Сослагательное наклонение - Юрий Гулин

В голосе Премьера было больше иронии, чем сочувствия. Мороз досадливо поморщился.

— Простыл слегка…, что при такой погоде и не удивительно!

Президент и Премьер переглянулись.

— А не послать ли нам его на Канары, погреться на солнышке?

— А что, идея не плоха…

Мороз насторожился: «Здесь явно что-то затевается!». Однако вслух произнес затертую до дыр фразу, добавив в интонацию чуточку обиды:

— Грешно смеяться над больными людьми!

— Ага, вот так все бросили и начали прикалываться над несчастным Максимом! — съёрничал Премьер.

— На самом деле, все достаточно серьезно, Максим Всеволодович…, - без тени иронии в голосе добавил Президент.

«А вот с этого места подробнее!» — произнес Максим, естественно, про себя — произносить такое вслух было бы явным перебором.

— … Мы внимательно ознакомились с вашей аналитической запиской, касательно необходимости создания международных миротворческих сил на постоянной основе, и скажу вам прямо — рациональное зерно там присутствует!..

«Ну, это, положим, я и сам знаю!». Лицо Мороза выражало полное внимание к словам собеседника.

— … Более того, — продолжал Президент, — и в нашей стране и за ее пределами есть немало весьма влиятельных политиков, которые высказывают сходные мысли. Пришла пора собрать эти мысли в один пучок и на этой основе начать уже полномасштабные официальные переговоры…

… - Отсюда и возникла идея проведения неофициальной встречи на уровне экспертов, — принял эстафету от Президента Премьер. — Встреча начнется через неделю на Канарах. От нашей страны поедешь ты…

… В малом зале заседаний одного из пятизвездочных отелей, расположенного на побережье, собралось двенадцать человек разного возраста и цвета кожи: восемь мужчин и четыре женщины. Дресc-код встречи не был суров. Мужчины предпочли легкие брюки и рубашки светлых тонов. Платья женщины изобиловали более яркими цветами. С левой стороны груди у каждого участника встречи был бейджик с названием страны — и все: ни тебе имен, ни званий.

Встреча была в самом разгаре. Все участники высказались уже по одному разу, и пошли на второй круг.

… - Одним из основных пунктов «Положения о Миротворческих Силах ООН» должен стать пункт о неприменении против миротворцев вооруженной силы, под страхом самых суровых международных санкций, дабы не повторилась ситуация августа 2008 года на Кавказе!

Этими словами Максим Мороз закончил свое второе выступление. Его речь была выслушана с благосклонным вниманием, лишь упоминание об августе 2008 года было встречено не столь однозначно.

«Ну, теперь жди ответного «пинка» — подумал Мороз, и не ошибся. Это случилось в конце выступления представителя США.

… - Полностью поддерживаю русского коллегу в том, что миротворцам необходимо обеспечить самые надежные гарантии безопасности. Вместе с этим не менее важно гарантировать непредвзятость миротворцев, что к глубокому прискорбию не удалось обеспечить на Кавказе в уже упомянутом августе 2008 года…

«Чего и требовалось доказать! И возразить-то особо нечего…». Мороз обменялся милыми улыбками с представительницей Соединенных Шатов…

… - Несмотря на объективные трудности, встреча прошла в «теплой и дружеской атмосфере». Думаю, что дорогу для дипломатов мы расчистили!

Этими словами Максим Мороз завершил свой устный отчет о поездке на Канары.

Август 2011 года

Старый знакомый…

… Первый раз Максим заметил его в универсаме, куда зашел после работы, дабы приобрести что-нибудь для холодильника. Этот высокорослый статный «блондин» занимал среди его «домочадцев» особое положение. Максим Всеволодович Мороз или Макс Севыч, как называли его близкие люди, жил один в уютной двухкомнатной квартире, которая располагалась на двадцать первом этаже элитной московской многоэтажки. В квартире не было ни собаки, ни кошки, ни какой другой живности. И вовсе не потому, что Максим не любил животных. Наоборот — потому что любил, потому и не заводил. Животным нужен постоянный уход и внимание, а ни того, ни другого Мороз как раз обеспечить и не мог, поскольку в любой момент мог «сорваться» в очередную командировку. Поэтому к «домочадцам» он причислял все тот же холодильник, телевизор и стиральную машину. Нет-нет, с психикой у него было все в порядке. Он не вел задушевных разговоров с бытовой техникой. Он просто, разнообразия ради, присвоил своим «домочадцам» некоторые черты, присущие человеческому характеру. Стиральная машина была у него «привередой», поскольку требовала то «Калгон» то «Ленор». Телевизор Максим именовал не иначе как «фарцовщик», поскольку тот постоянно что-то предлагал: то кино или передачу посмотреть, а, чаще всего, купить что-нибудь — и всегда по самой лучшей цене и самого высшего качества! А вот холодильник был «молчуном». Он скромно стоял в углу на кухне. Не требовал особого ухода. И лишь, когда включался компрессор, тихонько мурлыкал, как кошка. Мороз испытывал перед холодильником чувство вины, поскольку тот редко бывал заполнен, хотя бы наполовину. Причина тому была весьма банальна: Максим, как правило, обедал и ужинал вне дома. Поэтому изредка он покупал для холодильника что-нибудь вкусненькое…

… «А может, все-таки для себя», скажете вы? А может и так!.. Как бы то ни было, Максим совсем уже было собрался покинуть супермаркет, когда его внимание привлек шум возле одной из касс. Какой-то человек подбирал с пола рассыпавшуюся мелочь — видимо неловко принял сдачу из рук кассира. Толпа как всегда разделилась на части: кто-то кинулся помогать «растяпе», кто-то громко сетовал на заминку в очереди, кто-то просто глазел на происходящее, кто-то спешил по своим делам, вовсе не обращая на казус внимания. Что-то в облике «виновника торжества» показалось Максиму знакомым, а когда тот выпрямился, он понял что — он знал этого человека! Казимир Янович! Попутчик Максима по купе, во время одной из поездок в Новосибирск! Максим уже собрался направиться в его сторону, дабы поздороваться со старым знакомцем, но его отвлек вызов мобильного телефона. Разговор по мобильнику оказался настолько важным, что Максиму пришлось максимально на нем сосредоточиться. Когда же разговор был закончен, Максим обнаружил себя идущим по направлению от универсама, метрах этак в пятидесяти от оного. Посетовав в душе на закавыку, помешавшую ему поздороваться с хорошим человеком, Максим повертел для очистки совести головой по сторонам — вдруг да мелькнет где знакомый силуэт — но, не обнаружив искомого, возвращаться, тем не менее, не стал, а решительно продолжил путь по направлению к дому. Через энное количество шагов мысли о Казимире Яновиче были вытеснены на задворки памяти другими мыслями, куда как более важными.

Дело в том, что с некоторых пор в сферу интересов группы Мороза попали психиатрические больницы. Это направление курировал Николай Мерзликин. Максим требовал от Николая к «работе по психам» относиться с особой осторожностью. Ибо такова была его договоренность с высокопоставленным представителем спецслужб генералом Сологубом…

… Звонок от «дяди Миши» — вслух Максим именовал Сологуба Михаилом Ивановичем, а про себя, чаще, все-таки, по старой памяти, «дядей Мишей» — поступил тогда, когда идея взять «психушки» под контроль собственно и была еще только идеей. Максим взял трубку и услышал знакомый голос.

— Доброго здоровьица, Максим Батькович, Сологуб беспокоит!

— Здравствуйте, Михаил Иванович, и вам не хворать!

— Да какой там, не хворать… Хотя, на добром слове спасибо! Ну, да не об том речь… Разговор у меня к тебе Максимушка…

— Я весь внимание!

— Дошел до нас слушок, что решил ты на «психушки» глаз положить?

— Есть такая идея…

— А как ты посмотришь на то, чтобы идею эту вашу похерить, так сказать на корню?

— Боюсь, что на корню уже не получится!

— Жаль коли так… Ну, да тебе виднее! Однако будь в этом вопросе поделикатнее, что ли. Не наступи старым друзьям на мозоли. В возрасте это, знаешь ли, вещь ой как неприятная…

— Думаю, что я вас правильно понял? Постараюсь ваших мозолей не побеспокоить!

— Уж ты, душа моя, постарайся!..

… Дальнейший диалог свелся к обмену любезностями и вскоре, по обоюдному согласию, был прекращен. А не далее как вчера Николай доложил Максиму, что поступил сигнал из одной психиатрической больницы о попадании туда странного пациента. Доставлен бедолага был с одного из московских вокзалов с приступом «белой горячки», в приличной одежде, но без денег и документов. Из-за одежды его, собственно, и доставили. Уж очень он в ней не был похож на обычного бомжа. Через три дня симптомы делирия прошли, но легче врачам от этого не стало. Пациент по-прежнему оставался «не в себе». Он не мог четко объяснить ни кто он, ни откуда. Постоянно просил вернуть ему украденные часы. Главврач больницы, который считался светилом в своей области медицины, после того, как сам лично обследовал пациента, сразу позвонил Мерзликину, как то и было заранее оговорено в подобных случаях. Тот немедленно проследовал в больницу, в присутствии главврача сам побеседовал с «объектом», после чего немедленно позвонил Морозу. Именно этот звонок и отвлек Максима от возможной встречи с Казимиром Яновичем несколько минут назад, и именно содержание разговора с Николаем, занимало теперь мысли Максима. Суть доклада Мерзликина сводилась к тому, что «объект», несмотря на некоторые странности, был психически абсолютно здоров!.. Когда Максим вошел в квартиру план ближайших действий был им уже продуман. Он сложил продукты в холодильник и набрал номер генерала Сологуба.