Шрам - Чайна Мьевиль

Они ничем не обязаны Армаде. Что для них важнее всего?

Я хочу знать, как зовут Любовников.

Лицо его почти бесстрастно, за исключением тех случаев, когда он сражается (я со страхом это вспоминаю). Оно властное и чуть трагическое, и по нему совершенно невозможно сказать, что он думает, во что верит. Что бы он мне ни говорил, но я видела шрамы Любовников — уродливые и отвратительные. И ничто не меняется от того, что они отражают какой-то мерзкий ритуал, какую-то игру, заменяющую проявление эмоций.

Они уродливые и отвратительные.

ГЛАВА 22

Через тридцать шесть часов после того, как аэростат поднялся над Армадой и направился на юго-запад, под ними показалась земля.

Беллис почти не спала. Усталости, однако, она не чувствовала и на второе утро поднялась еще до пяти, чтобы наблюдать за восходом из окна общей каюты.

Она вошла туда и увидела, что некоторые тоже встали и смотрят в окно: несколько человек команды, Тинтиннабулум и его коллеги, Утер Доул. Сердце ее немного екнуло, когда она увидела Доула. Его манеры (еще более сдержанные и выверенные, чем ее собственные) выбивали ее из колеи; к тому же интерес Доула к ней был ей непонятен.

Он увидел ее и беззвучно указал на окно.

В бессолнечном предутреннем свете вода под ними разбивалась о скалы. Трудно было сказать, что это за кусок суши, какое до него расстояние. Разбросанные там и сям каменистые кочки напоминали китовые спины размером не больше мили, некоторые чуть больше самой Армады. Беллис не видела ни птиц, ни животных — ничего, кроме мрачной, коричневатой породы и зеленой растительности.

— Через час мы будем на острове, — сказал кто-то.

Воздушный корабль полнился звуками каких-то действий, приготовлений, вникать в которые Беллис не хотела. Она вернулась к своей койке и быстро собрала вещи, потом, одетая в черное, как обычно, вернулась в общую комнату и села, поставив у ног плотно набитый саквояж. В глубинах его, упрятанные в складки ее запасной юбки, лежали письмо и маленький кожаный мешочек, врученный ей Сайласом Фенеком.

Члены экипажа с деловым видом ходили туда-сюда, выкрикивая друг другу неразборчивые команды. Те, кто не был занят, столпились у окон.

Дирижабль успел значительно снизиться. От воды их отделяло не больше тысячи футов, и поверхность моря отсюда казалась более замысловатой. Прежние морщины превратились в волны, пену, потоки; теперь внизу были видны темные очертания и цвета рифов, водорослевых лесов и еще чего-то — может, остатков кораблекрушения?

Остров лежал впереди по курсу. Беллис вздрогнула, увидев его, — такие резкие очертания в теплом море. Он простирался миль на тридцать в длину и на двадцать в ширину. На его поверхности высились пепельного цвета пики и небольшие горы.

— Вот ведь дерьмосрань — уж никак не думал, что снова окажусь тут! — сказал Хедригалл на соли с сунгларским акцентом. Он указал на дальний берег острова. — До Гнурр-Кетта отсюда больше полтораста миль, — продолжил он. — Они не ахти какие летуны — анофелесы. Больше шестидесяти миль им не покрыть. Поэтому Кеттай позволил им жить и торгует с ними через таких, как я и мои товарищи, зная, что анофелесы не доберутся до материка. Это, — он выставил вверх свой зеленый большой палец, — настоящее гетто.

Дирижабль опускался, огибая береговую линию. Беллис во все глаза вглядывалась в остров. Кроме растений, она не видела там никакой жизни. Мороз подрал по коже, когда она вдруг поняла, что небеса пусты. Тут не было птиц. Все острова, что они видели прежде, являли собой настоящие птичьи базары, а торчащие из воды скалы были покрыты слоем помета. Чайки кружили над каждым клочком земли, время от времени ныряли в теплую воду, появляясь оттуда с рыбой, устраивали перебранки в потоках воздуха.

Но над вулканическим островом анофелесов воздух был мертвее мертвого.

Внизу проплывали безмолвные сероватые холмы. Внутренняя часть острова была окружена горным кряжем — хребтом, проходившим параллельно линии берега. В гондоле воцарилось долгое молчание, слышны были только шум двигателей и вой ветра. Наконец раздался чей-то крик: «Смотрите!» — неожиданный и испуганный. Голос принадлежал Флорину Саку, который указывал на лужок среди скал, поросший ползучим сорняком и защищенный от волн. Среди этой зелени виднелась горстка белых пятнышек. Они двигались.

— Овцы, — несколько мгновений спустя сказал Хедригалл. — Мы приближаемся к бухте. Вероятно, недавно была поставка. Несколько таких гуртов останется еще на какое-то время.

Форма и характер береговой линии менялись. Торчащие зубцы скал переходили в более ровный ландшафт. Появлялись короткие отрезки выходов черного сланца на берегу; склоны, сложенные из твердой породы, поросшие папоротником; низкие побелевшие деревья. Раз или два Беллис попались на глаза бродившие с мрачным видом домашние животные — свиньи, овцы, козы, крупный скот. По нескольку голов, то здесь, то там.

Милях в двух от берега виднелись полосы серой воды: неторопливые реки стекали с гор, пересекая остров вдоль и поперек. Водные потоки замедлялись, выходя на плато, размывали берега, расползались, становясь прудами и болотами, питали белые манговые деревья, виноградники, кусты, густые и противные, как блевотина. Вдали, на другой стороне острова, Беллис увидела резкие очертания которые она приняла за руины.

Она заметила какое-то движение внизу, попыталась проследить за ним взглядом, но оно было слишком быстрым и хаотичным. Осталось лишь впечатление, что перед глазами промелькнуло что-то: пронеслось по воздуху, появившись из какой-то темной дыры в скалах и исчезнув в другой.

— А чем они торгуют? — спросил Флорин Сак, не отрывая взгляда от пейзажа внизу. — Сюда привозят овец, свиней и так далее — твои соплеменники доставляют все это из Дрир-Самхера по заказу Кеттая. Но в чем кеттайцам выгода? Что они получают от анофелесов?

Хедригалл отвернулся от окна с резким смешком.

— Книги и разные сведения, дружище Флорин, — сказал он. — И всякую плавучую дрянь, которую прибивает к берегу.

Беллис почувствовала еще какое-то движение внизу под дирижаблем, но не успела сфокусировать на нем взгляд. Она прикусила губу, чувствуя волнение и разочарование. Она знала, что это не игра ее воображения. На самом деле такую форму могло иметь только одно. Ее беспокоило, что никто не обратил на них внимания. «Они что, не видят? — думала она. — Почему никто ничего не говорит? Почему молчу я?»

Дирижабль замедлил ход. Теперь он двигался против ветра, правда, слабого.

Их сильно качнуло, когда они пересекали горный кряж. Раздался взрыв охов и перешептываний, взволнованно-недоуменные возгласы. Внизу, в тени холмов, местами голых, а местами покрытых буйной растительностью, виднелась каменистая бухта. В ней стояли на якоре три корабля.

— Добрались, — прошептал Хедригалл. — Корабли из Дрир-Самхера. Это Машинный берег.

В бухте стояли разукрашенные золотом галеоны. Вокруг, словно нежно их обнимая, расположились скалы, выступающие из моря, образуя естественную гавань. Беллис вдруг осознала, что затаила дыхание.

Песок и сланец на берегу бухты были темно-красного цвета, буроватого, как засохшая кровь. Однообразие окраски нарушалось странной формы валунами размерами с человека, порой даже с дом. Глаза Беллис скользили по темной поверхности: она видела следы, дорожки, проложенные на берегу. За кромкой густой рощицы, опоясывающей берег, следы были отчетливее. Они шли по уходящему вверх склону, с вершины которого открывался вид на море. В воздухе плыли горячие волны, солнце нагревало камни, а на склонах там и сям росли оливки и тропические карликовые деревья.

Беллис проследила взглядом за следами, петляющими по выжженным солнцем холмам, и вдруг (дыхание у нее снова перехватило) ее взор остановился на нескольких выгоревших на свету домах, обиталищах, которые налипли на скалы, словно органические наросты: поселение анофелесов.

В бухте было безветренно. Небольшая группа облаков напоминали пятна белил вокруг солнца, но жар прорывался сквозь них и гулял среди скальных стен.

Ни одного живого звука не доносилось оттуда. Однообразные биения моря словно бы подчеркивали тишину, а не нарушали ее. Дирижабль тихо завис в воздухе, его двигатели сбросили обороты. Неподалеку покачивались, поскрипывая, самхерийские суда. Они были пусты. Никто не вышел встречать воздушный корабль.

Стражники струподелы в своих струпьях-доспехах вместе с кактами вели наблюдение, пока пассажиры спускались. Беллис сошла на землю, присела на корточки рядом с веревочным трапом и зачерпнула рукой песок. Ее дыхание участилось, громко отдаваясь в ушах.

Поначалу она не чувствовала ничего, кроме того, что под ногами твердая почва, которая не раскачивается в такт волнам. Она с удовольствием вспомнила, как должны вести себя ноги на земле, и только в этот момент поняла, что забыла об этом. Потом она переключила внимание на место высадки и внимательно осмотрела берег, впервые поняв, что выглядит он необычно.