Век магии и пара. Книга 4. Лейтенант - Рамис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На первом этаже послышалась возня, потом – встревоженные голоса. По ступеням застучали ботинки, и вскоре в гостиную ворвались трое дружинников.
– На особняк совершено нападение, – объявил мой тёзка, он выглядел взволнованным и растерянным. – С вами всё в порядке? Вы ничего не слышали?
– Нет, – помотал я головой, сделав вид, как будто меня встревожила данная весть. – А что, собственно, случилось. Кто напал? Мы сидели здесь и ничего не знаем. Внизу был какой-то стук минут десять назад, но я думал, это вы что-то делаете.
– Чертовщина какая-то... – пробормотал дружинник и, обернувшись к своим, добавил: – Прочесать весь дом и двор. На территории посторонний. Кого увидите – стрелять на поражение, – он снова обратился ко мне. – Прошу прощения за беспокойство, Михаил. В доме творится что-то непонятное. Но мы обязательно с этим разберёмся. У вас есть с собой оружие?
– Конечно, всегда при себе, – я достал из кармана сюртука револьвер и положил на стол. – Если нужна помощь, могу присоединиться к поискам.
*
Всю неделю мы с Лизой просидели в особняке. После вечернего визита Святослава охрану усилили, но мне это было только на руку. Если Святослав так легко отыскал меня, то и Крылов это мог сделать, и тогда, чем больше бойцов со мной окажется, тем лучше.
К счастью, меры предосторожности оказались излишними: Светлейшая дружина больше не давала о себе знать, да и никто другой не пытался меня убить.
Я же времени даром не терял: занимался тренировками, к чему склонил и Лизу. У меня прогресс в последние месяцы значительно замедлился: видимо, прогресс магических способностей двигался рывками, но я всё равно продолжал упражняться в любое свободное время (которого сейчас оказалось навалом), не желая останавливаться в развитии.
Несколько раз наведывались Ярополк и воевода Николай Борисович. Мы подолгу сидели в кабинете, обсуждая различные вопросы, связанные с моей будущей позицией и ролью в обществе. Ярополк настаивал, что я должен вернуться в семью Барятинских, а новую фамилию брать не стоит.
– Не целесообразно, – говорил он. – Если создашь новый род, тебе ничего не светит. Ты так и останешься никем. Ты должен возглавить Барятинских и направить их на путь истинный.
– А если Совет откажет? – спросил я. – Такое, ведь, тоже возможно.
– На самом деле, решение Совета не играет решающей роли. Если Совет не встанет на твою сторону, попытаемся убедить Барятинских иным способом.
– Силой?
– Не хотелось бы. Но если понадобится, мы готовы и на это.
Я спросил, можно ли обжаловать решение Совета по поводу Лизы, Ярополк обещал узнать и посодействовать этому.
И вот наступил день заседания, и мы с Ярополком отправились к зданию Совета. Мы ехали в лимузине в сопровождении пяти машин, набитых дружинниками, среди которых находился Николай Борисович, и ещё несколько старших. Ярополк опасался, что по дороге на нас захотят напасть, и колонна для большей безопасности двигалась окольным маршрутом. Но ничего не случилось – путь прошёл гладко.
На стоянке перед зданием уже стояли лимузины и несколько новеньких люксовых паромобилей, блестящих на солнце хромом и лаком. Мы вышли и в окружении дружины направились ко входу. Дружина осталась на улице, а мы втроём: я, Ярополк и Николай Борисович поднялись на четвёртый этаж.
По правилам заседания в рассмотрении дела не участвовали ни адвокаты, ни прокуроры. Кроме заявителя и стороны, к которой направлена претензия (если такая сторона имелась), можно было пригласить лишь свидетелей. В качестве наблюдателей могли присутствовать только члены боярских родов.
Совет выносил решения на основе обычаев, записанных в различных сказаниях, легендах, исторических документах и прочих источниках. А делами он занимался лишь теми, которые по тем или иным причинам не рассматривались судом, как, например, моё. Мне этот Совет вообще показался странной инстанцией. Выглядел он как изживший себя атавизм прошлого, но в то же время он являлся столь важным органом, что после низложения императора ему даже собирались передать власть. Существование подобного института становилось более менее объяснимо лишь в свете того, что в жизни боярских семей до сих пор важную роль играли Обычай, овеянный славой предков. Это был отголосок родового общества, живущего в соответствии с традициями и волей старейшин – общества, которое всё настойчивее вытеснял новый порядок, основанный на законе и единоличной власти императора.
Возле дверей зала заседания по стойке смирно стояли двое молодцев в синих кителях с позолоченными пуговицами. На головах их красовались фуражки с большими блестящими кокардами. Браслетов на запястьях я не увидел – похоже, эти стражники были сильными.
За столиком в холле сидели пятеро Барятинских. Один из них был приземистый и упитанный, ещё один – высокий с тонкими бакенбардами. Я узнал его сразу: один из моих дядьёв, который приезжал вместе с Птахиными, чтобы убить меня.
Мы подошли и поздоровались. Барятинские ответили с холодной вежливостью.
– Ты, Михаил, имел наглость придти в Совет и предъявить нам претензии? – проговорил приземистый. – После того, что ты сделал, ты опять хочешь стать частью семьи? Этому не бывать. К чему эти жалкие потуги?
– А к чему эти разговоры? – ответил за меня Ярополк. – Совет вынесет решение.
– Не забывайте о праве вето, – заметил высокий с бакенбардами. – Решение должно быть вынесено единогласно. Если один из членов Совета окажется против, ничего не получится.
