Шри Ауробиндо. Упанишады. Кена и другие - Шри Ауробиндо

6. «Но, – скажете вы, – почему неразличенное именуется Праной?» На основании Писания: «Ибо, о Сын прекрасный, Прана есть связка и скрепа ума». «Но, – возразите вы, – там есть и слова: “О Сын прекрасный, Существование само есть Прана”, которые показывают, что под Праной подразумевается Брахма Самосущий, о коем идет речь в этих стихах». Однако это не опровергает мои доказательства, потому что мы все понимаем – именно Самосущий несет в себе семя будущего рождения. Следовательно, хотя под Праной и подразумевается Брахма Самосущий, имя Прана дается Самосущему потому, что идея носительства семени, из которого предстоит родиться Дживе или духу, обусловленному жизнью, не была исключена и, на самом деле, только если эта идея не исключена из идеи Брахмы, может он именоваться Брахмой Самосущим. Ибо если бы в Писании имелся в виду Брахма, семени абсолютно не несущий, то в его описании были бы использованы выражения типа: «Он есть не это, не то, не что-либо иное, чем мы могли бы назвать его»; «От кого слова возвращаются в недоумении»; «Он иной, чем знаемое, и отличен от Незнаемого». Смрити также гласит: «Он (Абсолют) не именуется ни Существующим, ни Несуществующим». Помимо этого, если бы Самосущий был лишен семени, то не было бы оснований считать, что те, кто слился с Самосущим, был впитан в Него, или в состояние Сна, или в разрушение мира, могут вновь пробудиться из любого из этих состояний. Или же, если могут, то мы должны сразу получить такой случай, когда освободившиеся души вновь возвращаются в феноменальное существование; ибо по этой гипотезе состояние душ, освободившихся при достижении абсолюта, и душ, поглощенных существующим, будет одинаковым: ни те, ни другие не будут обладать семенем или причиной будущего феноменального существования. И если, чтобы устранить это возражение, вы заявите, что это семя незнания, которое должно быть сожжено в огне знания, отсутствует в случае с освобожденными душами, а в случае с другими – некое другое семя, то вы рискуете заявить, будто Знание (Вечного) бесполезно и необязательно в качестве средства спасения.

7. Поэтому ясно – исходя из того, что Самосущий обладает семенем феноменальной жизни, все Писание представляет его в качестве Праны и причины сущего. Соответственно, именно при исключении идеи семени он обозначается с помощью таких формулировок, как: «Он есть тот нерожденный, в ком Едины объективное и субъективное»; «От кого слова возвращаются в недоумении»; «Он есть не это, не то и не что-либо иное, чем мы могли бы назвать его» и так далее. Наш автор будет говорить отдельно об этом бессеменном состоянии Самосущего, которое обозначено термином Праджня, – о четвертом состоянии Абсолюта, лишенном всех связей, таких, как тело, прана и так далее, и являющемся единственно, окончательно и трансцендентно истинным. Что же касается состояния наполненной семенем неразличенности, то оно, как и два других, переживается в этом теле в форме идеи пробужденного человека: «Я так долго ничего не чувствовал и не знал». Таким образом утверждается, что «Я» имеет три местопребывания в теле.

viśvo hi sthūlabhuṅ nityaṁ taijasaḥ praviviktabhuk ǀ

ānandabhuk tathā prājñastridhā bhogaṁ nibodhata ǁ

3. Вишва есть наслаждающийся грубыми объектами, Тайджаса – тонкими, а Праджня – чистыми (безотносительными) удовольствиями: так будете вы понимать тройное наслаждение «Я» в теле.

sthūlaṁ tarpayate viśvaṁ praviviktaṁ tu taijasam ǀ

ānandaśca tathā prājñaṁ tridhā tṛptiṁ nibodhata ǁ

4. Грубое полностью удовлетворяет Вишву, но тонкое – Тайджасу, и чистое удовольствие удовлетворяет Праджню: так будете вы понимать тройное удовлетворение «Я» в теле.

Шанкара: Смысл этих двух стихов уже объяснен.

triṣu dhāmasu yadbhojyaṁ bhoktā yaśca prakīrtitaḥ ǀ

vedaitadubhayaṁ yastu sa bhuñjāno na lipyate ǁ

5. То, что дает наслаждение в трех состояниях, и то, что есть наслаждающийся – тот, кто знает оба эти, как одно, наслаждается и остается незапятнан.

Шанкара: То, что дает наслаждение под именем грубых объектов, тонких объектов и чистого удовольствия в трех состояниях – бодрствовании, сновидении и сне – есть одно и то же, хоть и в трех разных аспектах. А то, что получает наслаждение под именами Вишвы, Тайджасы и Праджни, уже было объявлено единым, потому что эти три связаны ощущением единства, выраженным в постоянном чувстве «это я», «это я», и потому что у них постоянно одна природа познания и она не меняется. Кто знает, что оба есть одно, хотя и разбитое на множество ощущением наслаждающегося и того, что наслаждение дает, того не пятнает наслаждение, ибо субъект наслаждения есть Единый универсальный, а наслаждающийся не отличен от того, чем он наслаждается. Ибо отметьте, что, кем бы ни был наслаждающийся и что бы ни было объектом его наслаждения, он от него не увеличивается и не уменьшается, точно так же, как огонь, когда сожжет свой объект в виде дров или иного топлива, – он остается, не становясь ни меньше, ни больше, чем был прежде.

prabhavaḥ sarvabhāvānāṁ satāmiti viniścayaḥ ǀ

sarvaṁ janayati prāṇaścetoṁśūnpuruṣaḥ pṛthak ǁ

6. Это твердый вывод – все существования, которые рождаются, уже существуют; Прана приносит Все в феноменальное бытие, это прана или пуруша испускает отдельные лучи сознания.

Шанкара: Все существования (поделенные на Вишву, Тайджасу и Праджню) уже существуют, то есть они существовали раньше и только через принадлежность к собственному виду и природе, через иллюзию имени и формы, возникающую из Неведения, они обретают рождение или, иными словами, переходят в феноменальные существования. Как говорит автор далее: «От бесплодной женщины сын не рождается ни в реальности, ни в иллюзии. Ибо если бы было возможно рождение не-существующего – то есть чего-то исходящего из ничего, – то не было бы способа понять этот мир практики и опыта, и сам Вечный стал бы нереальностью. Более того, мы видели, что змея, почудившаяся в веревке, или другие образы, рождаемые из семени иллюзии, творимой Неведением, действительно существуют как «я» веревки – или иного субстрата. Ибо никто никогда не видит змею в веревке, миражи или иные галлюцинации, если нет субстрата. Так же, как до появления на свет змеи она уже существовала в веревке в качестве «я» веревки, так и до рождения всех феноменальных существований они уже существовали как «я» семени сущего, именуемого Прана. И Писание тоже гласит: «Эта вселенная есть Вечный»; «В начале всего этого был Дух». Прана порождает Все в виде отдельных лучей сознания – они подобны лучам Солнца, эти лучи сознания Пуруши, который есть Чит, или сознательное существование, и они четко различаются в различных телах богов, животных и т. д. , в трех различных освещениях в качестве Вишвы, Тайджасы и Праджни – как отражения солнца ясно видны в разных водных поверхностях; излучает их Пуруша, и хотя они различаются, соответствуя отдельным существованиям, которые есть их поле действия и наслаждения, они тем не менее все одинаковы, как искры от огня, поскольку все они – Джива, или обусловленное «Я». Так, Праджня, или причинное «Я», дает феноменальное рождение всем другим существованиям – как паук паутине. Сравните с тем, что сказано в Писании: «Как огонь разбрасывает искры».

vibhūtiṁ prasavaṁ tvanye manyante sṛṣṭicintakāḥ ǀ

svapnamāyāsarūpeti sṛṣṭiranyairvikalpitā ǁ

7. Иные, кого занимает причина сотворения, думают, что Всемогущая Энергия есть источник всего сущего, для других же сотворение есть нечто воображаемое, подобное иллюзии или сновидению.

Шанкара: Те, кого интересует вопрос сотворения, думают, что сотворение есть всепроникающая Энергия, так сказать, продолжение Бога; но при этом предполагается, что другие, увлеченные вопросом о конечной и трансцендентной истине, рассуждениями о сотворении не интересуются. Ибо когда люди видят, как фокусник забрасывает веревку в воздух, взбирается по ней вооруженный и снаряженный, а после того, как он исчез из виду, падает изрубленный на куски в битве и снова поднимается целым, им не хочется исследовать свойства и происхождение иллюзии, которую тот сотворил. Именно так и эволюция состояний Сна, Сновидения и Бодрствования вполне похожа на самоудлинение веревки фокусника, а «я» Праджни, Тайджасы и Вишвы, пребывающее в трех состояниях, похоже на фокусника, взбирающегося по веревке, однако настоящий фокусник есть нечто иное, чем веревка и тот, кто взбирается по ней. Как он стоит на земле, невидимый и скрытый в иллюзии, – так это же можно сказать о подлинном и трансцендентном факте, именуемом Четвертое. Поэтому Он занимает арийскую мысль, занимает тех, чья цель – спасение и кого не интересуют рассуждения по поводу сотворения, лишенного значения для них. Соответственно, автор дает понять, что считает все эти теории плодом воображения других, поглощенных мыслями об источнике сотворения, и он говорит – есть и такие, для кого сотворение это нечто воображаемое, подобно иллюзии или же сновидению.