Чехов 7. Императорская охота - Гоблин MeXXanik

услышал, как в ушах зашумела кровь, а потом время сорвалось с места. Реальность решила повторить прожитую сцену перед моей смертью. Но в этот раз, я был готов.

Цареубийца ушел от броска цепи, обходя мясника. Перезарядил пистолеты и прицелился в меня. За его спиной уже был Минин, и я призвал зомби, который встал между мной и противником и вскинул щит. И пули раскололи преграду и разорвали миньона на куски, отправив его в межмирье. Но времени хватило, чтобы Минин с ревом нанес удар, вонзив лезвие топора в спину иномирца. Послышался оглушительный хруст ломаемых костей, и противник зарычал, выпустив из рук пистолеты. Минин выдернул топор из раны, из которой выплеснулась кровь, и снова замахнулся. Однако пришлый неожиданно прытко бросился прочь, словно не был ранен до того. Никто из нашего мира не смог бы двигаться так прытко, получив подобную рану.

Я обернулся на дорогу, по которой должны были прибыть кустодии. И заметил парня лет двадцати. Рядом с ним покачивался тотем в виде изогнутых песочных часов.

— Успел, — тяжело прохрипел хронос и утер кровь, которая стекала по его губам и подбородку.

— Спасибо, — ответил я.

И в этот момент, пережитый бой и выгорание дали о себе знать. Перед глазами качнулось мутное пространство. Ноги подкосились, и я тяжело осел на дорогу.

Тут же пустынные окрестности оживились. И рядом со мной оказался десяток кустодиев. Среди которых я заметил Зимина и Александра Морозова.

— Павел, вы в норме? — послышался голос главы кустодиев.

Я усмехнулся и покачал головой:

— Какая уж тут норма… Он ушел туда.

Я указал в сторону, куда убежал Цареубийца и продолжил:

— Мой миньон ранил его. Сильно. Думаю, след крови приведет вас к нему.

Александр Васильевич кивнул, и отдал приказ помощникам, которые бросились вслед за моим противником. Я силился не закрыть глаза, потому что был уверен — стоит мне смежить веки, как сознание меня покинет. Зимин протянул мне руку.

— А он силен, — произнёс я, пытаясь вложить в его ладонь свою. — Мерзавец смог меня убить с первого раза. Во второй раз у меня получилось избежать его пули.

— Теперь в мире зарегистрированы два случая воскрешения, — заметил Зимин. — Вы и Искупитель.

Шутка показалась мне забавной. И я рассмеялся, наконец ухватившись за протянутую ладонь и вставая с дороги.

Бабушка оказалась рядом и стиснула меня в крепких объятьях. На мгновенье свет в глазах потух от дикой боли в ране, которой так и не случилось в этой реальности.

— Я знаю, — прошептала она мне в шею. — Мой мальчик…

— Все хорошо, — сипло отозвался я и мягко коснулся губами ее виска. — Я остался здесь. Это главное.

— Зачем ты вышел? Ну зачем? — она подняла ко мне бледное лицо.

— Потому что не мог по-другому.

Свиридова наконец освободилась от исчезнувшей веревки, которая, как оказалось, закручивалась вокруг нее, подобно удаву. Ее одежда была надорвана от трения, а на коже проступили красные полосы. Девушка оттолкнула кустодия, который попытался подхватить ее под локоть.

— Я не жертва, — воскликнула она слишком звонким голосом, и мы встретились с ней глазами.

Мне показалось, что впервые она не играла и в ее зрачках колыхался животный ужас от пережитого. Но княжна моргнула, и морок рассеялся. Девушка вновь была уверенной в себе аристократкой, которую ничем нельзя было испугать.

— Ты в порядке? — отрывисто спросил старший Чехов, подставляя плечо. — Он тебя не ранил?

— Не в этой реальности, — ответил я и подумал, что начальник охранки догадался обо всем, заметив бледного хроноса, которого отпаивали лечебным снадобьем.

— Решил стать героем? — хмуро уточнил князь.

— Была моя очередь, — также мрачно подтвердил я.

— Все возвращайтесь домой, — приказал Морозов и погладил княгиню по плечу, обратившись уже к ней, — Этот выродок еще тут. Мне надо его найти и сопроводить восвояси.

— Будь осторожным, — попросила его бабушка и ее голос дрогнул.

— Жди меня. И тогда я вернусь, — сказал он со странной интонацией и направился прочь. — Никому не вступать в ним в бой, — приказал Морозов на ходу. — Только фиксируйте и ждите меня.

Мне подумалось, что говорил он без хвастовства. Просто понимал, что никто другой не справится с пришлым. Надо будет обязательно узнать, в чем разница между нашими способностями, чем его талант отличается от дара местный аристократов.

Мы вернулись домой, где бабушка велела сыну нагреть чайник.

— Я мастер огня, — проворчал он, но все же согрел воду, а потом и заварил чай.

— И зачем ты поперся наружу? — строго осведомилась бабушка.

— Там была Свиридова, — пояснил за меня старший Чехов.

— А что она там делала? — не поняла княгиня.

— Не знаю. Она шла в нашем направлении. Навстречу убийце.

— То есть ты знал, кто он такой? — вновь уточнила бабушка, но при этом не выглядела разочарованной.

— Я догадался. Но не мог оставить ее в опасности.

— Спасибо.

Я повернулся, увидев на пороге дома Елену Анатольевну. Она стояла, опираясь о дверной косяк. При ближайшем рассмотрении ее раны показались не такими глубокими. Они возникли от трения веревки, но не повредили кожу.

— Синяки останутся, — сказала девушка и на ее глазах выступили слезы. — Блузку жалко. Она ведь из шелка.

— Милая, — бабушка подошла к гостье и мягко привлекла ее к себе. — Все хорошо.

— Мне жалко одежду… — повторила княжна, борясь с истерикой.

— Конечно. Я понимаю, — не стала с ней спорить Софья Яковлевна. — Пойдем со мной наверх. У меня есть хорошие капли от нервов. Белое полусладкое почти пол-литра. А Филипп Петрович принесет нам лед из холодильника. А Павел… пусть тоже отдохнет. У всех нас был не самый лучший день.

Я остался один и был благодарен за эту передышку. Мне просто хотелось спать. И не думать, отчего сердце все еще замирает от воспоминаний… я помнил крик зверя, прорезавший мое сознание. Даже близость смерти не казалась таким же важным событием. Видимо, перед смертью некроманты глупеют.

Глава 27

Отцы и дети

Я сел в кресло, откинулся на спинку и невидящим взглядом уставился на столешницу, думая о своем. День вышел достаточно… интересным. Хотя мысль, что я умер, никак не