Во славу Отечества! - Евгений Белогорский

Теперь в рядах рейхсвера образовалась огромная дыра, на заполнение которой требовалось время. При этом стратегия победы требовала новых наступлений, пока американцы не завершили переброску своих частей в Европу. Удрученный сложившейся реальностью жизни Людендорф лихорадочно разрабатывал план нового наступления в район Эперне, куда он собирался бросить свой последний стратегический резерв. Данный участок фронта, по данным разведки, был значительно ослаблен переброской основных сил под Париж. Французские и британские части были заменены американцами и канадцами, чей боевой опыт равнялся нулю. Лучший тевтонский ум предполагал прорвать фронт, и после глубокого охвата Парижа с юго-востока, заставить французскую столицу капитулировать. Задача была очень сложной, с большим сомнением в успехе, но у фельдмаршала уже не было выбора. И в этот момент возник фон Берг.

- Гений, гений. Вальтер, Вы просто гений!- не переставал восхищаться подчиненным Людендорф после окончания его получасового доклада. Лицо фельдмаршала искрилось огромной радостью и одухотворенностью, которой у него уже давно не наблюдалось.

Фон Берг не только вовремя сотворил маленькое техническое чудо, но прекрасно развил и дополнил пожелания, высказанные ему на совещании в феврале.

Оберст-лейтенант давал рейхсверу такой огромный козырь, с помощью которого германская машина могла спокойно продолжить свой нажим на союзников, до самого осеннего листопада. Всё это было очень прекрасно, но вместе с тем таило большую нравственную проблему, переступить через которую фон Берг любезно предоставил своему начальству.

Как бы не был обрадован представленным  докладом Людендорф, однако воспитанный в традициях воинской чести, он не захотел мараться и, желая сохранить честь своего мундира перед историей, отдал окончательный вариант стратегического плана на подпись Гинденбургу, благо старик стоял выше его по положению. Но и здесь произошел досадный сбой, старый фельдмаршал дорожил своей честью не меньше молодого, и, как бы не были блистательны и заманчивы перспективы, он поспешил переложить всю ответственность на плечи  кайзера. 

Естественно, основным докладчиком по этому делу был назначен фон Берг, поскольку только он  знал все тонкости и нюансы «Возмездия». Вильгельм принял их в своей летней ставке в Шарлотенбурге во время июньского цветения липового сада, специально разбитого вблизи, лично для кайзера. Человек, начавший одну из самых страшных войн, проявлял обыденную сентиментальность в это время года, он наслаждался гудением пчел и запахом цветущих лип.

Точно в назначенный час двери кабинета кайзера распахнулись, и к нему на доклад вошли три человека, один из которых держал в руках толстую кожаную папку. Ровным и неторопливым голосом начал фон Берг свой доклад кайзеру, совершенно не бросая взгляд в раскрытую папку, прекрасно зная всё содержание доклада назубок. Оберст-лейтенант, просто и сухо излагая основные пункты проекта «Возмездия», сумел быстро заинтересовать кайзера, который с каждой минутой всё с большим вниманием слушал говорившего. От услышанного глаза Вильгельма стали быстро наливаться видимым блеском торжества и величия. От волнения его знаменитые  усы- штыки, за время войны нещадно обыгрываемые вражескими карикатуристами, стали ещё больше, топорщиться строго вертикально, а повреждённая рука делала конвульсивные подёргивающие движения.

Когда фон Берг упомянул о флоте, блаженная улыбка появилась на лице коронованного слушателя, и он, впервые за всё время, позволил себе перебить докладчика:

- Это необходимо сделать в самую первую очередь, Людендорф! В  самую первую очередь! Обязательно отметьте это у себя,- с напором проговорил кайзер, а затем, несколько успокоившись и одернув на себе китель, произнес более спокойным тоном,- продолжайте дальше, герр оберст, это очень интересно.

Берг посчитал, что ослышался в отношении своего звания и, не придав этому особого значения, увлеченно и напористо продолжил свой доклад. Вновь полилась его плавная неторопливая  речь, состоящая, в основном, только из сухих фактов и цифр, которые тем не менее оказывали на кайзера завораживающее действие. Вскоре Вильгельм  вновь прервал его в момент, когда Берг подробно описывал мощь и силу созданных дирижаблей:

- А Москву и Петербург мы сможем достать этими штуками, или хотя бы Могилев со ставкой Корнилова?- с большим  интересом спросил кайзер, азартно бегая взглядом по карте Европы, висевшей на одной из стен императорского кабинета.

- Сейчас, увы нет, ваше Величество. Созданные нами машины пока ещё не в силах совершить столь дальние броски от наших фронтовых рубежей вглубь русской территории. Но  на  следующий 1919 год я  Вам твёрдо обещаю, что наши бомбы обязательно упадут не только на Могилев и Москву, но даже на Нью-Йорк и, может быть, Вашингтон.- 

Вильгельм удовлетворенно кивнул головой и вновь полностью обратился в слух, при этом рисуя в своем мозгу красочные картины горящих вражеских столиц. Нездоровый румянец азарта  разлился по щекам властителя рейха, и Людендорф понял, что дело в шляпе. Едва только Берг закончил свой доклад, как кайзер принялся радостно похлопывать его по плечу, что было высшим знаком монаршего одобрения. 

- Вы просто молодец, полковник, да-да, именно полковник, герр Берг, Вы не ослышались в моей скоромной оценке Вашего огромного подвига. То, что Вы свершили, поднимет наш рейх на небывалую высоту и, несомненно, приблизит нашу долгожданную победу над врагами.

Я полностью поддерживаю Ваш план и требую, да требую, его скорейшей реализации. Если всё пройдет блестяще, даже хотя бы на первом этапе, клянусь всеми святыми, Железный крест первой степени Вам обеспечен.

- Тогда Вам следует отдать приказ к началу операции «Валькирия» и подписать эту директиву, Ваше Величество,- незамедлительно произнес Людендорф и, с проворством заправского шулера, положил перед кайзером  листок с проектом директивы приказа.

По лицу Вильгельма пробежала тень брезгливости, когда он прочитал его и осознал всю свою ответственность за осуществление этого ужасающего проекта.

- Напрасно вы, Людендорф думаете, что я буду колебаться перед этим жалким клочком бумаги!- презрительно бросил Вильгельм  в лицо лучшему тевтонскому уму,- Вы, проливший море крови, не хотите пачкаться в этом. Хорошо, я сделаю это за Вас, ибо я не боюсь простой людской молвы и хулы. Может быть позже, мне и будет стыдно, но сейчас я, не колеблясь, подпишу этот приказ. Я подпишу его ради судьбы рейха и всей Германии, ради нашей общей победы. Цель всегда оправдывает средства, господа военные.

Закончив свою пафосную тираду Вильгельм, не колеблясь ни секунды, взял в руки стальное перо и одним росчерком подписал поданный ему Людендорфом документ. Затем, величественно положив ручку на инкрустированный яшмой и малахитом  письменный прибор, кайзер презрительным жестом оттолкнул от себя подписанный меморандум  в сторону Людендорфа и Гинденбурга.

- Можете быть свободными, господа фельдмаршалы, отныне у вас появилось очень много новой работы. Не смею задерживать.

Лучший военный ум  рейха и его первая надежда и опора, скривившись, проглотили  горькую пилюлю кайзера, а тот, демонстративно не глядя в сторону оплёванных фельдмаршалов, приблизился к стоявшему в сторонке Бергу. Вильгельм крепко пожал ему руку и ещё раз, хлопнув по плечу, произнес:

- Действуйте, герр оберст, я очень надеюсь на Вас и Ваши дирижабли и жду скорейшего результата.

Окрыленный этими словами фон Берг лихо щелкнул каблуками и, повернувшись через левое плечо, четко печатая парадный шаг, покинул кабинет кайзера. С этой минуты ему предстояло много сделать во славу любимой Германии, рейха и своего кайзера. Он очень хотел новых чинов, славы и наград.

Окна штабного вагона литерного поезда Верховного правителя Корнилова были широко открыты. Крыша вагона была сильно накалена от июньского зноя, и поэтому кабинет командующего непрерывно проветривали. Легкий ветерок приносил живительную прохладу обитателям вагона, позволяя им находиться на рабочих местах в кителях, с расстёгнутыми верхними пуговицами. Стоявший у окна Духонин просто блаженствовал от ветерка, подставляя его прохладному дуновению свою раскрытую шею и грудь. 

Сегодня в ставку были вызваны генералы Деникин и Дроздовский для обсуждения планов летнего наступления. Все основные моменты уже были тщательно свёрстаны и утверждены Корниловым и Духониным, вместе с генералом Щукиным, и, теперь, предстояло озвучить их перед теми, кому предстояло воплотить бумажный план в жизнь.   

Это был очень благоприятный момент для России: напуганные непрерывным наступлением немцев на Париж союзники с новой силой ринулись в Могилев, настойчиво требуя от Корнилова незамедлительно спасти Францию новым русским «пушечным мясом».  Посол Франции, вместе с двумя военными атташе союзников каждый день буквально атаковали кабинет Верховного правителя, извещая его об отчаянном положении Парижа и немецком наступлении на фронтах. При этом француз постоянно интересовался, какие меры собирается предпринять русский диктатор для улучшения положения его страны.