Оборотная сторона правды - Дженн Мари Торн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это мой выпускной год. Самый важный. Решающий. Я должна спросить, но каждый раз, когда я собираюсь попытаться, ладони потеют, а горло пересыхает и сжимается. «Подожду ещё день, — повторяю себе. — Сегодня она точно что-нибудь скажет. А если нет, спрошу завтра».
• • •
После Канзаса была большая пауза, и тут вдруг Мэг окутала нас таким коконом мероприятий кампании, что возвращение на «Локомотив» и подготовка к появлению на публике стали слишком крутым поворотом. Я вновь чувствовала себя не в своей тарелке, словно позабыла все уроки, не знала, как одеваться и как махать рукой. В среду утром, в день мероприятия, никто не подготовил для меня одежду. Нэнси нет, а Либби поручили другие дела, так что мне остаётся справляться самой.
И это здорово. Я вполне могу одеваться сама, тем более после стольких месяцев.
Спустя двадцать минут размышлений я надела те же юбку и свитер, что были на мне на той самой первой пресс-конференции в июне.
«Локомотив» казался каким-то другим, не тем, на котором я была последний раз. Если не считать Нэнси, то здесь присутствовали все те же основные члены команды, что и раньше, но уже не было той лёгкой, весёлой атмосферы. Всеобщее настроение было сосредоточенным, даже угрюмым. Помощники сенатора либо изучали какие-то данные, либо печатали, либо смотрели в окно. Даже Кэл, которого я не могла не заметить, избегал моей взгляда с того самого момента, как я зашла в автобус, словно стесняясь моего появления. Если кто-то с кем-то заводил разговор, Эллиот тут же вытягивал шею, и все тут же замолкали.
Мы подъехали к парку в Нью-Джерси, где проходил митинг, я заметила группу людей с плакатами. Можно было бы принять их за группу поддержки, если бы не искажённые гримасы и недовольное скандирование.
На одном из плакатов было написано: «ГОЛОСУЯ ЗА КУПЕРА, ВЫ ГОЛОСУЕТЕ ЗА НЕНАВИСТЬ». На другому: «ДЕПОРТИРОВАТЬ КУПЕРА».
Они пришли протестовать. Многие в этой толпе недовольных были латиносами. Это из-за вопроса иммиграции. Из-за семьи Диасов.
Я отвернулась, когда мы проезжали их, пытаясь не думать о том, что мои действия привели их сюда.
Мы припарковались, и в автобус вошёл Лу. Как только он появился на ступеньке у двери, тучи словно разошлись, и солнце выглянуло вновь. Я видела, как работники расплываются в улыбках, поднимаясь со своих мест. Лу прошёл между рядами, пожав руки всем и каждому. Я внезапно осознала, что хоть мы и видимся редко, в каком-то смысле он всё это время был вместе с нами. Пока он проходил мимо коллег, я буквально видела нити, соединяющие их друг с другом в единое целое.
— Так, ладно, — сенатор вышел из комнатки в задней части автобуса. Морщины печали разгладились, как только он надел на лицо привычную улыбку. — Идём?
Он отвёл взгляд, когда я сделала шаг вперёд. Это был защитный манёвр. Я это прекрасно понимаю. Если бы он посмотрел на меня, то улыбка бы спала. А ему нужна эта улыбка, чтобы мероприятие прошло хорошо. Я натянула собственную фальшивую улыбку и притворилась, что ничего не заметила. Или даже лучше — что мне всё равно.
Лу поймал мой взгляд. Он не упускает ни одной детали, не так ли? Но затем он подмигнул мне, и я чуточку расслабилась, как и все вокруг.
— Что это на ней? — спросил Эллиот.
Я удивлённо моргнула. Он указывал на меня.
Либби нервно хихикнула, поправляя свой пучок.
— Вы отстранили меня от неё! Я больше не занимаюсь Кейт.
Мэг указала на дверь.
— Всё нормально с её одеждой. Идём.
Гейб и Грейс помедлили рядом с сенатором. Их взгляды метались между нами, как у болельщиков на спортивном матче. У Гейба — со страхом, а у Грейс — с какой-то непонятной мне эмоцией.
— Нет, — Эллиот опять указал на меня. — Переоденься. У тебя нет брюк? Что-нибудь, кроме юбки?
— Я… — мой голос не слушался. Все уставились на меня. — У меня есть только джинсы. Вы не покупали мне никаких брюк.
— А, значит, это мы виноваты.
Не успела я выкрикнуть «ДА!», как Мэг встала между нами. Её лицо покраснело.
— Я же сказала, всё нормально. Идём уже.
Эллиот резко рассмеялся.
— Отлично, Мэг! Ты теперь у нас эксперт. Америка и так уже считает её шлюхой, так мы теперь ещё выводим её в свет в мини-юбке. Это…
Он обрывается на полуслове. Я пребываю в таком шоке от его слов, что не сразу разбираю, что происходит во всей этой суматохе из летающих кулаков и криков. Только когда Эллиота и Луи разнимают, до меня доходит, что случилось немыслимое.
Лу Маковиц только что врезал Эллиоту Уэббу.
Лу было не узнать: он продолжал размахивать кулаками, волосы взъерошены, на шее пульсировала вена. Сотрудники попятились назад, желая сбежать. Все, кроме Эллиота. Несмотря на большую разницу в росте между ними двумя, Лу схватил его за горло и давил с такой лёгкостью, что я невольно задумалась, в скольких драках побывал Лу во времена своей молодости.
Когда Эллиот упал на колени, Лу резко втянул воздух и вежливо присел на корточки.
— Извинись перед юной леди.
— Иди на хрен, Манковиц, — выплюнул Эллиот. — Какого…
Лу ударил его.
— Извинись!
Эллиот посмотрел на меня, и, возможно, впервые за всё это время он стал похожим на человека. Испуганного.
— Я прошу прощения, Кейт. Я перешёл черту.
Лу оттолкнул от себя Эллиота, спустился по ступенькам и скрылся за поворотом. Все бросились к окнам, чтобы посмотреть, куда он пошёл. Либби нерешительно протянула Эллиоту руку, но тот отмахнулся. Его щека уже покраснела и опухла.
Я едва вспомнила, как дышать, и тут сенатор поднял руку.
— Так, народ! — все работники притихли. — Мероприятие никто не отменял. Надо пойти поздороваться. Сделаем это быстро. А когда вернёмся, устроим второй раунд. Кто следующий? Кэл и Чак?
Кэл фыркнул, и почти все засмеялись. Но не Эллиот. Не я. Не Мэг и не Гейб, которые смотрели на меня так, будто я несчастный птенчик, выпавший их гнезда.
Все начали выходить из автобуса, в том числе и Эллиот, а я стояла на месте, вцепившись в свою «мини-юбку», дрожа, будто это меня только что ударили.
Дойдя до двери, сенатор оглянулся через плечо на меня. Я мысленно отметила, что это первый раз за несколько недель, когда он посмотрел на меня… Вот только
