Любовь вне правил - Джей Крауновер

Она сделала глубокий вдох.

— Реми был гей. Мы дружили, он заменил мне брата… но он был гомосексуалист. Он любил парня по имени Орландо Фредерик, с которым познакомился в последнем классе. Из-за него Реми и переехал в Денвер после школы. Орландо тоже учится в Денверском университете.

Меня затрясло. Ром громко выругался, мама зарыдала. Шоу грустно взглянула на меня, а я пялился на нее так, словно видел впервые.

— Исключено. Он бы сказал.

Шоу покачала головой, так что светлые и черные пряди вперемешку рассыпались по плечам.

— Он хотел, но боялся, что ты не поймешь его. Проблема была не в твоей возможной реакции… он знал, что это убьет Марго.

— Блин, мы же братья. Он бы мне обязательно сказал!

— Рул…

Я с яростью отодвинулся от стола.

— Ты врешь.

Ром тоже встал и устремил на Шоу суровый взгляд.

— Не стоит сочинять небылицы о покойных, Шоу, чтобы облегчить жизнь Рулу. Это глупо и ненужно.

По ее лицу потекли слезы. Она перевела взгляд с него на меня, открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут отец постучал ложечкой по своему бокалу.

— Так, а теперь все сели и замолчали.

Он сердито взглянул на мать и указал на стул, с которого та поднялась. У Марго был такой вид, словно она собиралась упасть в обморок. Необходимость сидеть рядом с Шоу явно доставляла матери не больше радости, чем встреча со мной во время прошлого визита. Я неохотно сел, но Ром, как ни странно, упорствовал. Он маячил над столом, пока отец не сверкнул глазами.

— Сядь, солдат!

Шоу плакала рядом, но мне хотелось не утешать ее, а убраться отсюда подальше и поскорее. Папа кашлянул и скрестил руки на груди.

— У нас уже давно разлад в семье. Слишком много лжи, слишком много умолчаний. И я не стану больше молчать только ради того, чтобы жена была довольна. Потому что никому — и ей самой — это радости не приносит.

Он потер подбородок и вдруг словно постарел на много лет.

— Марго, ты прекрасно понимаешь, что последние годы обращалась с Рулом жестоко. Я, как и ты, потерял сына, и мне надоело смотреть, как ты превращаешь другого сына в чужого человека, который нас ненавидит. Рул славный мальчик, он много работает, любит родных, и у него есть качества, которые вполне способна оценить девушка. Хватит захлопывать перед ним дверь. Мы оба знаем, что Шоу влюблена в него с детства. Мы видели, как она смотрела на Рула, как заступалась за него, и не думай, будто я не замечал, что именно поэтому ты всегда подталкивала ее к Реми.

Отец вздохнул, как будто сдерживал этот вздох много лет, и посмотрел на нас с Ромом.

— Шоу не соврала, ребята. Ваш брат действительно был гей. Конечно, он не хотел, чтобы мы с матерью знали. Но подростки не умеют врать, и вдобавок они не настолько осторожны, как думают…

Он искоса посмотрел на маму, а мы с братом изумленно переглянулись.

— Марго думала, это просто фаза. Вот почему она с такой готовностью приняла Шоу в нашу семью. Она не сомневалась, что ты, девочка, на него повлияешь, заставишь полюбить девушек или, точнее, себя, но очевидно было, что ты видишь только Рула. Потом мы просто восхищались тобой — мы видели, как тебе недостает любви и от чего ты вынуждена отказываться… и не могли тебя отпустить, пусть даже мне не нравилось, что Реми внушал всем, будто между вами нечто большее, чем просто дружба.

— Он сказал бы, — прорычал я, стукнув ладонью по столу, и отец гневно взглянул на меня.

— Нет, сынок, не сказал бы. Реми боролся с собой. Боролся со своей природой, с тем, каким он был, каким его считали… В отличие от тебя. Ты всегда ориентировался только на себя и слал к черту тех, кому это не нравилось.

Я посмотрел на Шоу, потом уперся взглядом в стол. Я пытался измениться ради нее, но потерпел крах. Вновь поднявшись, я взглянул на мать.

— Не понимаю, почему ты никогда не принимала меня таким, какой я есть. Реми ты любила, хоть он и решил никому не открывать правды. Он много лет врал нам. Просто не понимаю… Короче, я ухожу.

— Я тоже.

Вид у Рома был совершенно безумный. Я опустил взгляд, когда нежная рука Шоу схватила меня за запястье. Невольно дернулся — и увидел огромную скорбь в ее глазах.

— Рул… — шепотом сказала она. — Прости.

Потом выпустила мою руку. Проглотив комок в горле, я трудом выговорил:

— Я понимаю, что ты имела в виду, когда сказала, что самые близкие люди ранят сильней всего. Созвонимся потом.

Но, выбегая из ресторана, я не знал, правда ли это. Немыслимо больно было бросить ее вот так.

Глава 16

Прошло три недели, а от Рула не было ни слуху ни духу. Ни сообщений, ни звонков, ни писем, ни почтового голубя. Мертвая тишина. И мое разбитое сердце. Ром не отвечал на звонки и сообщения, в которых я желала ему спокойной ночи и говорила, что скучаю. Он уехал, так и не простив меня, и это было само по себе мучительно, а уж тем более борьба, которую я ежедневно вела с собой, раздумывая, не позвонить ли Рулу, чтобы взмолиться о прощении. Мне хотелось, чтобы он понял, что, вне зависимости от наших отношений, я хранила чужой секрет. Эйден твердила, что он сможет это пережить, успокоится и вернется, а Марго и Дейл не сомневались, что он больше ни с кем из нас не станет разговаривать. Они оказались в одном лагере со мной — сыновья с ними не общались. У Марго едва не случился нервный срыв, когда Ром не позволил родителям приехать в Форт-карсон, чтобы проводить его. Браться укатили вместе, а мы остались за бортом.

Я измучилась от боли и тревоги, от того, что моей любви всегда оказывалось недостаточно. Я любила Рула дольше и сильней, чем кто-либо, но этого не хватило, чтобы он преодолел свою уязвленную гордость, перестал думать, что его все предают, и попытался наладить отношения со мной. Я по-прежнему злилась, что целую неделю до встречи в ресторане он пытался вести себя так, как я никогда не хотела и не требовала. Но, в одиночестве плача ночью в подушку, я признала, что Рул поступил благородно, хоть и не вполне правильно. Помнится, когда-то я сказала ему, как мы будем страдать, если у нас не получится. Отчего-то прежде, раз за разом обнаруживая его в постели с очередной страхолюдиной, я и то чувствовала себя лучше, чем теперь.

Я старалась не волноваться из-за того, что он делал и с кем проводил время, но с каждым минувшим днем становилось все яснее — с судьбой не поспоришь. Чувств Рула явно было недостаточно, чтобы преодолеть душевную боль, которую тот испытывал, и она ни в какое сравнение не шла с нестерпимыми страданиями, которые мучили меня. Как бы я ни изнывала, отпуская его, следовало смириться и жить дальше, потому что, даже если бы Рул вернулся, был слишком велик шанс, что он успел окунуться в прежний образ жизни. Я не смогла бы пережить измены от человека, которого любила больше всего на свете. Поэтому, вместо того чтобы чахнуть и сохнуть, я наклеила на лицо улыбку, взяла несколько новых смен на работе и с головой ушла в занятия. Старалась больше общаться с Эйден и Корой. В присутствии Коры я не выказывала своих чувств, а она не упоминала Рула и ничего связанного с ним.