«Колонист» - Владимир Геннадьевич Поселягин

– Гасите факелы, уходим, это засада!

Из толпы раздались выстрелы, я упал, перекатившись в сторону, как и двое моих солдат. Вот только падали те убитые, третий отскочил, но вскоре его захлестнула толпа англичан. Засада была не двухступенчатой, а трёх. Вот я идиот, что ж я драгун не допросил, ведь наверняка знали?! Не знаю, что за командир это придумал, но я его найду, клянусь честью. Не люблю таких умников. Мои морпехи дали мне возможность скрыться в ночи. Факелы погашены, так что поиграем. Отбежав, достал рапиру и, глядя на толпу бриттов, что выбегала из загона, стал вылавливать одиночек или парочки, что искали меня, быстро сокращая поголовье засадной группы. Нападал со спины, чтобы отреагировать не успели, и рубил или молниеносными ударами пронзал. Сориентировались командиры засадной группы не сразу, десяток точно потеряли, и вот снова посыпались команды, подкинули веток в костры, запылали факелы, и моё преимущество сразу сошло на нет. Однако одного офицера, который был одет в форму сержанта морской пехоты французского флота, вырубить и прихватить я успел, с ним на загривке добежав до наших. Специально помельче отбирал, чтобы нести легче было.

Там сообщив о неудавшейся засаде, пленные – это переодетые англичане, сунул офицера в карету, и мы, выехав на дорогу и забрав наших морпехов, которые хорошо затрофеились за счёт убитых драгун, да по десятку коней забрали (они скакали позади карет привязанные) и так двигались. О гибели сопровождающих меня морпехов я сообщил, парни опечалились, столько лет служили вместе. Успокоив их тем, что те погибли как герои, я принялся за допрос пленного, прямо на ходу, пока мы возвращались к Плимуту. Сломить его волю удалось быстро, оказалось, он лейтенант из экспедиционного флота, что готовят к заброске в Ирландию. Идея с этой засадой принадлежала некоему полковнику Пруту, начальнику штаба одной из дивизий из экспедиционного флота. Помимо этого, в городе ещё несколько ловушек устроено, но где точно, ему неизвестно. А пленных раздели, устроили в тюрьме на плавучей базе, а переодетые английские солдаты пошли в тыл, надеясь своим видом выманить меня. Что ж, почти удалось. Выбросил на ходу тело лейтенанта, всё, что тот знал, я из него вытряхнул, так что больше не нужен.

Ловить в Плимуте нечего, всё перекрыто, толково между прочим, но всё же нанести визит вежливости командованию англичан я собирался. Сам я перебрался на передок и сидел рядом с матросом, что правил передовой каретой, следил, есть ли что по дороге, засад так и не высмотрел, но к Плимуту подъезжать мы не стали, по полю объехали стороной, мало ли там дозор или засада на подъезде. Выехав на дорогу с той стороны от города, где нужно будет вызвать наших, я остановил кареты и, велев меня ждать тут, на берегу речушки, выставив посты, сам побежал к городу. Проникнуть внутрь, несмотря на выставленных наблюдателей, удалось быстро, плащ скрывал меня, а то белые чулки могли выдать. Дальше в городе пробежался до штаба эскадры, где выкрал адмирала Худа, по пути прирезав пару офицеров, одним из которых по странному совпадению был полковник Прут. Ну или не странному, бывает же такое. Это ему за моих морпехов. Генералу я связал руки за спиной, в рот кляп, снял сапоги, чтобы не грохотал ими, и мы пробежались по городу. Тот тоже бежал, иначе остриё кинжала кололо ему пятую точку. Добравшись до своих, сдал пленного британца им на руки, теперь сержант отвечал за адмирала, и покатили к побережью. Там сняв двух наблюдателей у костра, что следили за морем, вызвал шлюпки, дал сигнал, чтобы присылали все. А что, кони справные, забираем. Долго они на борту не пробудут.

Ответного сигнала не было, чтобы не выдать себя, так что оставалось только ждать, и дождались. Это для моих подчинённых шлюпки из темноты вынырнули на пляж внезапно, а я наблюдал, как их спускали на воду с кораблей, и ждал спокойно. С обоими кораблями всё в порядке, это радовало. А вообще о моей способности видеть в темноте уже легенды ходили, до британцев это тоже дошло. Когда шлюпки оказались на берегу, я приказал рассёдлывать лошадей. Сёдла в лодки, а те до кораблей сами поплывут. Вряд ли они устоят в шатких шлюпках. Сам я на одной лодке, пока лейтенант, что командовал шлюпочной регатой, выполнял мой приказ, вернулся на борт «Дерзкого», сдав пленного под охрану. Ему выделили одну небольшую каюту и выставили двух морских пехотинцев для охраны. Даже покормили и напоили. А верёвки ещё на берегу сняли, кляп – в карете. Старший офицер всё же, адмирал.

Тут как раз и шлюпки вернулись, кони плыли вполне нормально. Балку и канат с сеткой приготовили, подводили их под лошадей, и матросы поднимали их по одной на палубу, скоро все девятнадцать верховых коней стояли на палубе фрегата. Места сразу стало мало, поэтому часть спустили в трюм. Заботиться о них приказал двум матросам, воды почаще давать, а так боевые корабли снялись с места и пошли к Лондону, штурман, как я и приказал, рассчитал курс.

Часа два я мучился с рапортом по операции в Плимуте, которая не была выполнена, как было задумано, но паника и переполох тоже неплохо, да ещё засада англичан не удалась и адмирала прихватил, последний вообще любую неудачу нивелирует. Тем более кое-какие результаты имелись. Паника, вещь страшная, и когда разнёсся слух, что я в порту, уже готовлюсь взорвать пороховые склады, хотя там тройная охрана, многие капитаны, в основном войсковых транспортов, начали поднимать якоря, а стояли те тесно. В результате пострадало семь судов и два боевых корабля, к слову, один русский фрегат случайно таранили, но остался на плаву. Под пробоину пластырь подвели. А результаты мне понравились, два судна затонули от пробоин, полученных при случайных столкновениях, три выбросились на берег, удержаться на плаву не могли, остальные пострадали в разной мере.

Худ – адмирал, знать ему такую информацию по должности положено, вот и поспрашивал его, пока катили к побережью. Он вообще-то морду воротил, говорить отказывался, пришлось пообещать сломать ему пару пальцев, и тот сразу стал всё понимать и отвечать на все вопросы, что я задавал. Может с виду тот и казался бывалым морским волком, но боли боялся. Сломался сразу. А может, репутация моя, такого офицера, что не особо щадит врагов, сказалась. Британцы пытались