Кантор идет по следу - Рудольф Самош

Полчаса назад закончилось вечерние представление, и публика уже разошлась по домам.

В нескольких шагах от директора, между палаткой и фургонами, стояла группа служащих цирка, взволнованно обсуждавших случившееся.

Совершая заграничное турне по Европе, труппа немецкого цирка несколько дней назад прибыла на гастроли в этот город. Расклеенные афиши гласили, что труппа даст здесь еще три представления.

Нервно потирая руки, директор цирка начал по-немецки объяснять случившееся.

Шатори несколько секунд внимательно слушал его, а затем перебил, попросив директора говорить помедленнее, так как он не понял даже сути сказанного, хотя считал всегда, что довольно неплохо говорит по-немецки.

Воспользовавшись секундным замешательством директора, из-за его спины появился какой-то мужчина, который на ломаном венгерском языке произнес:

— Несчастье случилось… Лев…

— Прошу вас, покажите мне место происшествия, — по-немецки попросил Шатори.

Директор молча откинул полог шатра, служившего дверью, и вошел первым. Он пересек манеж, прошел за кулисы и остановился перед полукругом клеток со зверями.

Оказавшись за кулисами, Кантор уловил новые, незнакомые запахи. И хотя он уже перешагнул границу самого зрелого собачьего возраста, но таких резких, беспокоящих и даже угрожающих запахов ему еще не приходилось встречать. Что-то в этих запахах было от бездомных бродячих кошек. Но что? Инстинкт призвал Кантора к осторожности. Он подошел поближе к Чупати. Из конца грязного коридора неожиданно раздалось грозное рычание, перешедшее в страшный рев.

От просторной клетки для львов до металлического загона вел переход из железных прутьев. В какой-то момент Кантор увидел за решеткой клетки громадного льва. Пес вздрогнул и замер на месте: всего в нескольких метрах от него страшный дикий зверь пытался просунуть голову между вертикальными железными прутьями клетки.

Увидев Кантора, лев вскочил на ноги и, поджав хвост, сердито зарычал.

Кантор в мгновение ока прикинул соотношение сил. Шерсть его встала дыбом, он насторожился; однако уверенности в том, что ему с его хитростью, проворством, умом и силой удастся одержать верх над этим страшным зверем с блестящей шерстью, почему-то не было.

И хотя Кантор не видел ничего, кроме страшного на вид животного, своим чутким носом он уже чувствовал, что из клетки этого зверя пахнет еще и человеком.

Лев сделал несколько шагов по клетке и остановился над телом женщины, неподвижно распростертым на земле.

— Как все это случилось? — спросил Шатори, обращаясь к цирковым артистам, которые окружили его.

Оказалось, что точно никто ничего не знает. Первым очевидцем трагедии, случившейся с укротительницей, стал несколько минут назад служащий, который кормит зверей.

— Ничего не понимаю! — удивился вслух директор. — Лео всегда был смирным, он никогда не обижал Лотту.

— Ни разу? — поинтересовался Шатори.

— Ни разу. Видите ли, все наши коллеги могут подтвердить, что Лео любил и уважал свою наставницу.

— То есть даму… — Шатори запнулся, не смея произнести дальше: «труп которой лежит сейчас в клетке у льва». — Как вы думаете, она еще жива? — обратился он к полицейскому врачу.

Врач недоуменно пожал плечами:

— Ее нужно сначала вытащить из клетки.

Шатори кивнул, взглянув на замок, которым была заперта клетка.

— Это невозможно, — замотал головой директор, когда ему перевели слова врача. — Лео неласково обходится даже с теми, кто приносит ему пищу. Видите, он даже на Лотту лапу поднял.

— В таком случае льва нужно убрать из клетки! — решительно заявил Шатори.

— Ганс! Клаус! Попытайтесь выгнать Лео из клетки!

Однако лев от трупа не отошел. Он с сердитым рычанием хватал зубами протянутую ему сквозь прутья клетки палку, грыз ее.

Шатори обратил внимание на то, что лев за все время, пока наблюдали за ним, ни разу не наступил на тело дрессировщицы. Он даже не коснулся его.

— Этот несчастный случай для меня истинная загадка, — сокрушался директор цирка.

— Для меня также, — пробормотал Шатори и, наклонившись к уху Чупати, шепнул ему: — Разгони посторонних и осмотри территорию.

Кантор с облегчением пошел за хозяином, который вежливо выпроваживал из-за кулис праздных зевак.

Из, клеток, прикрытых жалюзи, доносились крики неизвестных Кантору животных, встревоженных появлением незнакомых людей. Кантор не испытывал страха перед этими животными, только их запахи были ему неприятны. Необычная обстановка, в которой умный пес оказался впервые, несколько сбила его с толку, и он даже забыл обнюхать место происшествия, что обычно делал без напоминания хозяина.

После безуспешной попытки выгнать Лео из клетки Шатори настоятельно потребовал усыпить животное, на что директор цирка согласился не сразу. В конце концов он разрешил усыпить льва, выстрелив в него из специального пистолета ампулой со снотворным.

Кантор не понимал, что за звуки раздаются со всех сторон. Глядя с удивлением на льва, не понял он и того, почему вдруг такой страшный зверь обмяк и, сменив грозный рев на тихое рычание, постепенно начал засыпать. И хотя Кантору пришлось многое повидать в жизни, он все же никак не мог до конца понять поступки людей. Сам Кантор ни за что на свете не рискнул бы войти в клетку к такому страшному зверю, но, если бы его об этом попросил хозяин, пес, естественно, сделал бы это, зажмурив глаза и ожидая момента, когда страшный зверь оборвет его жизнь. По просьбе или по приказу хозяина он бросился бы даже в пропасть, не задумываясь над тем, почему у человека возникло такое желание.

Через минуту львиное рычание превратилось в мирное похрапывание, и, как только Шатори, смелости которого не переставал удивляться Кантор, открыл запор клетки и шагнул в нее, Кантор, опередив своего хозяина, подбежал к жертве, лежавшей рядом с головой льва, и начал ее обнюхивать.

Кантор находился в состоянии внутренней собранности. Все мускулы его были напряжены до предела. Он был готов к тому, что чудовище вот-вот схватит хозяина за руку, но лев даже не пошевелился.

И тут у пса мелькнула мысль: а может ли вообще такое высокоорганизованное существо, как человек, стать добычей дикого зверя? Да и может ли обычное смертное существо съесть человека-бога? А если может?…

Для самого Кантора человек мог стать добычей, но только в том случае, если этого требовал хозяин. По его приказу он шел по следу такого человека и настигал его, хотя прекрасно сознавал, что добыча эта принадлежит всегда не ему, псу, а хозяину. По приказу хозяина или людей, которые работали вместе с ним, Кантор разыскивал по следу человека, от которого исходил неприятный запах.