Трагедия сорок первого. Документы и размышления - Владимир Шерстнев

148 сд, начавшая погрузку 27.06, к 4.07 с. г. выгрузила только два эшелона.

На десятки транспортов нет данных об их месте нахождения с 30.06.41 с. г.

Имеют место случаи направления эшелонов не по назначению. Эшелон со штабом 19-й армии и управлением 25 ск вместо следования на ст. Рудня через Конотоп был направлен на ст. Гомель. 26 июня с. г. с Кировского (г. Ленинград) завода были направлены на ст. Орша два эшелона танков за №№7/3016 и 7/3017. Эти эшелоны несколько дней перегонялись в треугольнике Витебск-Орша-Смоленск и не разгружались. 30 июня эшелон 7/3016 был в Смоленске, а эшелон за № 7/3017 в г. Витебске; где эти транспорты находятся в настоящее время, АБТУ сведений не имеет. Из г. Харькова с завода №183 был направлен 27 июня эшелон за №11/3107, перевозивший 10 танков в г. Орел. Вместо г. Орла эшелон попал в г. Конотоп…

Из Сталинграда 26 июня с. г. был направлен эшелон 7/3012 с танками, имея назначение г. Орел. В Орле эшелон должен был доукомплектоваться боеприпасами и людским составом. Вместо г. Орла эшелон попал в г. Конотоп.

Направленные на Северо-западный и Западный фронты 180 тысяч мин и 100 тысяч мин на Юго-западный фронт к месту назначения не прибыли, и где эти эшелоны находятся, УП ВОСО не знает…

По данным 3-го управления НКО, сосредоточение вторых эшелонов Красной Армии опаздывает не на двое суток, как доложил зам. нач. Оперуправления Генштаба генерал-майор Анисов председателю Госкомитета обороны тов. Сталину, а значительно больше».

Советскому руководству стало ясно, что остановить врага в ближайшее время не удастся, поэтому нужны серьезные меры по перестройке всей жизни страны на военный лад. Сталин хорошо помнил и пораженческий план Красной Армии, подготовленный Тухачевским, Якиром, Уборевичем… А многие нынешние командиры хорошо были знакомы с ними.

Иосиф Виссарионович еще раз, скорее всего, пересмотрел «этот план» и несколько раз внимательно перечитал те места, где говорилось: «Я предложил Якиру облегчить немцам задачу путем диверсионно-вредительской сдачи Летичевского УР, командиром которого был участник заговора Саблин. В случае сдачи Летичевского района немцы легко могли обойти Новоград-Волынский и Житомирский УРы с юга и таким образом опрокинуть всю систему пограничных с Польшей УР КВО. Вместе с тем я считал, что если подготовить подрыв железнодорожных мостов на Березине и Днепре, в тылу Белорусского фронта, то задача поражения будет выполнена еще более решительно…

Само собой понятно, что проявление вредительства даже в отдельных звеньях фронтового и армейского направления резко повышает шансы на поражение…

Каменев С.С. должен был разработать по своей линии мероприятия, направленные к тому, чтобы дезорганизовать противовоздушную оборону железных дорог в БВО и КВО и тем внести расстройство как в стратегическое сосредоточение армии, так и в работу последующих снабженческих и оперативных перевозок.

Из отдельных вредительских мероприятий, подготовлявшихся в штабах БВО и КВО, мне известны нижеследующие: …засылка горючего для авиации и механизированных соединений не туда, где это горючее требуется. Слабая забота об организации оперативной связи по тяжелым проводам, что неизбежно вызовет излишнюю работу раций и раскрытие мест стоянок штабов. Недостаточно тщательная разработка и подготовка вопросов организации станций снабжения и грунтовых участков военной дороги. Размещение ремонтных мастерских с таким расчетом, чтобы кругооборот ремонта затягивался. Плохая организация службы ВНОС, что будет затруднять своевременный вылет и прибытие к месту боя истребительной авиации».{279}

Анализ опыта первых дней войны с Германией, трагические события самого начала войны, поставившие вооруженные силы на грань катастрофы, привели Сталина, по-видимому, к мысли, что в руководстве Наркомата обороны, его Генерального штаба, фронтов и армий остались еще военачальники, которые «желают поражения Красной Армии». На чаше весов истории оказалась жизнь или смерть всего советского государства. Обстановка, сложившаяся на фронтах, диктовала новые задачи, которые необходимо было решать срочно. Стратегическая инициатива полностью находилась в руках противника. Действия советских вооруженных сил носили характер ответных разрозненных контрударов, чаще всего являлись запоздалой реакцией советского командования на стратегические шаги вермахта. Боевые действия на фронтах разворачивались не так, как планировалось до войны. Противник стремительно продвигался в глубь страны, захватывая огромные трофеи и нанося тяжелые поражения дивизиям Красной Армии и частям ВВС. Из-за частого разрушения линий связи командование фронтов не располагало достоверной информацией о положении дел и, в свою очередь, дезинформировало Генштаб. Сталин крайне резко реагировал на доклады военных об обстановке. Доставалось и самому начальнику Генштаба. В присутствии членов Политбюро он устроил ему настоящий разнос: «Что за Генеральный штаб, что за начальник штаба, который так растерялся, не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует!!»{280}

Ведомство Берии «раскрыло» очередной «заговор» военных. С санкции руководства Наркомата обороны и Генерального штаба были арестованы заместитель наркома обороны генерал К.А. Мерецков, помощник начальника Генштаба Я.В. Смушкевич, начальник управления ПВО генерал Г.М. Штерн, генералы Г.К. Савченко, М.М. Каюков и Ф.К. Арженухин, бывшие заместители наркома обороны И.И. Проскуров, П.В. Рычагов, народный комиссар вооружения В.Л. Ванников… (По указанию Сталина генерал Мерецков вскоре будет освобожден, а остальные по распоряжению Берии были расстреляны. Возвращен будет и Ванников, которому Иосиф Виссарионович при встрече скажет: «Вы во многом были правы. Мы ошиблись… А подлецы вас оклеветали…)

Пришлось арестовать и предать суду командование Западным фронтом и сменить руководство Северо-западного фронта, совершенствовать структуру Наркомата обороны.

30 июня 1941 г. совместным постановлением Президиума Верховного Совета СССР, Совнаркома и ЦК ВКП(б) был образован чрезвычайный высший государственный орган — Государственный Комитет Обороны в составе: И.В. Сталин (председатель), В.М. Молотов (зам. председателя), К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков и Л.П. Берия, который сосредоточил «всю полноту власти в государстве в руках» ГКО и обязал «всех граждан и все партийные, советские и комсомольские и военные органы беспрекословно выполнять решения и распоряжения ГКО. В непосредственном подчинении ГКО был высший орган стратегического руководства действующей армией — Ставка ВГК. Создание двух чрезвычайных органов — ГКО и Ставки ВГК — давало возможность централизованно руководить отражением нацистской агрессии. Вместе с тем это внесло изменения в сложившуюся в мирных условиях практику деятельности соответствующих советских, хозяйственных и партийных органов. «Государственный Комитет Обороны постановляет» — этими словами начиналось постановление №1сс, подписанное Сталиным 1 июля 1941 г. Первый документ нового органа, озаглавленный «Об организации производства средних танков Т-34 на заводе «Красное Сормово», обязывал Наркоматы судостроительной промышленности и среднего машиностроения начать с 1 сентября производство и обеспечить к концу года выпуск 700–750, а в 1942 г. — 3 тыс. танков. Предприятиям-смежникам давались указания о своевременной поставке комплектующих агрегатов, моторов и бронелистов. Для выполнения постановления в г. Горький направлялись наркомы Малышев и Носенко, секретарю обкома ВКП(б) вменялось в обязанность оказывать всемерную помощь в реализации данного решения. Одновременно с 30 июня И.В. Сталин возглавил и Ставку Главного командования, председателем которой с 23 июня являлся С.К. Тимошенко. Последний оказался не у дел, поэтому маршал обратился к Сталину с просьбой отправить его на Западный фронт с целью возглавить его. Просьба была одобрена, и Тимошенко 1 июля 1941 г. в 21 час. на автомашине незамедлительно выехал на фронт. Приказ о назначении С.К. Тимошенко был подписан Ставкой 2 июля. Объединив в одном лице такую неограниченную власть — Генсека ЦК ВКП(б), председателя ГКО, председателя СНК, Верховного Главнокомандующего и другие должности, — Сталин сумел направить усилия политических и государственных органов в интересах одной цели — победы над фашистской Германией. Г.К. Жуков по этому поводу писал: «Надо сказать, что с назначением И.В. Сталина председателем ГКО и Верховным Главнокомандующим сразу почувствовалась его твердая рука».{281}

Работа вновь созданного чрезвычайного органа не была регламентирована какими-либо документами: не принималось никакого положения о структуре ГКО, порядке его работы. Все вопросы решались по мере их возникновения. Целый ряд вопросов решался либо опросным порядком, либо лично председателем или его заместителями. Сталин сам решал, кому поручить подготовку того или иного вопроса, каких военных и хозяйственных руководителей вызвать на совещание. Участник многих кремлевских заседаний А.В. Хрулев (нарком путей сообщения и заместитель наркома обороны СССР) вспоминал: «В кабинет председателя ГКО всегда свободно входили члены ГКО, которые докладывали подготовленные проекты постановлений — каждый по своему кругу деятельности. Сюда беспрерывно являлись военные руководители, наркомы и другие ответственные лица не только по вызову, но и по своей инициативе, если у них возникал крупный или неотложный вопрос. Заседаний ГКО в обычном понимании, т. е. с определенной повесткой дня, секретарями и протоколами, не было. Процедура согласования с Госпланом, наркоматами и ведомствами вопросов снабжения армии, в том числе организации новых производств, была упрощена до предела. Этому способствовало постоянное стремление руководителей каждой отрасли народного хозяйства ценой любых усилий быстрее сделать все необходимое для фронта, для разгрома врага. Созидательная инициатива центральных и местных работников била ключом. Любым нуждам армии они охотно шли навстречу».