Экипаж «Меконга» - Евгений Войскунский

Любопытно, что мы теперь снова вернулись к дереву, в новом качестве, и все шире используем фанерные трубы. Вскоре трубопроводы начали применять не только для воды…

Николай чувствовал на себе пристальный взгляд Маргариты Павловны. Как она сюда попала? Может быть, преподает в этой школе? Так и тянет посмотреть на нее. Нет. Ни за что. Взгляд его задержался на школьнице с кудряшками. «Буду смотреть на кудряшки», — решил Николай. Он налил немного воды из графина, сделал глоток и продолжал доклад:

— В восемнадцатом веке известный меценат и прожектер Петр Шувалов, тот самый, к которому Ломоносов обратил свое «Слово о пользе стекла», собирался построить трубопровод от озера Эльтон до Дмитриевска на Волге для перекачки соляной рапы, чтобы выпаривать соль у берегов Волги и грузить ее на суда, избежав сухопутных перевозок.

В 1863 году Менделеев впервые в мире предложил пользоваться трубами для транспорта нефти; в 1878 году по его инициативе в Баку был построен четырехдюймовый трубопровод Балаханы — Черный город. Нефть стала поступать с промыслов на перерабатывающие заводы по трубам. До этого ее возили в бочках. Бочек расходовалось огромное количество; одна из бакинских улиц раньше так и называлась — Бондарная, там сплошь были мастерские бондарей…

Девушка за первым столом, смущенная тем, что докладчик смотрит на нее, зашепталась с подругой. Ее кудряшки вздрагивали при каждом повороте головы. Почему-то они раздражали Николая. Слишком их много. «А ведь, в сущности, все эти завитки укладываются в несколько не очень сложных уравнений, — подумал он. — За кажущимся многообразием — элементарные кривые… Странно свернулся у нее этот локон. Что за кривая, не могу вспомнить… Всюду теперь мерещится проклятая „сукрутина“!..»

Завуч кашлянул. Николай опомнился. Действительно, слишком затянулась пауза…

— Сооружение трубопроводов всегда было сложной и трудоемкой работой, — сказал он. — Но труднее всего — прокладка трубопровода через водную преграду. Обычно она носит уникальный характер…

И он рассказал о том, как во время ленинградской блокады в рекордно короткий срок был проложен через Ладожское озеро подводный трубопровод, который обеспечил горючим Ленинградский фронт.

Рассказал, как во время войны наши союзники построили секретный бензинопровод через Ламанш для снабжения горючим танкового десанта — это была так называемая операция «Удар Плутона». С ней они связывали открытие второго фронта во Франции — операцию «Оверлорд». Гибкие трехдюймовые трубы наматывались на огромные плавучие барабаны. При буксировке «нитка» разматывалась и ложилась на дно Ламанша.

И о других интересных случаях рассказал Николай. О том, как в 1942 году, когда фашисты прорвались на Северный Кавказ и перерезали сообщение с Баку, бакинские нефтяники сталкивали в море целые поезда цистерн с бензином. Они были легче воды и не тонули. Буксирные суда волокли их через море: на восточном берегу мощные краны вытаскивали цистерны из воды, ставили на рельсы, и горючее кружным путем шло на фронт.

И о том, как во время освободительной войны, в 1943 году, китайцы сплавляли горючее по реке Цзялинцзян в козьих мехах — они легко проходили через водопады и скользили поверх подводных скал.

И о том, как в 1950 году бакинские инженеры проложили первый в мире морской трубопровод на автоматической контактно-стыковой сварке. И о плавучих мешках Аршавина. И о многом другом.

— Недавно, — продолжал Николай, — при участии нашего института была проложена первая нитка трубопровода на Нефтяные Рифы. Мы сваривали трубы автоматической контактно-стыковой сваркой, наматывали их на гигантское колесо, лежащее в воде, а потом, выбрав хорошую погоду, сразу протянули трубопровод до места. Если для вас устроят экскурсию, вы сами сможете увидеть, как разматывают с колеса вторую нитку…

Зал заинтересованно загудел. Выждав, пока стихнет шум, Николай стал рассказывать о нынешней работе института, о Транскаспийском трубопроводе. Он увлекся. Шагая взад-вперед вдоль доски, на которой висели карты и схемы разных трубопроводов, он заговорил о проникновении в тайны Вещества. И уже не было ничего вокруг — ни аудитории, ни девушки с кудряшками, ни Маргариты Павловны. Было лишь одно великолепное видение: бурая струя нефти уходит в воду и, послушная незримому вытянутому электрическому полю, пересекает море. Она свободно проходит сквозь толщу воды. Ее трубопровод — это ее собственная оболочка. Оболочка многократно усиленного поверхностного натяжения…

Прозвенел звонок. Николай на полуслове оборвал свою взволнованную речь. Несколько секунд зал оторопело молчал. И вдруг — прорвалось. Голоса, восклицания, аплодисменты — все сразу. Какие-то юноши сорвались с мест и бросились к Николаю. Мелькнуло в толпе лицо Маргариты Павловны. Николай хотел было шагнуть к ней — какое там! Его окружили, засыпали вопросами…

Минут через пятнадцать, покончив с ответами на вопросы, он вышел из зала. Сразу увидел Маргариту Павловну. Она стояла у дверей — вероятно, ждала его. Он вежливо поздоровался. Она улыбнулась полными губами, сказала:

— Это было очень интересно.

Николай промолчал.

— Неужели то, что вы рассказали, возможно?

— В наш век все возможно, — сказал он.

Рита задумчиво посмотрела на него. Ему показалось, что она хочет о чем-то его спросить.

Но она не спросила.

Из-за двери с надписью «Кабинет биологии» высунулась голова в кудряшках.

— Маргарита Павловна, все в сборе.

— Иду. — Рита кивнула Николаю. И ушла.

Трудно сказать, что больше взбудоражило институт — Транскаспийский трубопровод или рукопись Матвеева, о которой Привалов сделал подробное сообщение. В отделах и лабораториях без конца спорили о Бестелесном и о струе масла, пронзившей толщу воды. Эта струя странным образом как бы связывала рукопись с проблемами трубопровода. В наиболее пылких головах рождались фантастические проекты. К Привалову повадились ходить прожектеры из разных отделов института. С одними он спорил, других вышучивал, третьих, разозлясь, выгонял из кабинета.

— Навязались на мою голову! — ворчал он. — Транскаспийский проектируем из обыкновенных труб, ясно вам?

Напористый Маркарян, человек, пренебрегавший бритьем, кипятился:

— А почему Багбанлы к вам приезжает? Думаете, не знаю? Весь институт знает: вы с ним собираете сверхтаинственную установку! Зачем секрет из этого делаете, спрашиваю? У меня тоже, может быть, есть идея…

— Да поймите вы: проектируем из о-бык-но-венных труб! — плачущим голосом говорил Привалов.