Греческие герои. Рассказы Перси Джексона - Рик Риордан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гиппомен как раз преодолел отметку середины круга, когда толпа вдруг зашумела. Он не слышал приближения Аталанты и не осмелился оглянуться, но судя по улюлюканью и скандированию «УБЕЙ! УБЕЙ! УБЕЙ!», он предположил, что она готовилась всадить ему кинжал в спину.
Он бросил над головой второе яблоко.
Аталанта ушла в сторону: ее нос почувствовал сладкий запах, уведя ее с курса, точно пойманную на крючок рыбу. Она схватила яблоко, прежде чем оно коснулось земли, но с двумя яблоками и кинжалом бежать не так легко, даже для величайшей охотницы в мире. Она потеряла время.
«На кой мне эти яблоки? – корила себя Аталанта, пока гналась за Гиппоменом. – Глупость какая-то! Нужно просто их бросить!»
Но она не могла это сделать. Запах и теплый золотистый цвет этих яблок напомнили ей о счастливейших днях ее жизни – когда она лакомилась медом с Мамой Медведицей в лесу, любовалась цветением желтых нарциссов у водопада недалеко от пещеры, преследовала Калидонского вепря вместе с Мелеагром. Еще эти яблоки пробудили в ней ранее не знакомое желание. Глядя на бегущего впереди Гиппомена, она впала в некоего рода транс, восхищенная его мощью и скоростью. Было бы неплохо провести жизнь с мужчиной вроде него.
«Прекрати! – мысленно закричала она на себя. – Беги!»
Еще никогда она не неслась вперед с такой скоростью. Ее ступни едва касались земли, пока она гналась за Гиппоменом. Между ним и финишем оставалось всего пятьдесят футов, но у нее еще был шанс сократить разрыв.
Она готовилась к последнему рывку, когда Гиппомен бросил последнее яблоко.
Аталанта ожидала этого и приказала себе не отвлекаться.
Но когда золотой фрукт пролетел мимо ее уха, она будто услышала чей-то шепот: «Последняя попытка. Это яблоко олицетворяет все, что ты теряешь: отношения, радость, истинную любовь. Как ты можешь просто взять и пробежать мимо, оставив его лежать на земле?»
Аталанта свернула и схватила последнее яблоко в ту же секунду, когда Гиппомен пересек финишную черту.
Зрители вскочили на ноги и разразились ликующими криками – особенно те, кто ставил тысячу к одному на Гиппомена. Аталанта, пошатываясь, подошла к нему, сложив в подоле юбки три яблока и чистый нож.
– Обман! – буркнула она. – Магия!
– Любовь! – поправил ее Гиппомен. – И я говорил тебе, что моя любовь неподдельна.
– Я даже не люблю яблоки, – Аталанта бросила золотые фрукты на землю и обвила руками шею Гиппомена. Его поцелуи были даже слаще меда.
Тем же вечером они поженились во дворце. Царь Иас пребывал в не самом лучшем расположении духа: сегодняшние ставки его обанкротили, зато Аталанта и Гиппомен были вне себя от счастья.
И пребывали в нем целый год. Аталанта родила сына Парфенопея, который позже стал великим воином. (Кое-кто шепчется, будто его отцом на самом деле был Мелеагр или даже бог войны Арес, но я не люблю сплетничать.)
Аталанта и Гиппомен заслужили долгую и счастливую жизнь, не так ли?
Но нет.
Любовь к Аталанте затмила Гиппомену разум, и он забыл об одной малюсенькой детали: совершить подношение в храме Афродиты.
Да, глупо. Но подумайте сами! Парень был влюблен! Он отвлекся. Уж Афродита могла бы его понять.
Но нельзя попользоваться добротой богов и не отплатить им.
Как-то весенним днем Гиппомен и Аталанта возвращались верхом в город после удачной охоты и остановились, чтобы пообедать, у небольшого храма Зевса. Только они доели бутерброды, как их глаза встретились, и их вдруг накрыла всепоглощающая любовь друг к другу. Это Афродита колдовала на Олимпе – разжигала страсть, чтобы они забыли о здравом смысле.
– Поцелуй меня, глупыш! – воскликнула Аталанта.
– Но мы в храме Зевса, – слабо возразил Гиппомен. – Может, не стоит…
– Кого это волнует! – Аталанта повалила мужа на пол, и они стали кататься и целоваться прямо перед алтарем.
Не самая лучшая идея.
Зевс взглянул вниз с Олимпа и увидел, как двое смертных оскверняют его храм откровенными проявлениями симпатии.
– ГАДОСТЬ! КАК ОНИ ПОСМЕЛИ ЗАНИМАТЬСЯ ЭТИМ В МОЕМ ХРАМЕ?! ЭТО ПОЗВОЛЕНО ТОЛЬКО МНЕ!
Он щелкнул пальцами. В ту же секунду двое влюбленных превратились в нечто совершенно иное. Их тела покрыла золотистая шерсть. Шею Гиппомена прикрыла густая грива. Ногти стали когтями, зубы – клыками. На месте Аталанты и Гиппомена появились два льва, которые убежали в лес.
Согласно одним историям, богиня Кибела со временем запрягла их в свою колесницу, но большую часть своей жизни Аталанта и Гиппомен прожили в дикой природе, неукротимые и неуловимые, ведь, будучи сами когда-то охотниками, они отлично знали все уловки.
Их потомки все еще где-то там: львы, способные перехитрить людей… Но я бы не советовал на них охотиться, если только вы не планируете закончить жизнь в качестве тартара для полубога.
Так что пророчество оракула сбылось: Аталанта действительно перестала быть собой после замужества. Но, по крайней мере, она вернулась на лоно природы, да еще в компании мужа.
Могло быть хуже.
Она могла кончить, как герой Беллерофонт.
А этот парень очень мощно упал лицом в грязь.
Что бы это ни было, Беллерофонт этого не делал
Древние греки прозвали этого парня Беллерофонт Непорочный, что забавно, потому что он вечно попадал в неприятности.
Его даже на самом деле звали не Беллерофонт. Это имя он получил после своего первого убийства… но все по порядку.
В те дни каждому греческому городу хотелось иметь своего героя. У Афин был Тесей, у Аргоса – Персей.
А вот Коринфу в этом смысле не повезло. Самым знаменитым его жителем был Сизиф, который однажды сковал смерть и был обречен на вечные страдания. Не самый удачный претендент для рекламных плакатов.
После того как Сизифа утащили в Царство Мертвых, трон занял его сын Главк. Он сделал все, чтобы восстановить репутацию города. Построил новый дворец, стал спонсором футбольного клуба, приказал развесить на главной улице баннеры с надписями: «КОРИНФ: ТВОИ ВОРОТА В ВЕСЕЛЬЕ!»
Еще Главк женился на красавице царевне Евриноме. Он надеялся, что его благородные сыны когда-нибудь станут великими героями и впишут Коринф в историю.
Единственная проблема: боги все еще злились из-за Сизифа. Зевс постановил, что дети Сизифа никогда не будут иметь наследников, что смогут продолжить его род. Ему не хотелось, чтобы новые маленькие Сизифы (Сизифики?) носились по Греции в попытках обмануть Смерть.
Из-за этого у
