Голос во тьме (СИ) - Танго Аргентина

Пироман так переменился в лице, что Маргарет сжала его руку и зашептала:

— Энджел! Они не станут причинять вам вред, ну правда же!

— Вас облучило на этом острове, — сказал Натан, — во время вспышки чумы и открытия портала из–за… — он запнулся, глядя на Пегги. Девушка напряженно прижалась к своему наставнику.

— Вы понятия не имеете, о чем говорите, — процедил Энджел. Он побледнел, но комиссар не успел развить наступление: дверь снова отворилась, и на пороге возник Лонгсдейл с псом. Редферн отшатнулся. Пес зарычал, оскалил клыки, бросился на него с места длинным прыжком и впечатал в пол.

— Эй!! — взвыл комиссар. Маргарет с криком кинулась к собаке и вцепилась ей в загривок:

— Нет! Пусти! Пусти, Рыжий, что с тобой?!

Бреннон и Лонгсдейл схватили пса с двух сторон. Редферн успел выставить перед собой трость, но собака, сипло рыча и капая слюной, мигом прогрызла дерево и заскрипела зубами по клинку. В пасти трепетали языки пламени. Пока Энджел извивался под псом, двое мужчин тщетно пытались оттащить животное. Трость под давлением собаки опускалась все ниже и почти коснулась лица пиромана.

— Рыжий, да уймись! — прохрипел Бреннон: он и не подозревал, как сильна эта скотина! Шерсть зверюги уже стала пламенеть, как вдруг на лоб ей легла белая женская рука. Пес замер. Его глаза все еще горели, слюна капала на лицо Энджела, оставляя ожоги, но зверь не двигался. Валентина поглаживала его по лбу, глядя ему в глаза. Ее очи потемнели до глубокой синевы; наконец пес выпустил излохмаченную трость и отступил, сел на пол и сгорбился.

— Ох, Энджел! — выдохнула Маргарет; пес вздрогнул. Она подхватила наставника под руку, и он сел, опираясь на ее плечи. Взгляд, брошенный пироманом на собаку, был черен от ненависти. Маргарет достала платочек и принялась осторожно промокать слюну с лица Энджела.

— Простите, — сказал Лонгсдейл. — У меня с собой несколько заживляющих составов…

— Амулет, — сквозь зубы прошипел Редферн. Консультант отдал ему футляр. Бреннон подал Валентине руку, обернулся к двери и был неприятно удивлен тем, с каким наслаждением ведьма наблюдала за происходящим. Она прислонилась к стене, скрестив руки на груди, и довольно усмехалась.

— Какого ч… что тут творится? Что с вашей собакой, Лонгсдейл?

— Не знаю, — пробормотал консультант. — Такое с ним впервые.

— Б-боже мой… — выдавил юный ван Аллен. Он выглядел как кролик в клетке с хищниками и, когда на лестнице раздался топот, взвился в воздух от неожиданности.

— Сэр! — в комнату ввалился Галлахер, запнулся, в изумлении оглядев всех присутствующих, и выпалил: — Сэр, там внизу мальчик! Мы вызвали Кеннеди и врача из больницы, но вам надо срочно…

— Какой мальчик?

— Мальчик Шериданов, сэр, — ответил детектив. — Один из младших.

Даниэль сидел в комнате детективов, взъерошенный и съежившийся, как воробей, укутанный в сюртук Бирна. Детектив осторожно стирал платком кровь с его груди.

— Дэни! — вскрикнула Пегги и кинулась к брату. Он дернулся всем телом, вскинулся ей на встречу, и комиссар увидел вырезанное у него на груди имя: «Маргарет». Девушка отпрянула.

— Он такой пришел, — сказал Бирн. Натан поставил рядом стул и обнял племянника за плечи. Дэни била сильная дрожь, и он был все еще синий от холода и стучал зубами.

— Кто это сделал?

— Мама, — прошептал мальчик. — Дядя, мамочка сошла с ума?

— Господи, — прошептал Бирн.

— Нет, сынок, — Бреннон забрал у детектива платок и промокнул порезы. — Мама просто… просто…

— Это она, — глухо выдохнула Маргарет. — Она прислала его за мной!

Комиссар поднял на нее взгляд. Племянница застыла в дверях, бледная, как мрамор, но глаза у нее горели, как у кошки перед прыжком, от ярости, а не от страха. Пироман подошел к ней и положил руку на плечо; Бреннона вдруг остро кольнуло сходство, которое на миг причудилось ему, когда он увидел их рядом… но впечатление рассеялось, как только Пегги опустилась на пол около брата.

— Дэни, — шепнула она, — это не мама. Это злой дух, который заставляет ее.

— Это мама, — мотнул головой Дэниэл. — Она велела идти сюда. Чтобы ты вернулась домой.

— Ты видел дома еще кого–нибудь? — спросил Бреннон. — Кроме мамы, папы, братьев и слуг?

Мальчик помотал головой. Глаза у него были прозрачные от страха, но он почему–то не плакал, хотя комиссару стало бы легче, если бы он заплакал. Но Дэни застыл в своем страхе, словно мушка в янтаре, и только крепче прижимался к Натану. Маргарет накрыла ладонью порезы на груди брата и тихо забормотала.

— Сначала обеззараживающее, — сказал Энджел. — Потом кровеостанавливающее, потом заживляющее.

— Вы сняли повреждения? — спросил комиссар у Бирна.

— Да, сэр, я подписал, — детектив протянул ему бумагу, Бреннон скользнул по ней беглым взглядом и вдруг, вспыхнув, как порох, в бешенстве подумал, что стоило бы позволить Редферну задушить эту падаль еще в больнице.

— Дядя, — позвал Дэни, — мама станет такой как раньше?

— Да, сынок, — сквозь зубы выдавил комиссар, поглаживая по его плечу. — Пегги права: это злой дух заставил твою маму…

— А Эдди тоже заставил? Зачем Эдди держал меня, когда… — мальчик запнулся. Его знобило все сильнее, и Бреннон теснее прижал его к себе. Маргарет приложила ладонь ко лбу Дэни.

— Кто еще вел себя не так, как обычно?

— Папа. Он велел всем слугам уйти, и няньку отослал, и мистера Шелби — всех!

— Шелби — это гувернер, — сказала Маргарет. — В доме осталось только трое взрослых. И трое мальчиков! Дядя!

— Тебе велели что–нибудь передать, Дэни? — спросил комиссар. — Тебе дали какое–то послание?

— Пег должна прийти, — еле шевеля губами, отозвался мальчик. — Должна прийти домой…

— Энджел, ну помогите же! — взмолилась Маргарет. — Я не знаю жаропонижающих заклятий!

Пироман с опаской приблизлся к Дэниэлу, будто боялся, что десятилетний ребенок его укусит, и спросил:

— Чем нанесены порезы?

Мальчик, увидев его, испуганно притиснулся к Натану и прошептал:

— Ножом. Таким, с резной ручкой, папа подарил его маме…

— Это нож для бумаг, — быстро сказала Маргарет.

— Скорее всего, в ранки попала грязь и бумажная пыль. Держите его крепче, — пироман вытолкнул из ячейки на ремне флакон с прозрачной жидкостью и достал из кармана платок.

— Не хочу! — пронзительно крикнул племянник и вцепился в Натана. — Уйди! Дядя, прогони его!

— Лучше я.

Когда Валентина вошла, Бреннона охватило ни с чем не сравнимое облегчение. Почему–то тперь ему показалось, что ребенок будет в полной безопасности рядом с ней.

— Виктор, принеси из дома теплые одеяла. Как тебя зовут? — она опустилась на колено перед мальчиком и положила руки ему на плечи.

— Дэни…

— Валентина, — с улыбкой представилась вдова. Бреннон почувствовал, что бьющий мальчика озноб слабеет. — А спать ты не хочешь?

— Нет, я не хочу… — Дэни завороженно уставился в глаза Валентины, зевнул, сонно заморгал и склонился к ней на плечо. Миссис ван Аллен подхватила его на руки и поднялась.

— Здесь есть тихое место, где можно его уложить?

— Диван в моем кабинете к вашим услугам, — заявил Бройд. Бреннон даже не знал, как давно шеф здесь находится. Он проник внутрь с бесшумностью тумана, хмуро оглядел всех присутствующих и осведомился: — Ну, какие действия мы теперь предпримем?

— Действия? — переспросил комиссар. Он покосился на Редферна, который отвел в угол Пег и что–то шептал ей, застегивая у нее на шее амулет; оглянулся на Джен, Лонгсдейла и пса, которые стояли в коридоре у двери; вспомнил лицо Полины Дефо и процедил: — Сейчас я вам объясню насчет действий.

Ночь на 1 марта

Свет горел лишь в одном окне, на втором этаже, в папином кабинете, как маяк, требующий: «Иди сюда!». Дядя открыл дверцу кареты, спрыгнул наземь и протянул руку племяннице. Маргарет задумчиво накручивала на палец цепочку амулета. Лодочка с ампулой согрелась в ее ладонях.