Будни фельдъегеря 1. В эльфийской резервации - Екатерина Бунькова

уже вся взмокла. На пятом начала тяжело дышать, хотя сумка почти опустела и не могла стать причиной одышки. На восьмом горе-фельдъегерь умудрилась спутать цифры на доме, долго не могла понять, о чем говорит ей хмурый армянин-хозяин, и пыталась доказать ему, что его зовут «Донюшка Глустьянова» и что он – девушка-эльф, только почему-то смуглая, черноволосая и бородатая. На десятом она просто остановилась посреди улицы, туманным взглядом окинула облака и… мягко осела на руки крякнувшему от натуги и неожиданности подростку.

Игорь кое-как привел ее в чувство (не без испуганного мата и руко-щёко-прикладства), уговорил прервать рабочий день, отвел домой и уложил в постель, где девушка тут же заснула. Не проснулась она даже к обеду, хотя обеспокоенная рассказами Игоря Глафира Дормидонтовна сварила ей вкуснейший куриный суп, зарубив для него собственную несушку. Микола и Игорь по очереди несли вахту у постели фельдъегеря, меняя компрессы: температура у девушки была явно выше тридцати семи.

К вечеру пришел вызванный без спроса фельдшер. Но, ко всеобщему сожалению, именно к его приходу Аня отоспалась, немного окрепла и выгнала всех «доброжелателей» с матюгами, а кое-кого – и с пинками. Рядом остался лишь верный Тобик. Его девушка тоже хотела выгнать, но пес так испуганно сжался в ожидании удара, что девушка спохватилась, устыдилась и взяла себя в руки.

К ночи митинг под воротами стал еще более активным, чем в предыдущие дни. Эльфы, поняв, что их деятельность больше не является секретом для фельдъегеря, обшаривали двор в открытую. Сквозь одинарные летние рамы до девушки доносился их деловитый гомон. Временами кто-нибудь нет-нет, да и заглядывал в окна. К трем же часам ночи вторженцы окончательно осмелели: Аня услышала, как открывается дверь, и в ограде раздается топот множества сапог и калош. Упали лыжи, подпиравшие дверь в конюшню, повалилась гора не закрепленных коробочек с барахлом из Москвы. Противник мародерствовал на развалинах еще не побежденного замка, моментально рассредоточившись и принявшись за новый этап поисков.

- Микола. Игорь, - мрачно окликнула Аня своих «дежурных», глядя уже не в экран компьютера, а в кухонное окно, выходящее в ограду и передающее картинку захвата крепости во всей красе.

- Да! – синхронно откликнулись мужики. Игорь даже шутливо вытянулся по стойке «смирно».

- Скажите-ка этим захватчикам пару ласковых, - Аня хищно сжала кулаки. – Разрешаю применить силу. И Тобика возьмите: что он, зря, что ли, свой собачий хлеб проедает?

Сказано – сделано. Мужики поднялись и утопали в ограду, наводить порядок. Правда, с «парой ласковых» получилось только у Игоря: он успел вежливо попросить соплеменников покинуть частную территорию, прежде чем послушный Микола, отнесший разрешение «применить силу» на свой счет, ухватил какую-то балку и с боевым кличем принялся ею размахивать во все стороны. Тобик, сообразив, что это не гости, а захватчики, тоже скинул с себя добродушную маску, расставил пошире лапы, очень даже всерьез оскалился и зарычал ну почти как взрослый пес. В темноте его глаза блестели очень внушительно.

Разумеется, намек был сразу понят. Эльфы торопливо покинули не только ограду, но даже двор и улицу, побросав лопатки и прочие инструменты для поисков. Все сразу стихло. Только в самом конце Прокопьевского переулка остался один-единственный соглядатай: следить, не изменится ли ситуация подле фельдъегерского дома. На сегодня атака ушастых была успешно отбита. Ну, или они просто отступили, чтобы устроить военный совет.

- М-да, - протянул Игорь, вернувшись в дом и поглядев в окна на опустевшую улицу. – Нехорошо как-то получилось. А вдруг обидятся? Бучу поднимут.

- Я им подниму, - пообещала Аня, внутренне тоже похолодев от такой перспективы. – Подам в отставку и вызову полицию. Пусть сами разбираются. Лично я закон не преступала, ничьи вещи не брала и не прятала. Зато они вломились на частную территорию. И, между прочим, попортили мне газон.

- Газон? – Игорь насмешливо вздернул брови и кивнул на заросший сорняками и ромашками палисадник, бугрившийся в свете луны от ежедневных поисков.

- Да, газон, - упрямо повторила девушка, потирая висок, болезненно бухающий пульсом. – Мой дом, мой двор, мой бурьян. Что хочу, то и выращиваю – хоть терновник. И никто не имеет права вскапывать мою тропинку. Они накопают, а у меня осенью тут грязища будет.

- У тебя и так грязища будет, можешь не сомневаться, - заверил ее Игорь. – Если тебя это беспокоит, закажи нашей дорожной службе закатать тебе тут все под асфальт, пока тепло и сухо.

- Чтобы они и его перекопали? – сощурилась Аня. – Агрономы недоделанные, блин.

- Может, просто найдем уже этот кувшин? – без особой надежды предложил Игорь. – Если он тебя так напрягает, то сожжем у всех на глазах. Ну, или установим прямую трансляцию и в речку высыплем, чтоб совсем уж не рисковать.

- Как будто ты не искал, - фыркнула Аня, укоризненно на него уставившись. – То-то так активно взялся за уборку в моем доме: и на чердак слазил, и в подпол. Сильно сомневаюсь, что дома ты так же любишь «генералить».

Игорь многозначительно заткнулся и принялся ковырять ногой щель между досками, как будто говоря: а я что, я ничего, просто мимо проходил.

- Нет уж, - подвела итог очередному ночному мероприятию девушка. – Я никому не позволю хозяйничать в своем доме. Даже если тут и хранится какой-нибудь артефакт, в чем я лично сомневаюсь, это не повод вторгаться на частную территорию. А сейчас – всем спать. Скоро уже рассвет.

- Ты еще не наспалась? – укоризненно глянул на нее парень. – Напугала нас: весь день проспала. И ничего не ела.

- И не собираюсь есть, - сказала Аня, у которой от одной только мысли о запахе куриного супа начались рвотные позывы вопреки распространенному мнению, что токсикоз мучает женщин только с утра. – А вот спать собираюсь и вам советую. Брысь отсюда оба!

Мужики переглянулись, но послушно вышли: все равно противник уже разогнан, делать тут больше нечего. Девушка, кое-как преодолевая ломоту в костях и слабость, доползла до диванчика и отрубилась.

- Ань? – раздалось у нее над головой несколько часов спустя. – Ань, ты живая?

Девушка открыла один глаз, оценила яркость освещения и со стоном отвернулась к стене, точнее – к спинке дивана. Ей было плохо. Очень плохо.

- Полдень уже, - сказал Игорь, чем-то сочно хрустя. – Вставай. Мы тебе обед принесли. Жаркое и овощное рагу. Есть еще салатик, соленья-варенья всякие.