Гневная любовь - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, еще пара недель и всё решится. У меня как раз есть идея, где их провести!
— Так, девчонки, выше нос! — поднялся я из-за стола, хлопая по столешнице ладонями со словами, — Мы переезжаем!
— Я, вообще-то, хотела сильно побить этих дураков, что визжат под нашими окнами, — заявила гномка, краснея от злости, — А не бежать от них, поджав хвост!
— Бить беззащитных — это не наш метод, — покачал я головой, — Мы просто сделаем так, чтобы каждый в этом городе немножечко, но осознал, с чем имеет дело. Вони, конечно, будет просто море. Просто океан. Но мы её не услышим.
— Да? — рыжие брови заинтересованно заиграли на девичьем лобике, — Ты что-то придумал?! Я в деле!
— Тогда ты первая, — ткнул я в рыжее тельце пальцем, — Нам понадобятся фейерверки. Много. Сколько найдешь!
— Хорошо! Я побежала!
— Саяка. Нам нужно будет игристое вино. Тоже, сколько найдешь, на весь инвентарь.
— О! Мне нравится. Всё будет!
— Матильда, Мимика. Нет, Матильда. С тебя проповедь для этих полудурков. Расскажи им, какие они нехорошие. Расскажи, что мы уходим отсюда. Совсем уходим. Не уточняй ничего. Уходим и всё, понятно?
— Да!
— Мимика. Тебе самое ответственное задание. Нам понадобятся припасы недели на две. Знаю, ты уже весь город оббегала, так что в курсе, где самое свежее и дешевое. Набери всего понемножку, но с запасом. Хорошо?
— Поняла! Я побежала!
Я удовлетворенно вздохнул и расслабился. Жизнь внезапно заиграла красками, в воздухе запели канарейки, а небо прояснилось. Отступило то, что угнетало меня, да и девчонок, уже почти две недели. Ответственность. Боязнь за то, что дело, в которое мы вложились душой, рухнет. Ну рухнет и рухнет, чего уж там? Мы пытались? Мы пытались. Не вышло. Пора возвращаться назад.
К родному деструктивному поведению.
— А для меня поручений нет? — слегка грустно спросила суккуба, подходя почти вплотную.
— Нету. Не нужно возбуждать народ сейчас твоим прекрасным обликом, — с фальшивой строгостью сказал я, ободряюще улыбаясь, — Мы его возбудим чуть позже и иначе. Всем это понравится!
— Мач, а ты знаешь, что о тебе говорят? — еще ближе придвинулась девушка, — Не здесь, не под окнами, а в тавернах и на собраниях? За вашими спинами? Знаешь, какие отвратительные вещи? Знаешь, кто?
— Да все, наверное, — пожал я плечами, глядя в красные глаза демоницы, — Это же нормально. Никто не хочет рвать попу за счастье с оговорками, всем хочется всего и сразу. А так как враги кончились, то нужен новый враг. Демоны далеко, а я рядом и не кусаюсь. Вот и…
— Ты слишком добрый, — вздохнула суккуба, наполовину отворачиваясь от меня и делая шаг назад, — Правда, что ты никогда не убивал?
— Правда, — пожал я плечами, — Не хочу и не буду.
— Значит, мы просто сбежим от проблем? — нахмурилась демоница, вновь подходя ко мне и становясь нос к носу, — Ты просто отведешь нас туда, где их крики не будут слышны, а потом… игристое вино, фейерверки… ты хочешь их разозлить, да? Унизить?
— Как-то так, да, — вздохнул я, — Не хочу возвращаться к Сатарис с пустыми руками, а что еще можно здесь сделать, не знаю. Понимаешь, у горожан нет другого уязвимого места, кроме чувства гордости и патриотизма, непомерно сейчас раздутого. Больше мне на ум ничего не приходит.
— Ты прославился, совершая великие поступки, Мач Крайм! — чуть ли не по слогам произнесла Лилит, — Ужасные, но великие! Не судьба выбирает разумного, а разумный судьбу! Придумай что-нибудь! А мы поможем!
Я вытаращился на демоницу в великом изумлении, чем та тут же воспользовалась для того, чтобы молниеносным движением приблизить собственное лицо к моему, чмокнуть в губы, немедленно потемнеть лицом, а затем со сдавленным бормотанием о том, что за Матильдой нужно проследить, ломануться к этой самой блондинке.
Вот те раз.
Придумать что-нибудь. Тут как бы всё население мается дурью, бьет себя пяткой в грудь, вместо того чтобы срочно строить новые вертикали власти, утрясает уже имеющееся. И будет утрясать, пока не начнется голод. А что потом? Придут эти сорок паладинов Кеаматта, не придут, как разница? Против кого этим паладинам будет воевать, если всё уже начнет распадаться? Если Народная партия сама превратится в мародеров, реваншистов и беженцев?
Великое и ужасное. Она ведь не сказала «придумай что-нибудь, что исправит ситуацию». Лилит Митрагард, новому члену «пиратов мутной лагуны», плевать на Шварцтадд и плевать на то, что её бывшая начальница вынуждена будет попотеть. Фигня это всё. Краснокожая девушка заботилась обо мне. О нас.
Приятно, черт побери!
А если подумать, то все они, Саяка, Тами, Мимика, Лилит и Матильда, все ждут от меня именно… чего-то эдакого. Не могу обмануть их ожидания. Мой план по оккупации особнячка за большим высоким забором летит в топку. Нам нужен новый план.
Он, этот самый план, у меня начал выкристаллизовываться, когда мы всем отрядом уже шли по улице, преследуемые довольной и веселой толпой, периодически выкрикивающей нам в спину разные гадости. И вот они, барабанящие по нашим нежным и чувствительным натурам, были последними капельками, переполнившими чашу моего терпения.
— Свернем-ка здесь, — решил я, указывая на улочку, на которой располагалось радио «Голос Шварцтадда», — Нам нужно Валеру забрать.
— От него эта розовая не отцепится…, - пробурчала Саяка.
— И её заберем! — махнул я рукой. Настроение стремительно выправлялось, что девчонками было замечено, вызывая их недоумение.
Оставив голосящую толпу голосить под дверьми, мы вшестером вломились на радиостанцию. Здесь было всё прилично и даже очень — Валера и Карина весело и ритмично отжимались в обществе друг друга. Правда, мокрые от пота и в одном нижнем белье, но тощая полурослица и худеющий пацан на это внимание не обратили. Даже когда мы вошли всей толпой. Вот что значит мир, порядок и покой.
— Валерий, ты идешь с нами, — оповестил я Чемпиона Тьмы, затем оборачиваясь к Карине, — А ты останешься на радио или тоже пойдешь?
— С вами!! — по-солдатски рявкнула полурослица, глядя на меня отчаянно-твердым взглядом. Став свидетелем, как ей на глаз сползла со лба крупная капля пота, от чего радиоведущая даже не моргнула, я содрогнулся внутренне, но внешне невозмутимо сказал, — Добро! Одеться,
