Тайна моего мужа - Лиана Мориарти

– Но почему? – спросила Рейчел и сама поразилась тому, как культурно и обыденно прозвучал ее голос, обсуждающий убийство ее дочери среди бела дня, пока мимо снует множество людей, не обращая на них внимания, предполагая, что они ведут просто еще один ничем не примечательный разговор. – Не могли бы вы объяснить мне, почему вы так поступили? Она же была всего лишь маленькой девочкой.

Джон Пол поник головой и зарылся обеими руками в свои славные почтенные волосы, а когда снова поднял взгляд, его лицо как будто бы треснуло на тысячу осколков.

– Миссис Кроули, это был несчастный случай. Я вовсе не хотел ей повредить, потому что, видите ли, я любил ее. Я действительно любил ее. – Он вытер нос тыльной стороной ладони, небрежным, безнадежным жестом, словно пьяный на углу улицы. – Я был глупым мальчишкой-подростком. Она сказала мне, что встречается с другим, а потом посмеялась надо мной. Мне очень жаль, но другой причины у меня нет. Я понимаю, что это не причина вовсе. Я любил ее, а она посмеялась надо мной.

Сесилия смутно осознавала, что в коридоре мимо них по-прежнему снует множество людей: одни спешили, другие неторопливо прохаживались, жестикулировали и смеялись, оживленно разговаривали по мобильным телефонам. Никто не задержался, чтобы рассмотреть седовласую даму, очень прямо сидящую на обитом коричневой кожей стуле, вцепившуюся шишковатыми руками в края сиденья, вонзившую взгляд в мужчину средних лет, который стоял перед ней, в глубочайшем раскаянии склонив голову и ссутулив плечи. Никто как будто и не замечал ничего необычного в их застывших позах и молчании. Они находились в собственном небольшом пузыре, отделенные от остального человечества.

Сесилия ощутила под ладонями прохладную гладкую кожу обивки, и внезапно воздух с шумом вырвался из ее легких.

– Мне нужно вернуться к Полли, – заявила она и вскочила так поспешно, что у нее закружилась голова.

Сколько прошло времени? Как долго они тут просидели? Ее охватила паника, как будто она бросила дочь.

«Я не могу сейчас волноваться о вас», – подумала она, глянув на Рейчел.

– Мне нужно снова поговорить с врачом Полли, – сообщила она.

– Конечно, – согласилась Рейчел.

Джон Пол протянул ладони к Рейчел, запястьями вверх, как будто ждал, что на них вот-вот застегнут наручники.

– Я знаю, что не имею никакого права просить вас об этом, Рейчел, миссис Кроули. Я не вправе вовсе ни о чем вас просить. Но, видите ли, Полли сейчас нуждается в нас обоих, так что мне просто нужно время…

– Я не отниму вас у дочери, – перебила его Рейчел резко и гневно, как будто Сесилия с Джоном Полом были скверно ведущими себя подростками. – Я уже… – Она осеклась, сглотнула и подняла взгляд к потолку, как будто боролась с приступом тошноты. Затем жестом погнала их прочь. – Ступайте. Просто ступайте к своей маленькой девочке. Оба.

Глава 51

Поздним вечером пасхальной субботы Уилл с Тесс прятали яйца на заднем дворе дома ее матери. В руках у них были пакеты с крошечными яйцами, завернутыми в яркую блестящую фольгу.

Пока Лиам был совсем маленьким, они обычно оставляли яйца на виду или даже просто рассыпали по траве. Но теперь, став старше, он предпочитал серьезный вызов: чтобы пасхальные яйца были спрятаны на совесть, чтобы Тесс мурлыкала себе под нос мелодию из фильма «Миссия невыполнима», а Уилл засекал время поиска на секундомере.

– Я так понимаю, мы не можем спрятать несколько штук в кровельные желоба? – уточнил Уилл, подняв взгляд на крышу. – Можно оставить приставную лестницу где-нибудь под рукой.

Тесс издала вежливый смешок из тех, что обычно доставались знакомым или клиентам.

– Видимо, нет, – подытожил Уилл.

Он вздохнул и осторожно пристроил синее яйцо на угол подоконника, куда Лиам мог бы дотянуться, только встав на цыпочки.

Тесс развернула яйцо и съела. Сейчас накачивать Лиама шоколадом – последнее дело. Во рту стало очень сладко. Она сама за эту неделю съела целую гору шоколада. Если за этим не следить, она станет размером с Фелисити.

Обыденно жестокая мысль пришла ей в голову машинально, будто слова хорошо знакомой песни, и Тесс осознала, как часто, должно быть, думала так. «Размером с Фелисити» по-прежнему оставалось для нее определением неприемлемой полноты, даже теперь, когда Фелисити обзавелась роскошной стройной фигурой, лучше ее собственной.

– Не могу поверить, что ты вообразил, будто мы сможем жить все вместе! – взорвалась она.

Уилл напрягся, собираясь с духом.

Именно так все и продолжалось с тех пор, как он наконец-то объявился накануне в доме ее матери, бледный и заметно похудевший с их последней встречи. Ее настроение все время опасно колебалось. Только что она была спокойна и язвительна, и вот уже на грани истерики и слез. Ей никак не удавалось взять себя в руки.

– На самом деле я так не думал. – Уилл повернулся к ней, держа пакет шоколадных яиц.

– Но ты же так сказал! В понедельник ты именно так и сказал.

– Это была глупость. Я сожалею об этом. Все, что я могу сделать, – это еще раз попросить прощения.

– Ты изъясняешься, как робот. Не вкладываешь в слова никакого смысла, а просто твердишь одно и то же, чтобы я наконец-то заткнулась. Я сожалею. Я сожалею. Я сожалею, – принялась монотонно повторять она.

– Но я действительно это имею в виду, – устало возразил Уилл.

– Тсс, – одернула его Тесс, хотя он не так уж громко и говорил. – Ты их разбудишь.

Лиам и ее мать уже легли. Их комнаты располагались в передней части дома, и они всегда спали крепко. Тесс с Уиллом, вероятно, не удалось бы их разбудить, даже начни они орать друг на друга.

Криков не было. Пока нет. Только эти короткие, бессмысленные разговоры, мучительно заходящие в тупик.

Их воссоединение накануне было одновременно сюрреалистичным и обыденным, невыносимое столкновение личностей и чувств. Для начала там присутствовал Лиам, едва не рехнувшийся от возбуждения. Как будто он почуял, что ему грозит потерять отца и безопасный уютный уклад жизни, и теперь его облегчение при виде вернувшегося Уилла выражалось в ребяческом безумии. Он болтал раздражающе дурацкими голосами, маниакально хихикал, постоянно желал бороться с отцом. Уилл, с другой стороны, был совершенно потрясен несчастным случаем с Полли Фицпатрик.

– Видела бы ты выражение на лице родителей, – то и дело тихонько повторял он Тесс. – Только представь, что это случилось бы с Лиамом. Случилось бы с нами.

Ужасная новость о происшествии с Полли должна была показать Тесс всю ситуацию под новым углом – и, в каком-то смысле, так и вышло. Если бы нечто подобное произошло с Лиамом, ничто уже не имело бы значения. Но в то же время это низводило ее собственные чувства до незначащего пустяка, что побуждало ее защищаться и нападать.

Ей не удавалось подобрать достаточно сильные слова, чтобы описать чудовищную широту и глубину своих чувств. «Ты причинил мне боль. Заставил меня так сильно страдать. Как ты мог?» В голове все выглядело просто, но оказывалось удивительно сложным, стоило лишь открыть рот.

– Ты хотел бы оказаться сейчас в самолете вместе с Фелисити, – заявила Тесс. Он точно хотел. Она знала об этом, поскольку сама хотела бы оказаться сейчас в квартире Коннора. – Лететь в Париж.

– Ты все время говоришь о Париже, – заметил Уилл. – Почему именно Париж? – В его голосе было что-то от обычного Уилла, того Уилла, которого она любила и который умел находить забавное в повседневной рутине. – Может, ты сама хочешь в Париж?

– Нет, – отрезала Тесс.

– Лиаму нравятся круассаны.

– Нет.

– Правда, нам придется захватить с собой «Веджимайт».

– Я не хочу в Париж.

Она прошла по газону к задней ограде и собралась было спрятать яйцо около столбика, но передумала: здесь наверняка есть пауки.

– Завтра мне надо будет подстричь этот газон, – заметил Уилл из внутреннего двора.

– Соседский мальчик делает это раз в две недели.

– Ладно.

– Я знаю, что ты здесь только из-за Лиама.

– Что?

– Что слышал.

Тесс уже говорила это: прошлой ночью, в постели, и снова, когда они сегодня пошли прогуляться. Она повторялась. Вела себя словно неразумная чокнутая стерва, как будто хотела, чтобы он пожалел о принятом решении. Почему она все время поднимает эту тему? Она здесь тоже лишь из-за ребенка. Тесс знала, что, если бы не Лиам, она сейчас лежала бы в постели с Коннором, не утруждаясь попытками восстановить брак. Она позволила бы себе с головой окунуться в нечто свежее, новое и изумительное.

– Я здесь из-за Лиама, – подтвердил Уилл. – И из-за тебя. Вы с Лиамом моя семья. Важнее вас для меня ничего нет.

– Если бы важнее нас для тебя ничего не было, ты бы не влюбился в Фелисити.

Так просто оказалось быть жертвой. Обвиняющие слова с восхитительной, неудержимой легкостью срывались с языка.

Все было бы иначе, если бы она рассказала Уиллу, чем занималась с Коннором, пока они с Фелисити героически противостояли искушению. Она предполагала, что это причинит ему боль, и как раз этого ей и хотелось. Информация была будто камень за пазухой. Тесс придерживала его ладонью, поглаживая контуры и оценивая мощь.