Запад. Феномен западнизма - Александр Зиновьев

Диалектический метод исследования (метод мышления) не сводится к известным "законам диалектики". Он включает в себя определенную совокупность приемов мысленного эксперимента, которую Гегель и Маркс называли методом восхождения от абстрактного к конкретному. Я еще в 1951–1954 годы дал систематизированное описание этого метода. Но оно встретило враждебное отношение в советской философии, и моя диссертация находилась в фонде запрещенных рукописей до последнего времени. Я убежден в том, что этот метод мог бы стать весьма полезным в описании феномена западнизма. До сих пор «Капитал» Маркса остается уникальным образцом применения его.

ИДЕОЛОГИЯ И РЕАЛЬНОСТЬ

Со времени Наполеона, который с презрением относился к идеологии и идеологам, пошла традиция смотреть на идеологию как на ложное, извращенное отражение реальности. В справочниках и словарях часто идеология так и определяется как ложное учение. Я такой взгляд на идеологию отвергаю. Но я тем самым не хочу сказать, будто идеология дает истинное отражение реальности. Такое утверждение тоже было бы ложно. Тут есть третья возможность, а именно — что идеология ни истинна, ни ложна. Ее вообще нельзя рассматривать с точки зрения истинности и ложности. Отдельные фрагменты, будучи взяты сами по себе, то есть вне их идеологической среды и исключительно с точки зрения их отношения к реальности, могут оказаться истинными и ложными. Подходить же к идеологии в целом с критериями истинности и ложности — это все равно как рассматривать картины Пикассо, Кандинского и ряда других художников XX века того же рода с точки зрения их адекватности какой-то якобы изображаемой реальности.

В отношении идеологии и ее частей уместна оценка в соответствии с критериями эффективности воздействия их на умонастроения и поведение людей. При этом утверждения идеологии не непосредственно соотносятся с реальностью, а опосредованно, то есть в качестве факторов поведения людей и их объединений вплоть до целых стран и народов. Идеология извращает реальность. Но она это делает в основе своей не в силу дурных намерений и глупости, а в силу своей роли и средств исполнения роли, то есть изобразительных средств. Лишь на этой морально безупречной основе развивается практика сознательного извращении реальности и соответствующая система приемов. При этом идеология переходит в пропаганду. В сфере идеологии начинают доминировать специалисты, готовые проводить любую пропагандистскую линию за те блага, какие дает им их профессия и положение в обществе, и из корыстных и карьеристских соображений. Как в случае с коммунистической идеологией продолжателями дела ее основателей стала огромная армия беспринципных прохвостов, так и законными наследниками великих основателей идеологии западнизма стали интеллектуальные пигмеи, безнравственные шкурники и карьеристы, не уступающие в этих качествах наследникам Маркса. И это не есть некое перерождение. Это результат нормального естественноисторического развития самой идеологической сферы в силу ее объективных законов.

Идеология западнизма возникла в рамках феодального общества как мечта о наилучшем общественном устройстве, якобы соответствующем естественной природе человека, его неким прирожденным потребностям и правам. Когда западнизм начал завоевывать господствующее положение в обществе, обнаружилось, что он несет с собой не только благо, но и зло. Возникла потребность в защите достигнутого и в исправлении недостатков — потребность в апологетике западнизма. И функцию апологетики взяла на себя идеологическая сфера.

Апологетика общественного строя не есть нечто сугубо негативное, достойное морального осуждения. Это есть вполне естественное средство самосохранения общества, подобное с этой точки зрения правовым нормам, судам, полиции, армии, бюрократии. Но надо признать, что на Западе вплоть до середины XX века доминировало не апологетическое, а критическое отношение к западнизму. Преобладали социалистические и даже коммунистические идеи, провозглашавшие порочность капитализма. Такое идейное состояние западного общества объясняется множеством причин. Среди них следует упомянуть то, что западная демократия сама создавала условия, благоприятные для процветания критических и даже антизападнистских умонастроений. Кроме того, Западнизм еще только начинал свою победоносную историю и был уверен в себе. Когда угрозы его существованию стали (начиная с 1917 года) реальными, апологетика западнизма стала первостепенной задачей его идеологии и пропаганды.

К началу девяностых годов стало очевидно, что Запад одержал эпохальную победу над мировым коммунизмом. Апологетика западнизма получила новые основания — радость победы и надежду на будущее. На Западе поднялся буквально ураган восхваления всего западного и очернения всего коммунистического. Еще никогда в прошлом апологетика западнизма не достигала таких гипертрофированных размеров и циничной откровенности. Нашлись мыслители, объявившие капитализм и демократию, особенно в их американском варианте, конечной целью всей истории человечества. Причем эту цель они объявили достигнутой, объявили это завершением, а кое-кто даже концом истории человечества.[136] Средства массовой информации превознесли эту пропагандистскую чепуху как вершину человеческого разума. А ведь еще совсем недавно коммунистическая идеология объявила коммунистическое общество конечной целью и вершиной прогресса, и это служило предметом насмешек на Западе. Теперь Западнизм перенял маниакальные претензии поверженного пррливника.

Hелепо осуждать идеологию за то, что она дает претенциозное и извращенное отражение реальности, ибо она лишь выполняет свои обязанности) Она не добилась бы успехов в борьбе против коммунизма, если бы акцентировала внимание на таких достижениях коммунизма, как ликвидация безработицы и нищеты, удовлетворение минимальных потребностей всех граждан, всеобщее бесплатное образование и медицинское обслуживание и т. д., а при описании западного образа жизни раздувала бы его негативные черты. Западная советология целиком и полностью стояла на позициях тенденциозно-негатив ного подхода к коммунизму и тенденциозно-позитивного подхода к западному обществу. Именно благодаря этому она стала эффективным оружием Запада в "холодной войне" против Советского Союза и вообще мирового коммунизма. Если бы вместо этого Запад взял на вооружение строгую науку о коммунистическом и о западном обществе, он такого успеха не добился бы.

Апологетика западнизма нуждалась в образе врага, который представлял бы опасность для западного общества и в сравнении с которым последнее выглядело бы как нечто подобное земному раю, во всяком случае — как лучшее из всех возможных общественных устройств. И история сделала такой «подарок» идеологии западнизма: в 1917 году на свет появилось реальное коммунистическое общественное устройство в России. С тех пор антикоммунизм стал превращаться в существенный элемент идеологии западнизма.

ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕННОСТИ

Жизненные ценности — это то, что люди считают важным для их жизни, что образует цели и мотивы их деятельности, о чем они мечтают и к чему они стремятся, достижение чего образует смысл их жизни. В западной философии существует особое учение о ценностях — аксиология. Предшественником ее считают Канта. Впервые обстоятельное изложение ее дал Р.Г. Лотце (середина XIX века). Потом к разработке ее приложили руку Риккерт, Виндельбанд, Гуссерль, Вундт, Брентано, Шеллер и другие более или менее знаменитые мыслители.[137] Не буду входить в содержание этого на редкость скучного раздела западной философии. Изложу кратко мои собственные соображения, основанные на личном наблюдении очевидных явлений западной и советской жизни.

Жизненные ценности можно классифицировать во многих разрезах, в том числе фундаментальные (первичные) и производные (вторичные), индивидуальные и общественные, реальные и символические, естественные и искусственные. Эти разрезы не исключают друг Друга, так что одни и те же ценности могут фигуриро вать в различных категориях. Фундаментальные индивидуальные ценности касаются естественных потребностей людей в пище, одежде, жилье, семье, общении, здоровье, развлечениях, отдыхе и т. д. и средств их удовлетворения. Как показывает опыт, эти ценности не всегда очевидны. Люди привыкают к ним как к чему-то само собой разумеющемуся, как к дарам природы. И тем более люди, как правило, не отдают себе отчета в том, какой ценой и благодаря каким средствам достигаются эти ценности. А порою люди умышленно отвлекаются от понимания этих средств, ибо оценка их людьми часто не совпадает с оценкой благ, какие благодаря им достигаются. Если бы западным людям систематически разъясняли, каким путем достаются им жизненные блага и какую цену им приходится за них платить, то обаяние этих благ резко сократилось бы.