Без Москвы - Лев Лурье

Спасение Павловска

Петербург – императорская столица. К югу от города расположены 4 летние императорские резиденции: Петергоф, Гатчина, Царское Село и Павловск. Во время войны они оказались на линии фронта и были почти полностью уничтожены. Быстрее и лучше других восстановили Павловск.

Павловский дворец, 1911 год

Николай Третьяков, бывший президент ГМЗ «Павловск»:

«После революции нужно было создать профессию музейного хранителя. Слава богу, в России было достаточно много искусствоведов. Они раньше возглавляли музейные комиссии, а теперь стали перестраивать бывшие императорские резиденции в музеи».

Александр Марголис, историк: «Возникло совершенно героическое движение, которое продолжалось примерно лет 10, до тех пор, пока его не затушили. Это было так называемое золотое десятилетие для музейного мира, для краеведения. Титаны этого движения – Александр Бенуа, Иван Гревс, Николай Анциферов».

В 1920-е годы музеи дворянского быта появлялись повсеместно. Музейный статус помогал уберечь коллекции от разграбления и спасти дворцы от вселения разнообразных учреждений. Даже личные комнаты семьи последнего императора в Царскосельском Александровском дворце хранителям удалось на некоторое время отстоять.

Виктория Плауде, научный сотрудник ГМЗ «Царское село», внучка искусствоведа Анатолия Кучумова: «Они сохранили комнаты Александры Федоровны и Николая II, причем мотивация была очень смешная. Комнаты эти были сохранены не как художественные, исторические, а как образец дурного вкуса семьи последнего императора».

В 1920-е годы Советской России достались невероятные сокровища. Аристократические семьи были уничтожены, а те, кто эмигрировал, не вывезли ни мебели, ни картин – самые богатые музеи быта были созданы именно в СССР. Здесь были предметы всех стилей, огромной ценности.

Эти музеи, которые хранили уничтоженную или уничтожаемую культуру, кололи глаза и власти, и части подданных. Зачем сохранять то, что связано со старым строем? Это что, памятник крепостничеству? Памятник финансовой олигархии эпохи империализма?

С 1929 года музеи быта один за другим закрываются. Несчастье постигло и Павловск. Отсюда сундуками вывозили вещи, для того чтобы продавать за границей. Из Царского Села в Кремль забрали императорский бильярд. Все, что сохранилось от старой России, обречено было на полное уничтожение, если бы не хранители.

Виктория Плауде, научный сотрудник ГМЗ «Царское село», внучка искусствоведа Анатолия Кучумова: «Все продавали по ценам среднерыночным: не как произведение искусства, а как простые бытовые вещи – стулья, столы».

Алексей Гузанов, главный хранитель ГМЗ «Павловск»:

«Естественно, это был большой удар по коллекции и по людям, которые ее хранили. Мне посчастливилось разговаривать с Анатолием Михайловичем Кучумовым, и он рассказывал такую историю: когда подъезжала партийная машина, некоторые сотрудники, хранители лихорадочно старались прятать какие-то мелкие вещи высокохудожественной значимости».

Продажи продолжались вплоть до середины 1930-х годов. С молотка ушли примерно две трети пригородных коллекций, – потери, сопоставимые с военным временем.

Музейщики не имели возможности уберечь дворцы от узаконенного мародерства: их, хранителей буржуазной культуры, легко могли обвинить во вредительстве на идеологическом фронте.

Николай Третьяков, бывший президент ГМЗ «Павловск»:

«Их преследовали. Один – князь, другой – потомственный дворянин, третий связан с чем-то не тем. Во всех документах отмечено: в Эрмитаже, например, партийная организация состояла только из людей технических профессий: электрик, плотник, столяр, а специалистов по искусствоведению в ней не было. Откуда им было взяться?»

Все же, несмотря на непрестижность работы хранителей, именно в мрачные 1930-е годы в пригородные дворцы пришли работать два молодых сотрудника – Анатолий Кучумов и Анна Зеленова. Оба они стали преемниками старых мастеров, первоклассными музейными специалистами, фанатиками своего дела.

В апреле 1932 года, по Царскосельскому парку, прогуливался 20-летний любознательный ленинградский рабочий Анатолий Кучумов. Заглядевшись на местные красоты, он провалился под лед в пруду напротив Александровского дворца и пошел во дворец просить помощи.

Сотрудники, люди любезные, «со старого времени», угостили его чаем с малиной. Завязался разговор. Кучумов сказал: «Как бы я хотел работать у вас в музее, как я мечтаю вообще заниматься чем-нибудь, связанным с историей и искусством. Я рабочий, но хожу на курсы экскурсоводов при Эрмитаже». Сотрудники посоветовали: «Сходите к нашему директору, может, он вас куда-нибудь и возьмет». Так Кучумов начал работать в музее инвентаризатором. В 1938 году он стал его заведующим.

Стремительный взлет Кучумова был предопределен – пролетарское происхождение, лояльность к советским принципам работы, но главное – феноменальные способности к музейному делу: чувство стиля, любовное отношение к каждой музейной вещи и фотографическая память.

Виктория Плауде, научный сотрудник ГМЗ «Царское село», внучка искусствоведа Анатолия Кучумова: «Он имел удивительную зрительную память, запоминал каждую вещь. При беглом взгляде он мог охарактеризовать любой экспонат. Причем это касалось не только вещей наших дворцов, но и предметов из Лувра или Версаля. Он и эти музеи знал, как свои пять пальцев, хотя ни разу там не был, по книгам, по фильмам, по фотографиям».

Как и Кучумов, Анна Зеленова была человеком 1930-х годов.

Анатолий Михайлович Кучумов

Анна Ивановна Зеленова, 1940-е годы

Она не боялась никакой работы и не отделяла общественное от личного. Появившись в Павловске в 1934 году 20-летней студенткой факультета искусствоведения, через 4 года энергичная и толковая Анна Ивановна возглавила научный отдел музея. К 1940 году Зеленова, руководившая генеральной инвентаризацией Павловских ценностей, знала каждый экспонат музея и каждую тропинку парка. В августе 1941 года, после увольнения предыдущего директора, именно ей поручили спасение Павловска от надвигающейся войны.

Аделаида Ёлкина, старший научный сотрудник ГМЗ «Павловск»: «Эвакуация музейных ценностей не была заранее подготовлена, потому что хранителей вовремя не информировали. Это одна из самых трагических страниц в истории музеев петербургских пригородов».