Грешки - Мередит Рич

– Эй, вам нужно такси? – окликнул их водитель.

Они смутились.

– Ну что ж, – сказала Джуно, – доброй ночи.

– Доброй ночи.

– «Плаза», – сказала она водителю, помахала рукой Алексу и откинулась на спинку сиденья. Машина ехала по безлюдной улице. Охваченной печалью Джуно стало вдруг жаль их всех.

За последние несколько недель Джуно объехала множество городов Америки, однако увидела очень мало.

Странно, но большие и маленькие города слились для нее в одну размытую картину, так что она уже не ощущала различия между Филадельфией и Буффало, Кливлендом и Детройтом, Атлантой и Бирмингемом. Джуно не видела ничего, кроме залов и стадионов, открытых эстрад в парках, осветительной аппаратуры и звукоусилительных систем, сцен, лимузинов и вертолетов, телохранителей, фургончиков, артистических гримерных да гостиничных номеров. Билеты на все выступления были распроданы на много дней вперед. В каждом аэропорту, гостиницах и мотелях их встречали толпы восторженных юнцов, рвущихся сквозь заслоны к своим кумирам. Они орали, рыдали, топали ногами независимо от того, приехала группа или нет.

«Тьерру» доставлял из города в город частный реактивный самолет «Гольфстрим». Группу сопровождали технический персонал, менеджеры, бухгалтеры, представители студии грамзаписи, юристы, телохранители, репортеры, фотографы, поставщики наркотиков, жены, любовницы, детишки, избранные фанатки, специалист по иглоукалыванию и массажист, а также Брэд Чанг, известный режиссер-документалист, три его оператора и звукооператор.

Последние снимали выступления Гарта Мичема и интимные эпизоды из его жизни.

«Женщина с Дикого Запада» стала хитом сезона. С тех пор как Гарт впервые исполнил песню в «Мэдисон-Сквер-Гарден», ее слава бежала впереди группы. Компания звукозаписи, не теряя времени, выпустила диск.

Теперь, где бы ни появлялась группа, фанаты в кожаных пиджаках, отделанных кожаной «лапшой», в ковбойских стетсонах надрывались от крика, требуя спеть эту песню.

Из-за этого Шеп подтрунивал над Джуно, звоня ей по несколько раз в неделю.

– Я и всегда считал тебя экзотичной, но сейчас это перешло все границы. Мне скоро придется носить стетсон даже в офисе.

– Ох, Шеп… надеюсь, ты не принимаешь это близко к сердцу?

– Напротив, дорогая, слыша ее, я чувствую себя ближе к тебе.

– Я очень хотела бы оказаться рядом с тобой, в постели… И зачем только я отправилась в это турне?

– Заработать денег – ты сама так сказала. И обещала потом содержать меня должным образом.

– Ладно, уж мы повеселимся, тратя их.

– Не мы, а я. Разве не помнишь? Ты весьма опрометчиво сказала об этом. Придется поймать тебя на слове.

– Согласна, я буду держать слово, а ты – меня.

– Об этом не беспокойся, дорогая.

Шеп уже понял, что единственный способ удержать Джуно – это предоставить ей свободу. Даже ее увлечение Яном Кэмбурном прошло бы само, прояви он тогда самообладание. Шеп не хотел повторять свои ошибки и решил, что все происходящее в Америке не должно касаться его.

Помимо песни, Гарт не предпринимал никаких попыток завлечь Джуно и, казалось, ждал, когда она сама придет к нему, уверенный в том, что перед таким соблазном устоять невозможно. У него не было недостатка в чувственных утехах. При нем неотлучно находились три девчонки, готовые вместе или порознь выполнить каждое желание своего кумира. Джуно называла их Флопси, Мопси и Тупенькая. Шведку звали Фиона. Ее гуттаперчевое тело профессиональной акробатки обладало неограниченными возможностями. Высокая стройная Марианна (она же Мопси) напоминала греческую статую – сложением и мозгами. Тупенькая (Колетт), официантка из ночного клуба «Плейбой», имела еще одно прозвище – Мотор и была ветераном многих турне. Она носила браслет с брелоками в виде золотых дисков. На каждом из них было выгравировано имя певца или музыканта, с которым Колетт переспала.

Свободное время Джуно проводила с Тони Силвером и Тедом Отисом – юным гением-клавишником, ибо избегала оставаться с глазу на глаз с Гартом. Пока она и певец ограничивались многозначительными взглядами и изображали равнодушие. Гарт знал, что Джуно хочет его; она не сомневалась в его намерениях, но каждый твердо решил не делать первого шага к сближению.

В Хьюстоне Гарт не выдержал. Однажды Джуно спустилась в артистическую уборную музыкантов, чтобы посоветоваться с Тони Силвером по одному техническому вопросу. Мотор в это время втирала в спину Гарта масло для грудных младенцев. Его торс должен был блестеть на сцене. Певец лежал на парикмахерском кресле, которое сопровождало его во всех поездках, и смаковал салат из омаров, как бывало перед каждым выступлением, Джуно, разговаривая с Тони, чувствовала на себе взгляд Гарта.

– Эй, девушка, – крикнул он ей, когда она направилась к двери.

Джуно обернулась. Тупенькая с хозяйским видом продолжала нежно массировать его спину. Фиона, делая какое-то упражнение йогов, сложилась пополам и словно предлагала себя.

– Что?

– Мы проехали ровно полпути. Пять недель прошло, пять осталось. Я подумал, может, стоит это отпраздновать? Скажем, поужинать вдвоем…

– А потом в постель впятером? Нет уж, благодарю покорно. – Джуно похлопала его по щеке и, уходя, заметила, что оператор из команды Брэда Чанга снимает эту сцену.

К постоянному присутствию съемочной бригады так привыкли, что никто уже не обращал на нее внимания.

Что ж, если этот фильм покажут в Лондоне, он станет документальным подтверждением ее верности Шепу.

В субботу вечером «Тьерра» выступала на стадионе «Тингли» в Альбукерке, куда приехали и родители Джуно. Следующий концерт должен был состояться во вторник в Денвере, поэтому Джуно взяла выходной день и уехала в Санта-Фе вместе с отцом и матерью.

– Что вы об этом думаете? – спросила она.

– Боюсь, слух у меня уже не восстановится, но мне понравилось, – ответил Холлис.

Мэри улыбнулась:

– Такая музыка непривычна для меня, дорогая. А вот певец безумно сексуален. Неудивительно, что девчонки визжат на его концертах.

– А что это за песня… о женщине с Дикого Запада?

Похоже, мы ее знаем?

– Значит, и вы это заметили?

– Родители обязаны все замечать, – сказал Холлис.

– Не волнуйтесь. Я не из тех девиц, которых Гарт взял в свой гарем.

– Умница, – обрадовалась Мэри. – Нельзя ни с кем делить мужчину, это никогда добром не кончается.

«Интересно, – подумала Джуно, – не намекает ли Мэри на Алекса и Лидию? Нет, это, наверное, просто мудрый материнский совет. Так или иначе, мать права».

Утром Мэри принесла дочери завтрак в постель и подала ей газету «Нью-Мексикан» за пятницу.