На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима - Юрий Павлович Суздальский

У кого блестит на столе солонка

Отчая одна, но ни страх, ни страсти

       Сна не тревожат.

Что ж стремимся мы в быстротечной жизни

К многому? Зачем мы меняем страны?

Разве может кто от себя сокрыться,

       Родину бросив?

Будь доволен тем, что имеешь; в прочем

Беззаботен будь и улыбкой мудрой

Умеряй беду. Ведь не может счастье

       Быть совершенным.

(Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского.)

Человек богатый, избалованный судьбой, всегда труднее переносит удары судьбы. В этом смысле бедняк счастливее богача. Дороже всех земных богатств — свобода. Многие жертвуют личной свободой, идут в услужение к богачам и становятся их рабами:

         …Избегай же богатства: ты счастье

В бедной лачуге скорее найдешь, чем в царских чертогах.

Тот, кто свободой пожертвовал ради богатства, тот вечно

Будет рабом: он везет на себе своего господина —

Он не способен понять, что он должен доволен быть малым.

Гораций хорошо знал жизнь римской бедноты. В молодости он сам испытал нужду и голод. Конечно, он понимал, что нищета калечит и губит людей. Гораций считал, что человеку нужен средний достаток — ровно столько, чтобы ни в чем не нуждаться, избегая всяких излишеств.

Поэт часто повторяет в стихах, что он доволен тем, что имеет он сам: небольшое имение — виллу в Сабинских горах, где его обслуживают несколько рабов. С точки зрения крестьянина или бедного горожанина, Гораций был богатым человеком. Но по сравнению со своими друзьями и покровителями поэт вправе был называть себя бедняком.

По мнению Горация, секрет счастья в том, чтобы не стремиться умножить свое состояние и не лишиться его совсем. Во всем надо найти «золотую середину».

Гораций считает, что счастье нужно искать у себя — в своем доме, в своем городе, в своей стране. Люди немудрые всегда куда-то стремятся. Зависть отравляет им жизнь. Им кажется, что чужой дом богаче, что в чужой земле лучше, что другие живут счастливее.

Жребий чужой кому мил, тому свой ненавистен.

Людям кажется, что хорошо только там, где их нет. Напрасно они ищут счастья в чужих городах и землях:

Праздная нас суета всех томит: на судах, на квадригах

Мчимся за счастием мы — между тем, оно здесь, под рукою…

Гораций иронизирует и над собой, когда человеческие слабости берут верх над его мудростью:

В Риме я Тибура жажду, а в Тибуре — ветреник — Рима.

В своей личной жизни Гораций избегал роскоши и излишеств. Приглашая к себе Мецената, он писал, что его скромный уголок в деревенской глуши может принести гораздо больше возвышенных наслаждений, чем пышные пиры в роскошных дворцах Рима:

Приди, желанный гость, краса моя и радость!

Приди, — тебя здесь ждет и кубок круговой,

И розовый венок, и песней нежных сладость!..

Оставь на время град, в заботах погруженный,

Склонись под тень дубрав; здесь ждет тебя покой.

       Под кровом сельского Пената,

Где все красуется, все дышит простотой,

Где чужд холодный блеск и пурпура и злата, —

       Там сладок кубок круговой!

(Пер. Ф. И. Тютчева.)

Поэт призывает бежать из развратного Рима в деревню, на лоно природы, где нет тех соблазнов, которые влекут богатого римлянина к гибели. Природа благотворно влияет на человека, он становится гуманнее, добрее и лучше.

В послании к своему другу, поэту и ученому Аристию Фуску, Гораций писал:

Фуску, любителю Рима, привет с пожеланьем здоровья

Шлю я — любитель деревни; в одном только этом

Сильно расходимся мы, в остальном же — почти близнецы мы,

Братья душой, мы, как голуби, сжились; кивая друг другу,

Единодушно одно отвергаем, другое мы хвалим.

Ты гнездо[42] сторожишь, восхваляю я прелесть деревни —

Скалы, поросшие мхом, и ручьи, и тенистые рощи.

Я воскресаю, царем себя чувствую, только покину

То, что возносите вы до небес при сочувствии общем.

Хлеб ведь простой для меня много лучше медовых лепешек.

Если захочешь ты жить в согласии добром с природой,

Вряд ли отыщешь ты что-нибудь лучше блаженной деревни.

Знаешь ли ты, где теплее зима? Где в разгаре июля

Ярость палящего солнца так ласково ветер смягчает?

Где беззаботней мы спим и где зависть нас меньше терзает?

Разве мозаика лучше блестит, чем душистые травы?

Разве вода, что несется сквозь трубы по водопроводу,

Чище, чем та, что в ручьях пробегает по склонам с журчаньем?

В Риме Гораций мечтает о синем безоблачном небе, о тенистых деревьях, о зеленых виноградниках, о книгах, о друзьях, с которыми он встретится на лоне сельской природы. Изобразив городскую жизнь, полную суеты и мелочных забот, Гораций восклицает:

«О, деревня! Когда я тебя увижу! Когда среди старинных книг, безоблачной дремоты и лени смогу я приятно забыться от этой пустой и тревожной жизни!..

О, божественные ночи и ужины среди близких друзей! Каждый здесь ест и пьет по своему вкусу. Мы говорим здесь не о чужих делах и домах, не о том, хорошо ли танцует знаменитый плясун Лепос. Мы беседуем о том, что нам следует знать и что нас волнует; о том, в богатстве или в добрых делах заключается счастье людей; о дружбе корыстной и бескорыстной; о границах добра и о том, в чем высочайшее благо».

Гораций, прославляя мирную жизнь в деревне, в кругу близких друзей, рассказывает басню о городской и полевой мыши:

«Однажды деревенская мышь приняла в своей норке как старинного друга мышь городскую. Как ни была скупа она и бережлива, гостеприимно приняла гостью, не жалея ни овса, ни гороху, даже притащила в зубах ягод сухих и обглоданный кусочек сала. Разнообразием блюд хотела она победить пресыщение гостьи, которая только слегка прикасалась надменно зубами к яствам различным.

Хозяйка сама, возлежа на свежей соломе, ела полбу с мякиной, лучшие кушанья оставляя для гостьи.

Ей сказала мышь городская:

— Что за радость, подруга, жить тебе одиноко в лесу на отлоге дикой горы? Неужели деревья в лесу для тебя лучше, чем в городе люди?

И позвала она деревенскую мышь к себе в город, чтобы та насладилась