Игра в свидания - Даниэла Стил

Конечно, он, кто же еще? Единственный взрослый из этой троицы.

– Нет, – ответил юноша, и Пэрис испугалась, что все напутала и теперь неизвестно, где их искать. – Мсье Бельмон – это я! – с восторгом пояснил паренек. – А вас действительно зовут Пэрис?

Она кивнула и обрадовалась, что все же не совсем ошиблась, хотя поверить в то, что этот пострел – знаменитый французский фотограф, было нелегко.

– Но это же мужское имя, – удивился он. – Так звали одного греческого бога.

– Я знаю. Это длинная история. – Пэрис не собиралась вдаваться в подробности своего зачатия во время медового месяца, который родители проводили в Париже. – Все ваши вещи с вами? – любезно поинтересовалась она, все еще пытаясь разобраться, кто есть кто в этой компании. Если Бельмон – этот мальчишка, тогда те двое – его ассистенты, один из которых годился ему в отцы.

– Да, все тут. – Он говорил с акцентом, но на вполне удобоваримом английском, – у нас вещей немного, только камеры.

Он показал на багаж, и Пэрис кивнула. В нем было какое-то необъяснимое обаяние. Может, акцент, прическа или серьга? А может, улыбка. Всякий раз при взгляде на него ей хотелось рассмеяться. Рыженький и вовсе казался ребенком, хотя, как выяснилось, ему уже было девятнадцать лет и он был двоюродным братом маэстро. Сам же Бельмон являл собой воплощенную вечную молодость и был парижанином до мозга костей.

Пэрис попросила подождать и пошла за машиной, а когда вернулась, все трое так ловко и проворно загрузили вещи в ее универсал, будто выполняли хорошо отработанный трюк. В считанные мгновения маэстро уже сидел на правом кресле, его помощники – сзади, и машина тронулась в направлении города.

– Мы сначала в отель или сразу к невесте? – спросил Бельмон.

– Насколько мне известно, вас ждут к шести. Так что у вас есть время разместиться, отдохнуть с дороги, перекусить, принять душ…

Она старалась говорить медленно и отчетливо, чтобы он ее понял. Парень кивнул, продолжая с любопытством смотреть в окно. Только через несколько минут он снова заговорил:

– А вы чем занимаетесь? Вы секретарь, ассистент или, может, мама невесты?

– Нет, я занимаюсь организацией свадьбы. Фирма «Биксби Мейсон». Цветы, музыка, оформление – это все мы. Нанимаем всех, кто будет обслуживать свадьбу.

Он опять кивнул, давая понять, что ее функции теперь ясны. «Смышленый парень, – подумала Пэрис. – И очень живой». Глядя в окно, он раскурил «Голуаз», и по салону моментально распространился ни с чем не сравнимый запах французских сигарет.

– Не возражаете? – спросил он, спохватившись, что американцы не столь терпимы к курению, как французы.

– Курите, курите, – успокоила его Пэрис. – Я сама какое-то время назад курила. Запах приятный.

– Мерси, – небрежно бросил он и повернулся к своим товарищам.

Пэрис немного знала французский, но из их разговора не поняла ни слова – слишком уж быстро они тараторили. Потом Жан-Пьер опять обратился к ней:

– Хорошая свадьба будет? Платье красивое?

– Очень, – заверила она. – И девушка красивая, и платье. Жених тоже замечательный. Прекрасная пара. Торжество будет в музее Почетного легиона. Семьсот человек.

Семейство Делакруа владело крупными предприятиями текстильной промышленности во Франции, а после прихода к власти социалистов переехало в Сан-Франциско, желая оградить свои богатства от безжалостных французских налогов. Но они по-прежнему проводили много времени на родине.

– Богачи, да? – спросил фотограф, и Пэрис с улыбкой кивнула.

– Еще какие! – Она не стала говорить, что за свадьбу родители невесты выложат два с половиной миллиона долларов.

Пэрис доставила фотографа в отель и договорилась, чтобы кто-то забрал из проката их фургон и подогнал к гостинице. Им оставалось только предъявить права и расписаться, где положено. Она выдала Жан-Пьеру карту города и показала, где им следует быть в шесть часов вечера.

– Надеюсь, справитесь? – улыбнулась Пэрис и протянула свою визитку. – Если что-то понадобится, звоните.

Француз затушил сигарету, помахал ей рукой, и вся компания ввалилась в лифт.

Пэрис вышла на улицу и зашагала к машине. Находиться рядом с Жан-Пьером было равносильно тому, что попасть в водоворот. Жизнь вокруг него била ключом. Выразительная жестикуляция, клубы дыма, обрывки разговора, которые она не понимала, беспрестанное движение, всклокоченные волосы и большие карие глаза – все это был Жан-Пьер. Он походил на какого-нибудь приятеля Мэг, если не считать, что его окружал невероятный французский колорит. При том, что он казался таким юным, было видно, что командует парадом он.

Пэрис вернулась в машину, где еще витал запах его сигарет, и поехала в офис, чтобы забрать папку с бумагами и проверить, какие поступили сообщения.

Бикс оказался еще на работе.

– Все в порядке? – спросил он, подняв на нее глаза. Пэрис кивнула и пробежала глазами свои записи. К сегодняшнему вечеру все было готово.

– Все отлично, – доложила она и рассказала о Жан-Пьере Бельмоне. – Ему можно дать двадцать лет. Ну, может, чуточку больше.

– Я думал, он старше, – Бикс.

– Я тоже. Француз до мозга костей! Жаль, что у Мэг уже есть кавалер, он бы ей понравился.

На самом деле Пэрис не жалела, что Мэг увлеклась Ричардом. Прекрасная пара. Они встречались уже три месяца и были совершенно счастливы.

Вечером Бикс с Пэрис поехали в особняк Делакруа, где давали семейный ужин на тридцать персон – гости уже начали прибывать из Франции. Пэрис скромно стояла в углу и наблюдала работу фотографа. Ариан Делакруа, позировавшая в подвенечном платье, была неотразима. При виде заразительной улыбки фотографа она засмеялась; перехватив взгляд Пэрис, Бельмон подмигнул и тут же вернулся к работе. Ассистенты подавали ему то один аппарат, то другой, меняли пленку. Он сделал несколько семейных портретов, а когда невеста поднялась к себе, чтобы переодеться в вечернее платье и сняться вдвоем с матерью, подошел к Пэрис.

– Сфотографировать вас? – чопорно предложил он. Пэрис быстро помотала головой – это было бы вопиющим нарушением всех правил.

– Нет-нет, спасибо, – с улыбкой отказалась она.

– У вас красивые глаза.

– Благодарю.

Он снова улыбнулся, и под его взглядом Пэрис вдруг прошила молния. Это была полная противоположность тому, что она чувствовала рядом с Малкольмом Фордом. С этим юношей она едва могла разговаривать, да и возрастом он был вдвое ее моложе, но весь его облик был пронизан таким жизнелюбием и сексуальностью, что пробуждал в ней самые первобытные инстинкты. Пэрис не сумела бы объяснить это словами, да и не хотела. В нем не было ничего мягкого, утонченного или деликатного. Наоборот, все было яркое, бьющее энергией, напористое – от вздыбленной прически и искрящихся глаз до серьги в ухе.