступило утро». Конечно, кому-то может не нравиться этот старый гимн природе, но Тереза Лабьянко уже подобрала несколько песен «Битлз» на ту же тему.

Гвен откашлялась. Объявление о приватизации тюрьмы фирмой «ДРУ Интернэшнл» она готовила вместе со Спенсер и Мэгги Рафферти и репетировала до тех пор, пока не выучила его наизусть. И все-таки она боялась, что от волнения начнет заикаться. Сделав глубокий вдох, Гвен сказала в микрофон: