Властитель ледяного сердца - Марина Николаевна Александрова

остаться лежать на сырой земле мертвого леса. И снова охота, слежка, преследование, схватка. Он не видел ее слишком долго, и теперь, когда представилась возможность хотя бы ненадолго вернуться домой…

Он смотрел на нее и не мог отвести взгляд от струек воды, что влажными дорожками стекали вниз по белоснежной коже. Видя, как ткань, в которую она была укутана, намокла и прилипла к ее телу, он понимал, что не может сделать и шага, чтобы потом суметь остановиться. Его сердце, такое древнее, холодное сердце, билось так громко, что это оглушало. Ее глаза, черные и бездонные, точно самая глубокая в мире бездна; губы, нежные и манящие, он помнил их вкус. Он жаждал почувствовать его вновь. И стоило из ее груди вырваться всего одному неосторожному хрипу, как если бы она сказала ему, что желает его не меньше сейчас, и слова были уже не нужны. Он стремительно преодолел расстояние между ними, так быстро, что она не поняла, как именно это произошло. Лишь ощутила себя в его крепких руках, прижатой к стене, обвивающей ногами его бедра и теряющейся в глубине его поцелуя. Его горячие ладони обжигали кожу, которая вдруг стала казаться ледяной. Он целовал ее, и она отвечала ему, точно была создана именно для этого. Будто бы всю свою жизнь она точно знала то, какой она должна быть в его руках. Когда его ладонь накрыла ее обнаженную грудь, Йолинь застонала от ощущений, что сейчас взорвались внутри нее, сметая все преграды на своем пути. Исчезли страхи, растворились в волнах страсти, что накрывали ее с головой, сомнения и тревоги. Она хотела этого. Хотела стать одним целым с этим мужчиной, раз и навсегда раствориться в нем, для него.

Когда же его губы вдруг исчезли, заставляя ее жадно дышать, хватая ртом воздух, а сам Рик уткнулся лицом в ее шею, дрожа и крепко прижимая ее к себе, она поняла, что он не продолжит начатое, и вопреки всем доводам рассудка, что им просто нужно подождать, пока будет можно, она едва не расплакалась от осознания, что этого не произойдет сейчас.

– Хочу тебя, – прошептал он ей на ухо, и от такого простого признания рой мурашек побежал по ее спине, все внутри нее отзывалось такой же жаждой, потребностью.

– Может, – тяжело дыша, сказала она, – нам стоит сделать это… – затаив дыхание, спросила она.

Некоторое время он просто молчал, точно этот вопрос застал его врасплох или же заставил о чем-то всерьез задуматься. Потом глубоко вздохнул, оторвался от ее плеча и пристально взглянул ей в глаза. Сейчас на нее смотрели иначе, чем всего несколько секунд назад. Она не могла этого не почувствовать и внутренне напряглась.

– Что произошло, пока меня не было? – серьезно спросил он, и от требовательных ноток в его голосе Йолинь вдруг стало не по себе. – Не смей, – стоило ей попытаться отвести взгляд, жестко сказал он. – Мне очень тяжело понимать, что у тебя на уме, и без этих твоих штучек, – усмехнулся он. – Говори со мной, как должно женщине говорить со своим мужчиной. Не оскорбляй меня недоверием, – простые и такие странные слова.

Йолинь не сразу смогла осознать, что он имеет в виду, как и то, что скорее всего что-то подобное было не принято озвучивать вслух. Люди Севера росли с подобным знанием, и то, что Рик озвучил это ей, всего лишь значило, что он пытался объяснить ей свои чувства.

– Я… – И вновь горло точно сдавило стальным обручем. Всякий раз, когда ей приходилось говорить о себе, своих слабостях и страхах, она чувствовала себя точно голой под прицелом тысяч глаз. Это было неудобно и отчего-то стыдно.

Прикрыв глаза, она попыталась отстраниться от этого чувства, в очередной раз напомнив себе, что если она не хочет быть одна в этом мире, то должна перестать быть одинокой. Перестать верить лишь самой себе, научиться видеть отражение себя в ком-то еще.

– Сегодня и впрямь кое-что произошло, – быстро выпалила она, открыв глаза, кода Рик бережно понес ее к кровати, так и не позволив ей встать на ноги, он сел, продолжая обнимать ее.

– Я слышу тебя, – пристально взглянув ей в глаза, сказал он. Его речевые обороты были странными для перевода, но почему-то она понимала их смысл лучше многих других.

Она рассказала о том, что совсем недавно произошло между ней и Суми. Рассказала о страхах, что появились у нее в сердце, стоило этому произойти, и, пожалуй, впервые в жизни она ощущала себя в этот момент так, точно ребенок, который доверился кому-то более взрослому, понимающему, надежному. Она чувствовала себя слабой, но в то же время это было нормально, потому что был тот, кто может стать для нее опорой. Удивительные открытия дарил ей Север и этот брак. Удивительные грани взаимоотношений открывались перед ней. И всякий раз она поражалась тому, что такое возможно, понимая, в какой тесной клетке условностей, навязанных правил и устоев она жила прежде.

Все это время Рик нежно удерживал ее в своих руках, он обнимал ее, поглаживая по спине, точно показывая, что ему не все равно, и она принимала эту заботу.

– Интересно, – задумчиво сказал Рик, накручивая черный влажный локон ее волос на указательный палец, – что лучше, волк, запертый в клетке и не способный от этого ни причинить вреда, ни быть полезным для своей стаи, или же волк, который знает, на что он способен, и силу свою обращает на пользу тем, кто привык полагаться на него?

– М-м?

– Ты говоришь так, словно твое становление Властителем – это возможность возвыситься над людьми?

– Разве это не так? Не сделает ли это меня непомерно сильнее других?

Рик лишь усмехнулся чему-то, отпуская прядь ее волос и касаясь кончиками пальцев ее скулы. Он нежно касался ее кожи, с интересом подмечая, как ее плечи и руки покрываются мурашками от такой простой ласки, насколько быстрее начинает биться жилка на длинной тонкой шее. Ему нравилось подмечать то, как реагирует ее тело. Это будоражило его фантазию, заставляя думать о том, что еще он может сделать с ней, чтобы услышать, как сладко может…

Он вновь усмехнулся, ведя пальцы ниже, точно так и должно быть, и вновь заговорил.

– То, что ты это понимаешь и задумываешься над собственной ответственностью, вот что делает из тебя Властителя. Мы не хозяева людей, которые живут под нашим началом, мы их защитники, опора, надежда, что зима однажды отступит, и они встретят весну живыми и здоровыми. Мы залог выживания Севера,