Книга душ - Джеймс Освальд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В дверь позвонили, когда он устанавливал режим стирки. Так, цветное, тридцать пять градусов, три четверти часа. Маклин запустил стиральную машину, убедился, что вода с шумом устремилась в барабан, и заковылял через кухню к входной двери, прикидывая, что еще могло понадобиться старику на этот раз. С выключателями справиться удалось – сначала зажегся свет в коридоре, потом – снаружи и над дверью. Вот только за дверью оказался вовсе не отец Энтон, терпеливо ожидающий на морозе, когда его пригласят войти.
Это была Эмма. И она принесла пиццу!
– Ходят слухи, что у тебя завтра выходной, – объявила она с порога.
53
Маклин спал без сновидений, а проснулся оттого, что стал замерзать. В темноте, которую только-только начала пронизывать занимающаяся заря, он принялся шарить по кровати в поисках одеяла и внезапно наткнулся на нечто другое. В постели рядом с ним лежал кто-то еще, и этот кто-то стянул на себя одеяло вместе с покрывалом и завернулся в них так, что наружу торчала лишь макушка. Спросонья Маклин не сразу сообразил, в чем дело. Потом явились воспоминания, а с ними – пряная смесь счастья и вины.
Короткие волосы Эммы в беспорядке торчали в разные стороны, а кожа в занимающемся свете утра выглядела настолько бледной, что почти сливалась с подушкой. Вздрагивая от холода, Маклин лежал рядом с ней, смотрел на нее, прислушивался к ее негромкому посапыванию. Эмма медленно, даже не пошевелившись, открыла глаза и взглянула на него. На ее губах, скошенных, потому что она упиралась щекой в подушку, мелькнула улыбка, из-под одеяла выскользнула ладонь, обожгла его бок прикосновением – Маклин вздрогнул – и тут же спряталась обратно.
– Да ты совсем ледяной, – пробормотала Эмма хриплым cо сна голосом. Маклину показалось, что ничего соблазнительней он в жизни не слыхал.
– Потому что ты утащила одеяло.
Секундная пауза, и на него обрушилась целая гора постельных принадлежностей, захлестнув его теплым ароматом Эммы Бэйард.
– Знаешь, на твоем месте я бы все-таки хоть изредка выбиралась за покупками.
Уже давно рассвело. Их завтрак состоял из черного кофе и остатков давешней пиццы. Еще вчера в доме, насколько Маклин мог судить, молока было достаточно как минимум на одну чашку хлопьев, но потом явился отец Энтон, и молоко ушло в чай. К визиту Эммы он совсем не готовился. Не то чтобы он возмущался, что она заявилась без предупреждения, вовсе даже наоборот! Да и черный кофе с холодной пиццей его более чем устраивали.
– В Ньюингтоне было гораздо проще, – пожаловался он. – Если надо, я мог сбегать в магазинчик Али на углу. А здесь вот ничего подобного нет…
– Жизнь в одном из самых престижных районов Эдинбурга тоже имеет свои недостатки.
– В принципе, наверное, можно заказать доставку продуктов на дом? Я слышал, все супермаркеты сейчас так делают.
Эмма заявила, что предпочитает бананы нераздавленными или что-то в этом роде – Маклин не расслышал, так как его внимание отвлек шум почты, падающей сквозь щель во входной двери. Он заковылял босиком по холодной плитке коридора, мысленно ругая себя, что не обзавелся шлепанцами или на худой конец полами с подогревом, и поднял с коврика кучу конвертов. Обычно почтальон не заставал Маклина дома, так что просмотр свежей корреспонденции был для него в диковинку.
Несколько банков приглашали его открыть кредитную карту, а один предлагал бабушке консолидировать все ее долги по кредиткам – что характерно, и процент он драл наивысший. То, что бабушка умерла полгода назад, проведя перед этим полтора года в коме, очевидно, никак не отразилось в банковской базе данных. Так что, будь бабушка в состоянии воспользоваться предложением, на качественное обслуживание она вряд ли могла бы рассчитывать.
Среди рекламных листовок и ярких магазинных каталогов, запаянных в пластик, внимание Маклина привлек большой тяжелый конверт без маркировки – только его имя и адрес, написанные от руки, и куча марок рождественской тематики. Положив остальную почту на стол, Маклин поддел клапан конверта пальцем и разорвал его.
– Что там у тебя? – поинтересовалась Эмма, с хозяйским видом неторопливо перебирая рекламу.
Маклин быстро просмотрел лежавший сверху листок и протянул Эмме остальное содержимое – кипу тонких брошюрок.
– Уважаемый мистер Маклин, – принялся читать он вслух. – Благодарим Вас за Ваш интерес к продукции «Альфа-Ромео», как это следует из Вашего письма. – Маклин поднял глаза. – Что-то я не припоминаю никакого письма. Наверное, это Ричи. – Он собрался уже читать дальше, но от его внимания не укрылась тень, проскользнувшая по лицу Эммы.
– Ричи? – переспросила она.
– Сержант Ричи. Ее перевели из Абердина перед самым Рождеством. Да ты же сама оттуда, вы, наверное, пересекались?
– А, вот что за Ричи! Ну да, припоминаю, – сообщила Эмма каким-то слишком уж беззаботным голоском. – Правда, тогда она была констебль, ее только-только взяли в детективы из патрульных. Смотри-ка, уже сержант. И за каким чертом она шлет тебе автомобильные каталоги?
– Понятия не имею. Наверное, потому, что видела у меня старую бабушкину машину. Мы как-то обсуждали эту тему в пабе, только я забыл уже, – пожал плечами Маклин. – Тут пишут, что они открывают новый салон. Как раз сегодня. Приглашают меня на бокал вина, и закуски тоже обещают. Подозреваю, надеются, что я захочу купить машину.
– Тебе и нужно купить машину. Не все же разъезжать на этом драндулете!
– На драндулете? Да это раритетная модель! – Впрочем, Маклин решил не обижаться и вместо этого отпил немного кофе. К сожалению, уже остывшего. – Но ты права, если я отсюда не перееду, мне будет нужна машина. Только сегодня вряд ли получится. У меня есть дела в управлении.
Тучи на лице Эммы продолжали сгущаться.
– Тони, у тебя выходной!
– Знаю. Но я расследую серьезное дело.
– Интересно, почему у меня такое чувство, что ты все время расследуешь серьезное дело? Когда ты в последний раз не расследовал ничего серьезного?
Маклин открыл было рот, чтобы ответить, но закрыл опять, поскольку ответа в голове не обнаружилось.
– Представь на минутку, что суперинтендант Макинтайр лично попросила меня убедиться, что твой выходной – это действительно выходной!
Маклин опять раскрыл рот и опять не нашелся, что ответить. Вместо этого он густо покраснел, причем к стыду примешались и нотки гнева. Так вот почему она решила к
