Враг «Монолита» - Евгений Прошкин

— Но вас же прихлопнут! Прихлопнут, как двух тараканов! — в ужасе проговорил Сергей.

— «Фарватер» уже прилетал хлопать, кто следующий? — сказал Ахмет. — Вообще мы думали, что это было с твоей подачи, и мне даже немного жать, что ты не причем. Красиво ведь получилось, правда? Армия убедилась в нашей неуязвимости, причем не за наш счет, а за свой. Но все равно половиной успеха мы обязаны тебе, Швед. Средства массовой информации не восприняли бы нашу новость с таким воодушевлением, если бы она не была подкреплена достоверными данными СБУ. Одно без другого не канает. Пожалуй, его можно назвать соавтором нашего проекта? — обратился Ахмет к Михал Михалычу.

— Да, наверное. Жаль только, что дивидендов он не получит даже в виде венка. Швед, ты ведь не думаешь, что сумеешь выйти отсюда живым? Или вера в чудеса тебя еще не покинула?

— В любом случае я бы на твоем месте гордился, — заявил Ахмет. — Хотя, конечно, предпочту оставаться на своем.

— Всем оставаться на местах, руки держать на виду! — прозвучала неожиданная команда.

В дверях стояли Доберман, Самсон и Бродяга. В коридоре за их спинами толпились другие бойцы, все с ветеранскими нашивками.

— Что тут происходит? Где командир?

— Я здесь! — Михал Михалыч помахал рукой из-за стола и выглянул сбоку, но встретился взглядами с Бродягой и поник.

— А счастье было так близко… — Ахмет тоже посмотрел на Бродягу, потом на Моржа из его группы и, моментально оценив ситуацию, решил не ждать разбирательств. Невзирая на окрики, он приставил пистолет себе к виску.

— Ну что же ты задумался? — тихо сказал ему Сергей.

— Да рука устала тебя на мушке держать, — ответил Ахмет и выстрелил.

Кровь разлетелась по стене большим вопросительным знаком.

Самсон прошел на середину комнаты, перешагнул через труп и выволок из-за стола Михал Михалыча. Действие промедола уже закончилось, и командиру было вдвойне мучительно.

— Что вы с ним сделаете? — спросил Швед.

— Будем решать, — ответил Самсон.

— А разве есть варианты?

— Нет вариантов, — отрезал Бродяга.

— После предательства в книжном магазине вариантов нет, — с небольшим опозданием сказал Доберман. — Ты хочешь казнить его сам?

— Это не доставляет мне удовольствия. — Сергей поднял с пола свой «винторез». — Но иногда приходится, — добавил он и выпустил в бывшего полковника весь рожок.

Тут же перезарядив оружие — это давно стало рефлексом, — он поставил винтовку на предохранитель и повесил за спину. И вдруг вспомнил про сейф.

На секунду задумавшись, он все же отважился набрать комбинацию из трех цифр. В сейфе, как и говорил Михал Михалыч, ничего интересного не нашлось — лишь кипа распечатанных биржевых котировок.

— Все правда, — вздохнул Сергей.

— Что правда? — поинтересовался Доберман.

— Что все ложь…

Доберман склонил голову набок, но в дискуссии вступать не стал.

— Я невольно слышал конец вашего разговора, — признался он. — И ничего не понял. На кого ты работаешь?

— Есть такая профессия — гадов истреблять.

— Швед… — Доберман преградил ему путь. — Мы обсудили положение в отряде. И мы тебе благодарны. Особенно Бродяга со своей группой. Мы предлагаем тебе нашивку ветерана и место в «Монолите», не командирское, но достойное.

— Спасибо, братья, но у меня другие знаки различия.

— Ты уверен?

— Сегодня этот вопрос звучит издевательски… — Швед шагнул в сторону и пошел к двери. — Но если вы хотите мне помочь, скиньте на мой КПК свежую карту воздушных аномалий.

— Зачем она тебе?

— За мной прилетят. Меня обещали забрать.

— Мы можем вывезти тебя на машине.

— Я полечу на вертолете. Так надо. — Сергей стиснул зубы.

— Хорошо. — Доберман достал коммуникатор и кого-то вызвал. — Лаврик, сбегай в диспетчерскую и передай, чтобы отправили карту на КПК Шведа. Сейчас будет, — сказал он Сергею. — Пойдем наверх.

База, против недавнего, выглядела необычайно оживленной. Похоже, у речного порта собрались все бойцы — и ветераны, и молодняк. Посты у ограды были сняты, патрулей на улице Швед тоже не видел.

— Такое впечатление, что отряд переезжает, — поделился он.

— Впечатление правильное, — ответил Доберман. — Мы снимаемся с базы. Это удобное место, но оно покрыто позором. «Монолит» начнет новую жизнь, так мы решили. Нам не впервой, были времена и похуже. Значит, впереди у отряда только хорошее. Так мы решили, — твердо повторил он. — Мы в это верим.

Сергей набрал воздуха, чтобы сообщить ветерану что-то важное, но, мысленно досчитав до десяти, просто выдохнул. Он не мог произнести этого вслух, у него не было столько сил. Люди верили. Люди ждали лучших времен. Как он мог им сказать, что времен здесь больше не будет — ни хороших, ни даже плохих… Что меньше чем через час время в Зоне остановится и исчезнет вместе со всем живым. Что все уродливое и прекрасное превратится в пепел, смешается в грязь, впитается в мертвую землю. Сказать им это означало бы отнять надежду и убить — еще раньше, чем самолеты сороковой бригады появятся в небе.

Они как раз поравнялись с воротами, когда у Сергея в кармане пискнул коммуникатор. Карта уже пришла.

— Счастливо, Швед, — с грустью сказал Доберман.

Сергей кивнул ему, потом Бродяге и махнул рукой Самсону. Чувство вины было таким огромным, что Швед больше не мог его на себе тащить. Он развернулся и скорым шагом двинулся к прачечной.

Дегтярев ожидал его снаружи у дверей, безмятежно греясь на солнышке. Он даже не поленился вынести на улицу стул.

— В кои-то веке приличная погода, а мы улетаем, — сказал он с деланным сожалением. — Карта есть?

— Останови бомбардировку, — торопливо произнес Сергей.

— Я не могу, Швед, — ответил майор тем же тоном, с ленцой. — Ты не принес карту?! — всполошился он.

— Дело не в карте. Оружия массового поражения в Зоне нет. Здесь нет никаких злодеев, никаких заговоров, никакой угрозы миру. В Зоне нет ничего, что было бы страшнее самой Зоны. Для Большой земли она не опасна. И поэтому не нужно ее трогать.

— Это не нам с тобой решать. Ты понимаешь, что такое бригада тактической авиации, и на каком уровне там отдаются приказы? Майору с лейтенантом туда даже чай занести не позволят. Мы должны только передать карту для корректировки, больше от нас ничего не зависит. Операция давно началась. И все, что нам остается, это сматываться. После отлета Ковальского тут, кроме нас, никого больше нет.

— Серьезно? Вообще никого?! А сотни человек на юге, на востоке и в городе? «Монолитовцы», наемники, простые сталкеры — не люди?

— Они сами выбрали эту участь. Давно, когда только пришли в Зону.

— Ну, в общем, я так примерно и думал… — Сергей снял из-за спины «винторез» и бросил на землю коммуникатор. Прежде чем Дегтярев успел вскочить со стула, он превратил свой КПК в горсть горячего хлама. — Теперь сматывайся, майор. Ты прав: это единственное, что тебе осталось. А я отдохну…

Швед уселся на освободившийся стул и по примеру Дегтярева блаженно подставил солнцу небритое лицо.

Пару секунд майор молча глотал воздух, глядя на обломки коммуникатора.

— Лейтенант, вста-ать! — заорал он, опомнившись.

— Чем ты меня напугаешь, Саша? — промолвил Швед, не открывая глаз. — Я два месяца в Зоне, и внутри у меня — одна сплошная Зона, больше там ничего не осталось. Я даже не знаю, сколько человек я убил. Я давно перестал считать, чтобы не свихнуться.

— Вспомни о присяге!

— Я выполнил свой долг. Узнал, где в Зоне находится оружие массового поражения. Ответ: нигде. Его здесь нет.

— Прекрати, лейтенант, прекрати! — Дегтярев энергично потряс его за плечо. — Я тоже не бизнес-классом сюда добирался, мне тоже приходилось стрелять в людей. Такая служба… такая у нас судьба! Ну?.. У тебя же есть карта? Ты уничтожил другой коммуникатор, признайся в этом, шутник. Признайся, долбаный клоун! — он крикнул так, что чуть не сорвал связки, и, закашлявшись, упрямо прошипел: — У тебя есть карта, лейтенант.

— Есть. — Сергей достал из голенища ботинка потрепанный, много раз сложенный лист плотной бумаги.

— Что это? — удивился Дегтярев.

— Карта. Безопасный маршрут от Припяти до станции Янов. Держи, тебе пригодится. Не нужно больше лезть в путепровод. А командованию передай, что корректировки для самолетов не будет. Пусть разворачиваются, пока не долетели. Ну а если они прорвутся сквозь аномалии и начнут бомбить, значит, я сдохну вместе с Зоной. Такая судьба.

— Ты же был героем, Шведов… — горько произнес майор.

— Нет, — он медленно покачал головой, — я был агентом под прикрытием. Я делал все, чтобы выполнить задание. Делал слишком многое. Недопустимое. Нечеловеческое. Для агента это нормально. Для героя — нет.

Дегтярев бросил взгляд на часы и помчался на второй этаж прачечной, к рации.