Возвращение (СИ) - Анастасия Лик

Доргу прижал меня к себе. Я чувствовала его тяжёлое дыхание, слышала, как бьётся сердце, руки в моих волосах перебирают их, собирают и снова распускают пушистым облаком на спину, спускаются к печати, гладят, и нежные, словно пух, поцелуи, покрывающие моё лицо. Глаза, щёки, губы… шею.

Я таяла от подобной нежности и от осознания того, что за нами наблюдают ещё три пары мужских глаз. Приятно, что у Доргу нет проблем с проявлением чувств, он одинаково свободно может наказать меня или поцеловать.

– Твоя рахуша не желает быть твоей, – на ухо прошептал он мне и нежно прикусил мочку уха. – Даже готова снова понести наказание, чтобы вернуться.

– Что?

Я проследила взгляд Доргу. Ого, как это я не заметила Ло? Она сидела на коленях у подножья хозяйской беседки и низко склонила голову. Вот это да, как это ей духу хватило сразу же после конфликта прийти к мару и проситься обратно? Да ещё и на глазах гостей.

– Доргу, это вина Сана…

– Нет, – перебил он меня. – Сан не знал, что у Ло бои, а она не сказала. Более того – провела с ним всю ночь, а на рассвете вышла на арену. Ей ещё повезло, что я не видел тех игр, а то убил бы на месте. По словам Рану, эта рахуша упала в самом начале, а была выставлена на три боя. Позор на мой Роху!

Я закрыла глаза. Если это действительно так, то ситуация скверная.

– Что ты сделаешь с ней?

– Пока пусть остаётся в Роху, посмотрю. Я хотел подготовить её к Осенним играм, но уже не уверен в своём решении.

При последних словах Ло встрепенулась и с надеждой посмотрела на Доргу. По всей видимости, она очень хотела на эти треклятые игры.

– Согласна?

Я посмотрела на Доргу. Он спрашивает: согласна ли я?

– Как пожелаешь, мар.

Он негодующе покачал головой.

– Почему ты всё время мне перечишь?

– Не знаю…

– Доргу, нам пора, – перебил наш задушевный разговор Зихку и откровенные обнимания заодно.

– Да. Эли, переоденься, Шо приготовила тебе необходимую одежду, волосы собери и быстро! – отдал распоряжение Доргу, и я тут же побежала в дом. Я могу быть послушной!

Платье, которое мне следовало надеть, было самым классическим, то есть аля индийское сари, почему-то местные любили этот покрой, разумеется, сиреневого цвета и с широким серебристым поясом. Заплела волосы и, путаясь в складках юбки, побежала к хозяину. Интересно куда мы едем и зачем ему я, да ещё в таком наряде. Но спрашивать не буду. Села в повозку, следом зашёл Зихку и Доргу, и мы поехали.

– Эли, скорей всего ты заинтересуешь судей, и они будут спрашивать о причинах потери печати, скажи, что одна из рахушь пыталась тебя убить. Тем более это было на самом деле, и печать действительно спала после того инцидента, – неожиданно произнёс Доргу. Ох… мы едем на суд. И судить, по всей видимости, будут Баху.

– Хорошо. А суд будет долгим?

– Суд уже идёт, – ответил Зихку, – Доргу отлучился, чтобы показать причину иска, то есть тебя. Возможно, что он уже закончился.

– А память? Она ко мне вернулась, об этом можно сказать.

– Если спросят, да, Гоши уже дал показания, – кивнул Доргу и поднялся на ноги. Оказывается, мы приехали. – Поторопись.

Он взял меня за локоть и быстрее, чем я успела оценить здание городского суда, втащил внутрь. Также быстро провёл по большому залу, отделанному серым мрамором, свернул влево и без стука открыл большие двери.

О! Какой странный зал заседания. Круг с углублением посередине, сейчас там стоял Баха, сверху полукругом, по всей видимости, судьи в количестве четырёх штук. Их я не знала, хотя познакомилась со всеми судьями, когда пыталась вернуть украденное Напнаром добро Доргу, а эти, видимо высокопоставленные господа и занимаются исключительными случаями.

Мы вышли с противоположной стороны, прямо за спиной подсудимого, только сверху, Баха тут же обернулся и гневно сжал губы. Зихку пошёл к судьям и занял место с краю.

– Вы как раз вовремя, – сказал один из них, – мы желаем посмотреть на рахушу и после огласим приговор.

– Пусть подойдёт, – кивнул другой.

Доргу усилил хватку на моей руке, но, всё же промедлив всего мгновение, отпустил. Я нерешительно поплелась к незнакомым мужчинам, даже примерно не представляя, что мне следует делать, а спрашивать у Доргу, пусть и по мысленной связи, что-то мне подсказывало, что не стоит.

– Быстрее, – нетерпеливо пробурчал судья, стоявший следом за Зиху, и сам подошёл ко мне. Взял за руку. – И не обязательно было напоминать нам, Сахпорнул, что эта женщина ваша невеста.

Я нахмурилась. Это он о чём? Об одежде? Поэтому Доргу выбрал для меня этот странный наряд, он показывал мой статус?

Тем временем судья внимательно рассмотрел мою руку со всех сторон и только после этого провёл большим пальцем по ладони. На миг я засомневалась, вдруг моя кровь пришла в норму, но нет, грязно – серый.

– Да… даже следов благородной крови не осталось, – пробурчал он.

– Она уже была такой, когда я её нашёл! – выкрикнул Баха, но на него никто не обратил внимания, все смотрели на мою ладонь.

– Но вы ведь понимаете, что мы не можем достопочтенного Баху судить по всей строгости? – Судья посмотрел на Доргу.

– Да, но наказание должно быть достойным вине и компенсация тоже, – прорычал тот. – Элина больше не рахуша, я не планировал выставлять её на бои, да и чистота крови на арене не так важна, но по-прежнему желаю иметь от неё детей.

Я благоразумно молчала и даже постаралась не дышать. Одно дело – Доргу мне говорил о своих желаниях, а другое – заявить во всеуслышание.

– С такой грязной кровью… – судья покачал головой. – Я бы на вашем месте очень хорошо подумал, стоит ли смешивать свою кровь с ней.

– Это не обсуждается, – резко ответил Доргу и я облегчённо выдохнула. Судья заметил это и ухмыльнулся.

– Наше решение таково: Баха несомненно виновен и понесёт наказание. Ему будет запрещено иметь в собственности рахушь, заниматься боями и иметь какие-либо отношения с ареной. Роху расформировать и продать в пользу Сахпорнула. Такой компенсации вам будет достаточно?

Доргу сощурил глаза, недовольный решением. Говорят за сон положено казнить, а у Бахи только Роху забирают, но всё же неохотно кивнул.

Ой, продать?

«Я хочу забрать оттуда одну рахушу!» – поспешила сказать я Доргу и на меня тут же уставились все, кто были в зале. Вот чёрт, похоже, меня услышали.

– Она… хочет, – улыбнулся самый дальний от меня судья.

– Прошу простить меня, я неверно выразилась, – поспешила оправдаться я, но меня уже не слышали, а тихо смеялись. Доргу тоже улыбался.

– Рини, может быть, возьмёшь их всех? – спросил он, а я замотала головой.

– Нет, мне так много не надо.

Зал взорвался хохотом. Разве что только Баха не смеялся, он стоял белее снега и был готов вылезти из своей ниши и придушить меня голыми руками.

Спустя полчаса, когда все формальности были улажены, я лежала на груди Доргу в его повозке и поглядывала на Зихку и Жаншу. Похоже, что их нисколько не смущали наши обнимания.

Доргу читал газету и задумчиво гладил меня по ноге, лежавшей на его торсе. Мы ехали в Дом Бахи посмотреть на уже не его Роху, и мне было неспокойно. Очень.

– Угомонись, – пробурчал Доргу и прижал меня к себе.

– А где Шаха?

– Отослал обратно домой, – ответил Зихку, – её беспокойства за тебя очень утомительны.

В это время руки Доргу подняли подол моего платья и опустились на внутреннюю часть бедра. Я вздрогнула, а Зихку тихо засмеялся.

– Не смущайся нас, мы можем отвернуться.

Доргу при этом даже не изменился в лице, видимо ему было ни до чего, газета очень интересная. Ох… но его руки… эта поездка будет долгой. Но она наконец-то закончилась, к этому времени давно стемнело, благо, что дождя не было, в районе столицы царства обязательные дожди отсутствовали. Мы вышли перед домом Бахи и тут же пошли в сторону Роху. За нами шло ещё трое – судья и Баха с неизвестным мужчиной, облачённым в одежды стража. Оказывается, они ехали следом за нами, а хотя какая мне разница, всё происходящее казалось мне нереальным, словно в тумане. Я снова думала о докторе в психиатрической лечебнице, о его словах, о словах Шахи… и Кирилл Альбертович выглядел убедительней, тем более сейчас, когда мы брели в темноте, тяжёлый туман стелился по земле, а впереди маячили бледные огни магических шаров. Крепкая рука Доргу, сжимающая мою руку, немного отрезвляла, но не сильно, а когда мы вошли в ворота и перед нами открылся Роху, я могла поклясться, что сплю.

Ночь и туман, это понятно, но десятки и десятки рахушь в простых чёрных туниках и стоящие стройными рядами, выглядели зловеще. Большие магические шары, призванные осветить площадь, создавали чёрные тени за спинами рахушь, они словно пауки расползались по песку и телам, ветер, непонятно откуда взявшийся, пытался растрепать высоко собранные волосы, а лица – гипсовые маски.