Детонепробиваемая - Эмили Гиффин

Тем же вечером беру телефон, намереваясь позвонить Бену и отменить нашу встречу. Оправдание заготовлено из серии «на работе завал». Возможно, я даже воспользуюсь банковским выражением Джесс: «Нужно тушить пожар». Вспоминаю, как Бен однажды поддразнил Джесс, сказав: «Это оскорбительно для славных пожарных, – и добавив, – и не обижай так Чарли», подразумевая моего первого парня.

Но пока происходит соединение, я быстро отключаюсь, решив дождаться утра и уж тогда позвонить в последний раз. Вдруг Бен сейчас с Такер? Невыносима сама мысль о том, что Такер будет маячить неподалеку или даже сидеть на полу вплотную к Бену и слушать мой голос в трубке. Это лишь насыплет соль на рану, а мое состояние вполне можно так назвать.

Несколько бесцельно убитых часов спустя я лежу в кровати и пытаюсь заснуть. Уже проваливаясь в сон, слышу голоса вернувшихся из поездки Джесс и Майкла и их веселый влюбленный смех. Они еще на блаженном раннем этапе отношений, изобилующем меткими шутками, понятными только им двоим. Накрываю голову подушкой и говорю себе, что Такер никак не может быть еще и остроумной вдобавок к остальном совершенствам. Жизнь несправедлива, но я давно уяснила, что Бог старается не смешивать чувство юмора и густые волосы. Скорее всего, это была моя последняя сознательная мысль перед забытьем, потому что, проснувшись, я живо помню сон о Такер. Помню, как я снова вбила ее имя в поисковик и обнаружила, что по субботам она выступает комиком в Виллидже. Судя по четырехзвездочным рецензиям, ее монологи состоят из очень смешных одностиший о материнстве и беззлобных подколок в адрес обожаемого жениха.

На улице все еще темно, с виду два или три часа ночи, но, взглянув на часы, обнаруживаю, что уже ровно пять. В четыре с чем-то я бы осталась в постели, но пять утра – уже нормально для начала нового дня.

Встаю и принимаю долгий горячий душ. Потом одеваюсь, словно и в мыслях не держала отменять встречу с Беном. Похоже на бритье ног перед первым свиданием, когда стягивать брюки не планируется. В конце концов, а вдруг я не смогу дозвониться до Бена? Продинамить его никак нельзя. Или вдруг та частичка моей души, которая хочет этой встречи вне зависимости от обстоятельств, возобладает над разумом?

Надеваю самый дорогой костюм и самые высокие каблуки, укладываю волосы в идеальную прическу и аккуратно наношу макияж. Крашу губы красной помадой, потому что красная помада всегда придает уверенности в себе. В качестве финального штриха надеваю на левую руку броское кольцо, подаренное Ричардом. Я знаю, что выгляжу стильно, и, когда выхожу из комнаты, выражения лиц Майкла и Джесс это подтверждают.

– Черт, девочка, – говорит Майкл, поднимая глаза от хлопьев с изюмом. – Отпадно смотришься.

Джесс обнимает меня и говорит:

– Ага. По крайней мере вид у тебя победительницы.

Я не пропускаю ее слова мимо ушей. Несмотря на бравурные заявления подруги, что ничего не стоит расстроить помолвку Бена, даже она, кажется, выбросила белый флаг. Интересно, что изменилось за эти праздники? Возможно, на Джесс повлияло время, проведенное вместе с Майклом и родными, и теперь она представляет, как Бен точно так же хороводился с семьей Такер.

– Спасибо, Джесс, – слабо улыбаюсь я.

Она сострадательно смотрит на меня и говорит:

– Крепись.

Майкл кивает и эхом повторяет напутствие. Да уж, по всем фронтам едины. Интересно, станут ли они со временем похожи и внешне? Это было бы настоящим достижением для межрасовых отношений, но от этих двоих можно ждать чего угодно.

        * * * * *

По дороге на работу убеждаю себя, что позвоню Бену около десяти. Но утро выдается суматошным, и мне действительно приходится тушить пожар. Поэтому, когда бьет одиннадцать, я еще так и не позвонила. Понимая, что отменять встречу за час до назначенного времени – это дурной тон, я внушаю себе, что должна быть взрослой и примерной. Должна прийти вовремя, посмотреть Бену в глаза и поздравить с помолвкой. Самый правильный путь.

И вот сорок пять минут спустя я еду в такси в «Таверну Пита» на углу Восемнадцатой улицы и Ирвинг-стрит, составляя в уме уместные фразы: «Поздравляю с помолвкой, Бен. Очень рада за вас с Такер и желаю вам всего наилучшего». Но стоит мне войти в паб, уже украшенный белыми ветвями, красными огнями и фигурками Санты, и увидеть читающего газету Бена, как все заготовленные реплики мгновенно вылетают из головы.

Мы запланировали встречу на довольно раннее время, чтобы опередить наплыв спешащих на бизнес-ланч, поэтому Бен смог устроиться за самым знаменитым столиком в Нью-Йорке, тем самым, где О. Генри предположительно написал «Дары волхвов». Делая несколько шагов к бывшему мужу, я вспоминаю строчку из рассказа О. Генри о том, что жизнь состоит из «слез, вздохов и улыбок, причем вздохи преобладают». Бесспорно, он был прав.

Бен поднимает голову и смотрит мне в глаза. Мы оба вежливо киваем. Он складывает газету и отодвигает ее, а я снимаю куртку, сажусь и здороваюсь. Руки трясутся, а голос будто чужой.

– Привет, – говорит Бен, и я не могу определить, что означает его тон. Голос кажется одновременно и веселым, и грустным. Внешний вид бывшего мужа слегка изменился, но сам он остался прежним. Волосы немного длиннее, чем раньше, и похоже, что он отрастил их намеренно, а не просто долго не заходил в парикмахерскую. Не хочется, чтобы его новый образ мне нравился, но это так. На Бене темно-зеленая толстовка с капюшоном, которую он купил еще до нашего знакомства. Я вспоминаю текстуру мягкого хлопка и борюсь с отчаянным желанием коснуться рукава. Внезапно приходит в голову, что Бен явился сюда не с работы. Его рабочий гардероб довольно неформальный, но не настолько. Чашка кофе перед ним уже наполовину пуста. Поэтому я спрашиваю:

– Давно здесь сидишь?

– Не очень.

– Мы ведь договорились на полдень, да?

– Точно. На полдень.

– Пришел с работы?

– Нет, – качает головой Бен. – Сегодня выходной.

Открываю рот, намереваясь сказать, что можно было встретиться где-нибудь в другом месте, чтобы ему не пришлось ехать сюда из Верхнего Вестсайда, но прикусываю язык, когда до меня доходит, что Такер может жить здесь поблизости, в окрестностях парка Грэмерси. Поэтому просто киваю и интересуюсь:

– Взял отгул?

– Ага, – тянет Бен и расстегивает молнию толстовки на несколько сантиметров – достаточно, чтобы я увидела его старую футболку с концерта «REM». Помню, как он купил ее в тот вечер, когда чуть не поймал губную гармошку Майкла Стайпа. А в левом рукаве этой футболки дырка, в которую я раньше постоянно продевала палец.

Через минуту приходит официантка и спрашивает, готовы ли мы сделать заказ. Изъявляем готовность, хотя я еще и не думала о еде. Бен заказывает сэндвич с копченой грудкой индейки.

– Мне то же самое, – говорю я, потому что это требует меньших усилий, чем любой другой вариант.

– Что будете пить? – не отступает официантка.

– Колу, пожалуйста, – брякаю я, хотя кофеин – последнее, что мне сейчас нужно.

Она кивает, забирает у нас меню и шустро уходит. А я думаю: «И что дальше?»

Бен прерывает недолгое молчание:

– Слушай, я уже знаю, почему ты захотела сегодня встретиться, Клаудия.

– Правда? – а я до сих пор гадаю, зачем мне это понадобилось. Чтобы поздравить его с помолвкой? Или отговорить от помолвки? Выжидательно смотрю на Бена, надеясь, что он скажет все за меня.

– Ага, – Бен проводит рукой по волосам и утыкается взглядом в стол. – И это очень великодушно с твоей стороны.

– Правда? – повторно удивляюсь я. Бен, наверное, думает, что я пришла лично его благословить. Считает бывшую жену зрелой и великодушной. Убеждаю себя, что должна оправдать его чаяния.

Бен кивает. Затем расстегивает молнию до конца и снимает толстовку. Стреляю глазами на знакомую дырку, выдавливаю улыбку и говорю:

– Ну, спасибо.

Знаю, что должна сказать больше, сказать все, что он от меня ждет, но не могу вымолвить ни слова. Просто не могу себя заставить произнести поздравление и проститься навсегда.

Поэтому лишь слабо шепчу:

– Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Вот и все – на большее я не способна.

Повисает долгая пауза. Бен вертит в пальцах пачку леденцов без сахара, а я поправляю свою куртку на спинке соседнего стула. Мы одновременно смотрим друг на друга, и я с удивлением вижу в лице Бена сожаление.

– Я тоже хочу, чтобы ты была счастлива, Клаудия. Очень хочу. Но, извини, не могу тебе позволить сделать это.

Пытаюсь переварить его слова, но не нахожу в них смысла.

– Сделать что? – уточняю я.

– Выйти замуж за Ричарда, – выпаливает он, указывая на кольцо на моей левой руке.

– Что-что? – переспрашиваю я, окончательно запутавшись.

Бен говорит тихо и очень быстро:

– Я знаю, что ты пришла сообщить о своей помолвке с Ричардом. И уверен, тебе кажется, что в нем ты нашла что-то, чего не было у нас: обещание той жизни, какую ты хочешь, которую заслуживаешь. Я понимаю, что уже опоздал, слишком опоздал. Клятвы нарушены, мосты сожжены. Но я не могу не сказать тебе, Клаудия, я должен сказать, что люблю тебя всем сердцем и готов на все, чтобы тебя вернуть. Мне не нужен ребенок. Я не хочу ребенка, если он не от тебя. Я не хочу никого и ничего, кроме тебя.