Восьмой цикл - Андрей Костанян

К закату армия восставших была окружена на полоске длиной двенадцать лиг и шириной всего одну. Кухни, а их оказалось целых десять оказались далеко от армии. Кроме одной бочки, которую решили сохранить, чтобы выявить зелье, которое было использовано. Лишний раз все убедились в эффективности военной технике.

Интерлюдия 25

Я мерз вместе с Маликом. Нет, я конечно не мерз по-настоящему, а просто дразнил Малика, который уже сопливить начал. Он боялся даже выдать свое присутствие магически, а одеваться по погоде, как истинный маг не умел. Вот и замерзал. Ночка выдалась холодная. Малик решил, что игрок должен проявить себя в первую же ночь после окружения, вот мы вшестером и патрулировали линию фронта со стороны бывшего тыла армии освобождения. Конечно, без нас высших, им втроем такую территорию не покрыть без магии, тут бы справился и один Высший, но я ему об этом сказали из вредности, Трис из-за желания побыть с Вашаэлем, а Мирлен… Ему по-моему все равно на все… Сказали, что нужна помощь и облачко согласилось. Интересно, а когда он грустит, он становится тучкой и идет дождик? А вообще я сочувствовал Калену. Ему достался самый… не могу сказать даже какой Высший. Даже поведение Трис не вызывало во мне столько недоумение, сколько его.

— Эй, да ты жульничаешь! Я тут мерзну, а ты в теплом пальто нежишься, — если бы взглядом можно было бы заморозить, он бы заморозил, — надо сделать похолоднее. И я понизил температуру воздуха.

Он ошарашено уставился на меня:

— Ты можешь менять температуру воздуха?

— Ну я же Высший.

— Так какого я тут мерзну?

— Это месть за то, что заставляешь меня вести себя, как гончая собачка на поводке.

— Ну, Казраэль, пожалуйста, сделай потеплее. Я уверен, никто из этой двойки на это не способен, — ага, уже льстить начал. Так то, но чтобы меня переубедить нужно что-то поубедительнее.

— Ты самый мудрый, если бы не твои советы…

— Малик, тихо! — я почувствовал его. Это был Реин. Он был с каким то юнцом, моложе Малика. Они были вдалеке от нас, шли по направлению к Калену. — вот он. Но он тоже с Высшим.

— Он будет вмешиваться?

— Не знаю. Реин из тех, кто любит вмешиваться. О они остановились, заметили нас.

— Как далеко они от нас? Три лиги к ним… Что он творит?

— Что там?

— Малик да разуй уже глаза, они знают о нас. Хватит притворяться беспомощным.

Малик открыл волшебное зрение. Кален нарушил договоренности и какого-то черта переместился к игроку. Они о чем-то спорили. Потом вдруг облачко над ним засветилось. И исчезло.

— Казраэль, перемести меня к ним, пожалуйста, мне нельзя тратить силы.

Воробушек кивнул и Малик оказался перед ними.

Кален и игрок взглянули на него. Игрок был человеком, чуть младше Малика:

— О! Какая честь! Сам Малик пожаловал. Наслышан.

— А я о тебе, сволочь, нет. Твои методы неприемлемы для меня. Ты проиграл.

— Тогда сразись со мной. Будет честно.

Тут вмешался воробушек:

— А ты уверен? Не знаю, что сделал Мирлен, но Реина рядом нет. А Малик один из сильнейших магов Арея.

— Если вы, Высший не вмешаетесь, я уверен в своей победе.

Воробушек ухмыльнулся. Но тут Кален, до этого стоявший в стороне, обошел Малика:

— Ты будешь сражаться со мной.

Человек его оглядел и с издевкой произнес:

— Ты мне не ровня. Не вмешивайся, когда взрослые разговаривают…

Незнакомец не договорил, его щека дернулась, как при пощечине, хотя Кален стоял в трех метрах от него и спокойно говорил:

— И это твой щит? Я самый молодой преподаватель Академии Волшебства. Я тот эльф, который научился контролировать мощь артефактов, — при этом он достал из кармана артефакт. Малик не знал, что это был за артефакт, — ты же просто создатель отравы, плохой повар. Ты видел, как дети под влиянием этих помоев бросались на мечи? Я видел. Я видел что это пойло делало с людьми… И тебя надо проучить. Это ты мне не ровня, не говоря уже о Малике. Куда тебе до него? Он, по моим расчетам, второй маг в Арее. А первый его жена. Тебя же никто не знает. И ты так и останешься безымянным. Обещаю.

Вообще зрелищность магических сражений зависит от могущества мага. Чем оно выше, тем незаметнее волшебство, даже для самих магов. Все что увидел Малик — это дуновение ветра у лица Калена и исказившееся лицо незнакомца.

— А теперь, когда ты беспомощен и немой, я расскажу тебе, что это за артефакт. Я готовил специально для тебя. Видишь ли, когда я экспериментировал, я как то засунул в глотку курице артефакт, — при этих словах Калена передернуло, но он продолжил, — и она вспыхнула заживо, активировав этот артефакт. Я собираюсь сунуть его тебе в глотку, видишь, он маленький, специально для твоего удобства, — при этих словах незнакомец дернулся и завыл. Похоже язык у него во рту испарился и он был парализован, — да ты не волнуйся так. Ты не вспыхнешь. Два часа, именно столько мне хватило, чтобы создать заклинание повторяющее эффект твоего зелья. Ты думал ты гений. Сколько ты его готовил? Месяц? По глазам вижу что больше.

Малик стоял завороженный. Он второй раз видел Калена злым и еще раз поблагодарил фортуну, что ему не пришлось с ним сражаться. Он уже не был уверен, что намного сильнее своего ученика. Кален спокойно продолжал дальше:

— Мне потребовалось два часа, чтобы разобраться в нем и создать заклинание с таким же эффектом. Он у тебя накопительный, но если тебя постоянно не околдовывать, то эффект исчезнет. И вот я решил сделать артефакт с таким эффектом. Я суну тебе в глотку его, и ты все оставшиеся дни будешь, как те, кого ты травил.

Кален подошел к человеку, тот мог лишь дергаться. Малик отвернулся. Через минуту он услышал мычание и звуки бега, удаляющихся от него. Кален подошел и встал рядом. Малик только спросил:

— А он не натворит бед?

— Когда артефакт помещается в живой организм, срабатывает первое правило общей теории магии. Так что он больше не маг, а просто зверь.

— Кален, две недели назад, я отдал приказ убить тринадцать человек. Он был правильным и справедливым. Я помню каждого из них. Нет, они не являются в кошмарах или видениях. Я просто помню постоянно о них. Возможно, в будущем это станет реже, но я точно их не забуду насовсем. И я спрашиваю себя каждый день стоило оно того?

— Не знаю, Малик. Может и не стоило. Пошли уже с этого мороза.

И они пошли пешком. Перемещаться желания ни у одного не было.

Глава 29: Итог

Через неделю озверение спало окончательно. В окружении стояли люди, причем мирные. Они еще были озлобленны, считали, что власть с ними плохо обходится, но с ними можно было вести переговоры.