Крылов - Владимир Липилин

— Вот слова великого основателя флота и великого законодателя; даже при суждении о таком паскудстве надо не взирать на персону, а здесь при суждении «о добром флота управлении» вносится персональная статья. Я в данный момент совмещаю обе должности по выбору вашего высокопревосходительства в силу особых обстоятельств до тех пор, пока вам угодно будет признавать это необходимым; но если ввести проектируемую статью в «Наказ», то в будущем всякий будет вправе сказать: «Вот Крылов-то сидел в комиссии по «Наказу» рядом с морским министром да для себя статью и сочинил» — надо на самое дело и обстоятельства смотреть, невзирая на персону.

Предполагаемая статья была из проекта «Наказа» исключена, а самый проект в 101-й раз направлен к переработке».

Воспоминания, как и старые друзья, по убеждению Крылова, невероятно способствуют разрешению насущных вопросов.

И верно, собеседники, сами того не замечая, перешли на сегодняшний день. Заговорили о недавних маневрах, о стрельбах на них, о том что становится все труднее овладеть по их результатам специальным призом наркомвоенмора К.Е. Ворошилова — золотыми часами.

Потом в разговор вплелось странное словечко — «чернослив»; оказывается, между собой моряки так называют уголь. Еще поминали финские шхеры, разглядывали что-то при этом на штурманской рабочей карте, которую хозяин кабинета испещрил особыми пометами, подправляя какой-то длинный путь через многие моря.

О чем это они, опытные моряки, реалисты из реалистов? Неужели мечтают о дальних походах? Нашли время: ведь Балтфлот, и то далеко не всем редким составом, ходит не далее акватории Лужской губы — один час хода от Кронштадта — мало того самого «чернослива». Неужели все-таки фантазируют? Теперь уж ясно без сомнений: заговорили об особенностях штормов в Бискайском заливе. Эх, куда хватили!..

Расстались тогда академик Крылов и комфлот Галлер далеко за полночь. При прощании хозяин обронил совсем уж странную фразу:

— Эх, хоть на палке, а верхом!

А недели две спустя Практический отряд Балтфлота в составе линкора «Парижская коммуна» и крейсера «Профпнтерн» под тем же флагом с тремя звездами, чго вился над сияющим катером, снялся с главного Кронштадтского рейда и ушел в неизвестном направлении.

О взятом отрядом курсе только гадали. И оставшиеся в Кронштадте, и даже шедшие на боевых кораблях. Это был первый выход советской эскадры в дальний поход. До поры до времени цель похода и курс отряда держались в секрете.

В эти дни Крылов вместе с иностранными журналами просматривал и газеты — шведские, норвежские, немецкие. Обычно он этого не делал.

«Куда устремились русские?» — весьма спокойно озаглавили газеты свои первые сообщения о боевых кораблях, пересекавших Балтийское море.

— Ну, это вас, господа, не касается, — хмыкнул в бороду Крылов и ничего более читать в газетах не стал.

«Русские комиссары что-то замышляют!» — воскликнули газеты, когда Практический отряд прошел Северное море.

«Что это за поход, если он без замысла», — согласился с иностранными репортерами, объятыми тревогой, академик и попросил библиотекаря приготовить газеты на завтрашний день.

«Безумие: русская эскадра добровольно вышла искать своей гибели в бушующем Бискае!» — чуть ли не вопя от радости, сообщили газеты 29 декабря 1929 года.

— Ну уж, дудки вам! — сказал профессор Крылов, прочтя экстренное сообщение, и спокойно вошел в аудиторию.

Но он все-таки беспокоился, ибо каждый день просматривал газеты, хотя они хранили полное молчание.

Наконец отлегло от сердца: «Русские в Неаполе, их приветствовал Максим Горький…»

— Преотлично! — только и сказал Крылов, но газеты попросил по-прежнему оставлять для пего.

— Что и требовалось доказать — молодцы, друзья-моряки! — наконец воскликнул академик, разглядывая газетную «шапку», набранную крупными буквами: «Русские прорвались в Черное море!» — Это домой-то… прорвались? Ну и ну! — дополнил свое восхищение Крылов, складывая газету и возвращая ее библиотекарю без обычной просьбы оставить на его имя и завтрашний номер. Его ждали более серьезные обязанности, чем пропитывание зарубежных газет.

В частности, Крылов работал над основным своим трудом по строительной механике корабля «О расчете балок, лежащих на упругом основании».

Академик В.И. Смирнов писал, что в этой работе «впервые дается решение указанной задачи в законченном виде как в теоретическом отношении, так и в отношении численных расчетов».

«Говоря об этой книге, — писал доцент В.В. Екимов, — необходимо прежде всего указать, что ее появление в годы первой пятилетки, в период бурного размаха строительства в нашей стране, было продиктовано патриотическим стремлением А.Н. Крылова дать в руки советских инженеров самые передовые методы расчета сооружений. Для облика А.Н. Крылова как ученого и замечательного инженера-практика характерно его замечание, сделанное в предисловии к работе «О расчете балок, лежащих на упругом основании»: «На применимость формул к численным вычислениям, без чего вопрос не может считаться решенным, я обращаю особен-210 ное внимание, ибо рассматриваемый вопрос в связи с нашим громадным и самым разнообразным строительством как раз теперь получил немаловажное практическое значение».

И вновь: «Помни войну». Этот наказ напоминал о себе всякий раз, когда академик Крылов узнавал о милитаристских сговорах на Западе и Востоке. Тогда в нем во всю мощь поднимался патриот, всей душой желающий видеть Родину могучей в военном отношении. Тогда он придумывал цикл лекций «Общая теория гироскопов и некоторых технических их применений» и читал их слушателям Военно-воздушпой академии, конструкторам аэронавигационных приборов. Этот курс лекций также был практическим руководством наших авиаторов.' А придет время, и академическая комиссия отметит этот труд следующими словами: «С замечательным искусством, столь характерным для всего его творчества по прикладным дисциплинам, А.Н. сумел и здесь найти среднюю линию между решением абстрактной механической задачи и чисто технической, прикладной ее трактовкой, с неизменными упрощениями изложения предмета».

«Помни войну», и академик Крылов выступил с «Запиской», содержание которой — конкретная озабоченность обороноспособностью молодого социалистического государства.

«Будучи автором трудов, — писал адмирал-инженер Н.В. Исаченков, — оригинально и впервые у нас в Союзе освещающих вопросы вибрации судов и их оборудования, Алексей Николаевич за время своего ценного и длительного участия в работе Вибрационной комиссии ИКПС и НКВМФ внес много весьма ценных предложений по способам измерений корабельных устройств, антивибрационным устройствам артиллерийских установок и приборов управления огнем».