Горбачев - Ельцин: 1500 дней политического противостояния - Л. Доброхотов

(…) Думается, это принципиально деловое и конструктивное заявление, продиктованное нынешней ситуацией и осознанием той ответственности, которая лежит на всех нас. Оно сыграет свою роль в стабилизации политической и экономической обстановки в стране, в объединении усилий по преодолению трудностей, в которых развивалось общество, в осуществлении мер по скорейшему выходу из кризисного состояния.

Создается необходимая политическая атмосфера для дальнейшего проведения реформ, направленных на переход к рынку при сильной социальной защищенности, формирование правового государства, преобразование нашего Союза в соответствии с итогами всенародного волеизъявления. Есть основание надеяться, что это будет с удовлетворением встречено подавляющим большинством нашего общества, которое устало от «войны законов», издергано бесконечным противостоянием и ничего так не хочет, как введения повседневной жизни страны в нормальную колею.

М.С. Горбачев. Слышим голоса в пользу чрезвычайного положения…[191]

(…) По существу в центре дискуссии оказался вопрос о том, как, какими методами может быть обеспечен выход из нынешней критической ситуации. Один подход в том, чтобы искать ответы на путях продолжения, развития реформ, призванных радикально обновить наше общество, модернизировать его. Думаю, для нас, для КПСС нет другого способа выхода из кризиса, как объединяя все патриотические силы общества, все демократические, политические движения, добиваясь их сплочения вокруг приемлемой для всех программы антикризисных действий, восстановления и укрепления конституционного порядка в обществе.

(…) Тем не менее сегодня мы слышим настойчивые голоса в пользу совсем иного способа выхода из кризиса. Некоторые товарищи видят его только в одном — во введении чрезвычайного положения во всей стране. Причем под этим подразумевается отнюдь не потребность укрепления порядка и дисциплины на производстве, особенно в наиболее важных отраслях.

Будем говорить откровенно. По существу многим чрезвычайные меры видятся как средство возврата к политической системе, существовавшей у нас в доперестроечный период. Ставится вопрос о законодательном закреплении статуса правящей партии. Если кто-то хочет вернуться в состояние, напоминающее то, когда действовала статья шестая Конституции, то в обществе такая позиция не будет воспринята. И это будет оценено как концепция контрперестройки, как замах на реставрацию прежней системы.

(…) Надо консолидировать все здоровые силы общества вокруг конкретных и понятных задач: обеспечить сохранение и обновление нашего Союзного государства, преодолеть политический, экономический и духовньщ кризис. Такое широкое народное движение способно перечеркнуть авантюристические планы и правых и левых экстремистов. Подчеркну, что центристская политическая линия ни в коем случае не означает оппортунистического соглашательства со всеми и каждым. Именно опора на здравомыслящее большинство дает возможность отвергнуть и обуздать притязания всякого рода антикоммунистических, националистических, шовинистических, авантюристических и других элементов. Не позволить им прорваться к власти, используя кризисную ситуацию.

(…) В заключение хотел бы попросить, товарищи, еще раз обдумать и отнестись со всей ответственностью к Совместному заявлению, которое подписано 23 апреля руководителями Союза и девяти республик. Должен сказать, не так просто было согласовать эти позиции, еще труднее будет сохранить договоренности на этапе реализации. Но, думаю, мы должны действовать так, чтобы это согласие, которое достигнуто в такое ответственное для общества время, было сохранено и воплощалось в жизнь. Давайте со стороны КПСС поддержим эти объединенные усилия руководителей Союза и девяти республик. Это будет иметь огромное значение.

Б.Н. Ельцин. Произошло большое событие: отныне не конфронтация, а

согласие[192]

(…) Я убежден, что произошло большое событие. Встреча высших руководителей республик — девяти республик и Президента страны — может положить начало существенному оздоровлению внутриполитической ситуации в стране, в России, конечно, тоже… Лично я исходил и исхожу из того, что достижение взаимопонимания с союзным руководством, с руководством союзных республик, действия всех в направлении радикальных реформ при строгом соблюдении всеми сторонами взятых на себя обязательств — это самый оптимальный путь развития Российской Федерации.

За девять с половиной часов, в течение которых продолжалась встреча, удалось существенно продвинуться вперед в сближении позиций руководителей республик и центра — Президента страны. Был достигнут компромисс, который позволяет сегодня проводить реформу в условиях согласия по основным вопросам, а не противостояния и конфронтации.

Для иллюстрации даже можно сказать: от первоначального документа, который был предложен, осталось процентов 20. Все было переделано по предложению руководителей республик, и после этого он был подписан.

(…) Было признано, что роль республики в Союзе существенно изменилась. Сегодня это — суверенное государство, которое проводит самостоятельную политику. Так было заявлено впервые. Никогда Президент страны на эту формулировку не шел.

Далее договорились, что новый Союз должен стать именно Союзом суверенных государств, добровольно объединяющихся между собой. Очень принципиальная позиция, не все на нее обратили внимание. Союзный договор не навязывается республикам «сверху», а этот процесс пойдет «снизу». При подписании заявления все согласились, что мы даем свои предложения о Союзном договоре. Сначала принимаем их на Верховных Советах, а потом уже какой-то объединяющий документ.

Впервые было признано, что Латвия, Литва, Эстония, Молдова, Грузия и Армения должны сами решать вопрос о присоединении к Союзному договору без какого-то давления, т. е. без армии.

В то же время республики, подписавшие Союзный договор, получают режим наибольшего благоприятствования отношений друг с другом, прежде всего экономических. А вот экономические отношения с не вошедшими в Союз республиками будут строиться на основе мировых цен или на взаимно согласованных условиях.

(…) На встрече опять было впервые признано, что существенным изменениям должны быть подвергнуты государственные союзные органы.

Президент признал, что да, союзные органы в таком виде, которые сегодня есть, не могут существовать, если идти на настоящую политическую реформу, экономическую реформу, на обновление общества. Что демонтажа в командно-административной системе практически не происходит. И он сказал, что после подписания Союзного договора через полугодие — принятие новой Конституции, соответственно выборы народных депутатов, выборы союзных органов с полной реорганизацией, т. е. ликвидацией железобетонной командно-административной шапки, которая очень тяжела для всех. И всенародные выборы нового Президента страны, если это будет предусмотрено Конституцией. Идея чрезвычайного положения или прямого президентского правления была категорически отвергнута всеми руководителями девяти республик. Чрезвычайное положение в современных условиях только резко усугубляет ситуацию. Чревата массовым гражданским неповиновением.

Говорить с народом с позиции силы сегодня просто недопустимо, это было бы просто политическим безумием.

(…) Здесь напрашивается тогда вопрос ко мне: как же понимать, что я подписал заявление 23 апреля, а чуть раньше, 19 февраля, я говорил об отставке Президента. Я считаю, что это логично, и когда я это говорил шахтерам, они это восприняли с пониманием. Тогда был очень большой напор правых сил, как говорят, некоторые вышли из окопов — и они за собой потянули Президента. Я бы не сказал наоборот, а именно так. И вот эта крайняя, может быть, жесткая мера, которая выбрана, — требование об отставке Президента — это как бы ему предупреждение. Если события будут разворачиваться дальше таким же образом, что будет наступление со стороны правых, то тогда мы, республики, берем дело в свои руки.

После этого происходят события: разворачивается рабочее движение, забастовочное движение, разворачиваются прогрессивные силы. Пересмотрел ряд своих позиций и Президент. И с учетом всего вот этого было возможно собраться в таком составе и подписать подобное заявление. И нелогичности я здесь не вижу, хотя Президента там серьезно критиковали — почти каждый руководитель республики. Не обошлось и без критики с моей стороны, и довольно резко критиковали и прямо сказали, что, в общем, для вас это последний шанс. То есть если вы будете выполнять наши согласованные решения, то да, давайте будем действовать, а если не будете, тогда мы повернем по-своему.