Записки эмигрантки - Ника Энкин

знаешь, – говорил он в следующий раз, – я после закрытия хочу купить ликерный ( винно-водочный) магазин. Я много лет в этом бизнесе и у меня хорошие каналы, надежные поставщики. Я думаю сделать тебя управляющей!

Вот даже какие мысли роились в голове у нашего бизнесмена! Достойное предложение, от которого я не посмела бы отказаться полгода назад! Но сейчас я не осталась бы с ним, даже если он предложил бы положить несколько миллионов на мой счет. Неужели человек в возрасте, умудренный опытом, может быть так слеп, что не видит открытой ненависти в глазах другого человека? Или просто старается не видеть? Ему так удобней!

Тем временем подходил день отъезда. Я сказала Джозефу, что на подземке в аэропорт не поеду – у меня с собой два громадных чемодана для вещей, которые я должна была прихватить из Москвы.

– 

Хочешь, – сказала я ему, – езжай на метро. А я попрошу Алика подбросить меня в аэропорт.

– 

Нет, поедем вместе. Я обо всем позабочусь, – на имя «Алик» он реагировал, как бык на красную тряпку.

В день отъезда он заехал за мной. А из Манхэттена в аэропорт мы направились на микроавтобусе, в котором им были забронированы места заранее. Перелет прошел достаточно спокойно. Он, наверное, чувствовал, что сейчас уже не его территория, и лучше вести себя хорошо. Для его же блага. Десять часов полета и вот, наконец, знакомые слова:

– 

Мы приземлились в столице нашего государства – Москве. Погода плюс двадцать. Хорошего вам дня! Спасибо, что воспользовались нашим рейсом и до встречи!– пожелала нам стюардесса.

Пройдя все паспортные и таможенные проверки, я вздохнула с облегчением. Лена попросила меня провезти куст азалии в горшке, для ее мамы, а мы точно не знали, можно ли провозить растения. Но таможня меня даже не остановила. В толпе встречающих я действительно увидела молодого человека, держащего табличку с моим именем. Не подвел механик!

– 

Куда поедем? – весело поинтересовался он.

– 

Вы знаете, мы пока не определились с гостиницей. Поэтому придется сделать несколько остановок. Направляемся на юго-запад, – распорядилась я.

Мы ехали по Москве. У меня было отличное настроение – я о чем-то болтала с водителем, периодически показывая Джозефу заслуживающие внимания объекты архитектуры. Ностальгии по столице, впрочем, как и сожаления, что уехала, не было ничуть. Постояв в пробках, мы добрались до нужного адреса. Какая-то гостиница на Каховке. Я специально искала отель в районе юго-запада. Здесь находилась моя квартира, здесь находилась фирма, с которой мне нужно было перезаключать договор и здесь же находилась моя фирма, которую я тоже намерена была навестить.

Гостиницу на Каховке, как вариант, мы отклонили. В многоэтажном здании. Непонятно – то ли гостиница, то ли общежитие. Номер-люкс, правда, выглядел получше. Но окружение этого здания не впечатляло – винно-водочные палатки и темные личности, тусующиеся возле этих палаток.

– 

Вечером страшно будет подходить к этому отелю, – сказала я.

Джозеф согласился. Его, по своей природе труса, не миновали байки о русских разборках и мафии. Поехали дальше. По пути я спустилась в метро – купить сим-карту для мобильного телефона. Без связи никак! Миновав еще одну гостиницу, мы доехали до отеля на площади у метро Октябрьская. Довольно приличный небольшой отель. И, самое главное – хорошее расположение. Все рядом. Посмотрели номер. Небольшой, но очень достойный. Европейский стандарт. Цена? Сущий «пустяк». Сто двадцать долларов за ночь. Невольно вспомнился роскошный номер номер в Мадриде, за который я заплатила столько же, когда мне проездом нужно было остановиться на одну ночь. Но что поделать? Москва – один из самых дорогих городов! И сейчас мы, туристы, должны жить по ее правилам. Решили остаться.

– 

Сколько с нас? – спросила я у водителя машины, который выгружал наши чемоданы.

– 

Двести. – сказал он, не моргнув глазом.

– 

Двести чего? – я сначала подумала, что не поняла, ослышалась. Двести рублей – не может быть. Дешево! Долларов? Нереально!

– 

Долларов! – сказал он, нагло глядя мне в глаза.

Я не была в Москве год. В принципе, я ничего не знала о ценах на такси, тем более из аэропорта. Да, он катал нас несколько часов. Но двести долларов? Мне показалось это слишком! Может, действительно такие расценки? Мы не обговаривали цену в аэропорту, но и не знали, куда едем. Поэтому я и попросила механика, чтобы он прислал своего человека. Ничего себе «свой»! Я с таким же успехом могла взять таксиста в аэропорту! Все это проносилось в голове с молниеносной скоростью.

– 

А вы ничего не напутали? – еще раз спросила я у водителя.

– 

Нет! – невозмутимо ответил он, так же честно и нагло глядя мне прямо в глаза.

– 

Что он говорит? – спросил Джозеф.

– 

Двести долларов.

Джозеф молча достал две бумажки и протянул их мне. А я, в свою очередь – парню-водителю.

До сих пор не могу понять, почему я, при своем гипертрофированном чувстве справедливости, как под гипнозом, отдала ему двести долларов! Почему я не стала возмущаться, спорить… В конце концов, можно было пойти в «ресепшен» отеля и узнать, сколько стоит извоз из аэропорта. Уж они-то расценки знали! Я просто могла отдать, скажем, сто долларов и сказать: спасибо! Мы ни о чем не договаривались! Не знаю, что случилось со мной! Может, сказалась бессонная ночь в самолете? Но факт остается фактом! Забрав две зеленые бумажки, водитель отчалил.

Чувство было такое, как будто кто-то облил тебя помоями, а ты еще сказал за это спасибо. Я знала, что сейчас будет вытворять Джозеф. Двести долларов – это большие деньги! Даже для Америки. Я оказалась права. Он начал закипать потихоньку, а потом все громче и громче. В конечном итоге, он сказал:

– 

Вы с ним в сговоре, я знаю! Вы договорились, что возьмете с меня двести долларов и поделите их пополам! Ты мне отдашь эти деньги!

– 

Я его видела первый и последний раз. Так же, как и ты! – сказала я, понимая, что на сей раз влипла.

– 

Нет, ты его видела не первый раз. Я же слышал, ты постоянно с ним о чем-то говорила. О чем можно разговаривать с водителем? С чужим человеком? Я у тебя заберу эти деньги – ты с ним договорилась!

– 

Ни о чем я с ним не говорила! Что мы будем ехать и молчать три часа?

Я слишком устала, чтобы что-то доказывать и была подавлена случившейся ситуацией, в которой из меня, москвички, сделали дуру. А я так легко позволила осуществить это. Сама виновата!

– 

Давай спать, завтра разберемся во всем! – предложила я. Мы уже не спали больше суток.

На следующий день пришелся день рождения Джозефа. Открыв глаза, я увидела следующую картину: Джозеф, с бокалом коньяка, в кресле. Это было что-то новенькое! Он и раньше никогда коньяк