Хозяева драконов (сборник) - Джек Вэнс

Мазириан ликовал. Сейчас он ее догонит и… Внезапно чахлые стебли превратились в жилистые щупальца. Они крепко-накрепко оплели ноги колдуна, потянулись к рукам и лицу.

Мазириан выпалил свое последнее заклинание, “Второе Гипнотическое Заклинание Фелоджуна”. Трава-вампир без сил опала на землю. Со страхом Т’сэин наблюдала за происходящим. Неужели колдун неуязвим? Она бежала сломя голову, но колдун не отставал. Впереди показалась роща деревьев-хлыстов. При одном взгляде на них кровь стыла в жилах. Т’сэин оглянулась — Мазириан настигал ее — и вбежала в рощу.

“Пока деревья не проснулись…” — подумала она, и тут страшный удар сбил ее с ног. Она поднялась, закрывая лицо руками, но на нее обрушился новый град ударов. Она вновь упала…

Открыв глаза, Т’сэин увидела, что хлысты со всех сторон бросились на вбежавшего в рощу Мазириана. Колдун, у которого не осталось ни одного заклинания, пытался хватать их, но безуспешно. Взбешенные сопротивлением деревья всем скопом бросились на беспомощного Мазириана, со сверхъестественной яростью продолжавшего безнадежную борьбу. Тем временем Т’сэин удалось выползти из смертоносной рощи. Оглянувшись, девушка увидела, как колдун упал под ударами. Он привстал, но снова был сбит с ног и больше уже не поднимался.

Т’сэин устало закрыла глаза. Самое главное было впереди. Из бесчисленных ран на ее теле сочилась кровь, но, собравшись с силами, она встала и сделала первый шаг…

Особенно красив сад Мазириана был ночью. Раскрывались цветы-звезды, поражающие совершенством формы; всеми оттенками радуги светились удивительные кувшинки; привезенный с далекой Алмери куст наполнял весь сад нежным фруктовым ароматом.

Но Т’сэин было не до диковинных красот. Шатаясь, она миновала сад и вошла в дом. Найдя освещенную желтым светом “вечных” ламп мастерскую, она нашла там ключи и спустилась по лестнице в подземелье. Т’сэин открыла замки и, навалившись всем телом, распахнула дверь. В глазах у нее потемнело. Перед ней поплыли видения: вот Мазириан, гордый своей силой, убивает Транга, вот пестрые краски подводного царства, вот снова Мазириан, растративший свою магию, отчаянно отбивается от деревьев-хлыстов…

Т’сэин потрясла головой. Перед ней стоял покрытый стеклом ящик, а в нем маленький дракон преследовал крошечного человечка. Девушка сбросила стекло, вынула Турджана из ящика и осторожно опустила его на пол, уничтожив тем самым чары Мазириана. Обретя свой нормальный рост, Турджан ошеломленно смотрел на израненную, окровавленную девушку.

— Т’сэин, это ты?

Она попыталась улыбнуться.

— Турджан… ты… свободен…

— А Мазириан?

— Мертв… — прошептала она и тяжело опустилась на пол.

Потрясенный, он глядел на лежавшее у его ног бездыханное тело.

— Т’сэин, творение рук моих, — тихо произнес он, — ты оказалась куда благороднее меня. За мою свободу ты заплатила своей жизнью. Мы вернемся в мой замок, и я воссоздам тебя. Я сотворю новую Т’сэин, такую же прекрасную, какой была ты…

Он поднял ее на руки и направился к лестнице…

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛЮДЕЙ

Со скалы крадучись спускалось жалкое изможденное существо. Реликт двигался короткими стремительными рывками, то прячась в слоях плотного темного воздуха, то гоняясь за пробегавшими мимо тенями, то опускаясь на четвереньки. Добравшись до последнего уступа, он остановился, разглядывая равнину.

Темневшие вдали пологие холмы заслоняли испещренное крапинками мутно-белое, словно плохо вымытый стакан из-под молока, небо. Между скалой и холмами простиралась равнина, похожая на отвратительный прогнивший черный бархат. Высоко в воздух бил фонтан из жидких камней.

Но Реликту было не до того. Его терзал жестокий голод. За неимением лучшего сгодились бы и те растения, которые он заметил на равнине. Они торчали над изменчивой поверхностью водоемов, окружая источники какого-то удушливого газа. Мокрые, одиноко повисшие на черенках листья, кучи полусгнивших колючек, бледно-зеленые луковицы, стебли с изуродованными, цветами. Узнать, к какому виду принадлежали эти останки, теперь казалось совершенно невозможным, и Реликт не был уверен в том, что растения, которые он ел вчера, не отравят его сегодня.

Он осторожно коснулся ногой поверхности равнины. Причудливая конструкция из блестящих красных и серо-зеленых пирамид выдержала его вес. Но уже через мгновение нога увязла. Реликт в бешенстве высвободился, отпрыгнул и уселся на пока еще твердый камень.

Голову его сверлила единственная мысль — во что бы то ни стало добыть пищу. Невдалеке на равнине резвились два Примитива: скользили, танцевали, то пропадая из виду, то неожиданно появляясь вновь. Реликт задумчиво наблюдал. Подойди они поближе, он попытался бы убить одного. Эти твари очень напоминали людей и могли стать неплохой пищей.

Он ждал. Несколько минут? Часов? Теперь бы никто не определил. С тех пор как исчезло солнце, время перестало совершать свой вечный оборот. Да и слово “время” потеряло всякий смысл.

Когда-то жизнь была совсем иной. Реликт еще сохранил обрывки воспоминаний о прежних днях, до того, как вечные, казавшиеся незыблемыми логические устои вселенной, да и сама вселенная, превратились в ничто. Человек подчинил себе Землю при помощи одного предположения: то или иное действие влечет за собой следствие, само по себе являясь следствием какого-то предыдущего действия.

Манипуляции с основным законом жизни принесли богатые плоды. Человек восхищался своей многогранной натурой. Он мог жить во льдах и в пустыне, в лесу и в огромном городе — Природа не ограничила его существование какими-то особенными рамками.

Но человек и не подозревал о своей уязвимости. Его средой обитания была логика, а разум — средством для выживания.

А потом наступил ужасный час, когда Земля погрузилась в бездну Хаоса, растворились все причинно-следственные связи. Разум стал бесполезной роскошью. Из двух биллионов людей, населявших Землю, выжили лишь небольшие группы.

Одни из них, в прошлом сумасшедшие, именовались Примитивами, королями эпохи. Их дисгармония настолько точно соответствовала непредсказуемым причудам окружающего мира, словно основывала своеобразную безумную мудрость. А может, мир, утратив привычный Порядок, реагировал на расстроенную психику человека?

Другие — Реликты, тоже кое-как смогли приспособиться. Они единственные еще придерживались старой логики. Этого хватало для контроля обмена веществ, но не больше. Жалкая горстка Реликтов не имела будущего. Они быстро вымирали, здравый смысл не мог защитить от окружающего мира. Время от времени черная мгла затмевала их разум, и Реликты с неистовым ревом мчались по равнине, гонимые яростным безумием.