Элитный спецы - Сергей Самаров

Но где еще четверо?

Ангел осматривается и понимает, что других здесь нет. Иначе они стреляли бы в то место, куда он прыгнул из-за машины. Выждав еще минуту, он слышит автоматные очереди от шлагбаума и понимает, что остальные «чистильщики» там. Стрельба обоюдная. Судя по звуку, в перестрелке участвуют и «АК-47», и «АК-74». Только после этого Ангел устремляется к своей машине, в несколько прыжков преодолев расстояние, и ударом ноги выбивает из рук раненого, который смотрит в другую сторону и нападающего не видит, автомат. Дело сделано. Вторым пинком отправляется в сторону и автомат другого боевика – на всякий случай. Конечно, нужно было бы перевязать раненого, но времени нет. Ангел садится в машину, чтобы быстрее добраться до КПП, но тут видит, как в его сторону бегут четверо в амуниции «Альфы». Ангел узнает капитана Рославлева и выходит навстречу.

– Эти? – спрашивает Рославлев больше взглядом, чем словами.

– Эти здесь были… У вас должны были быть еще четверо…

– Где они?

– Ты меня спрашиваешь?

Капитан Рославлев растерянно осматривается.

– Мы их даже не видели. Нас из кустов обстреляли… Двое раненых…

– Забирайте у меня груз… Мне дальше пора…

Боевиков вытаскивают из машины, хлопают, закрываясь, дверцы. Ангел, сделав рукой прощальный жест, устремляется вдогонку за «КамАЗом»…

Только после поворота Ачилов видит, что попал в ловушку. Поперек дороги вытянута лента с громадными шипами, преодолеть которую не сможет даже большеколесный трактор. И люди по обочине – вооруженные, в бронежилетах, в кевларовых касках – припали на одно колено, ощетинились оружием… Отставной подполковник понимает, что это совсем не солдаты полка внутренних войск, и позади, около КПП, наверняка путь тоже перекрыт…

– Влипли… – хрипло говорит Зураб, сидящий посредине. – Мне сдаваться нельзя…

Ачилов видит в руках у него гранату с сорванным кольцом. Стоит только пальцы разжать, и…

– Этого не надо… – шепотом возражает Арчи, сидящий справа, и выбрасывает в окно свой автомат, наглядно показывая этим, что он стрелять не намерен.

– Надо! – резко, с неожиданным истеричным повизгиванием выкрикивает Ачилов. – Надо! Не хочу «на зону»… Не хочу…

– Вместе с ними… – говорит Зураб едва слышно. – Тормози… Выходите… Нас в кольцо берут… Я руку разжимаю… Вместе с ними…

– Так! – согласен Ачилов.

– Не надо… – тихо возражает Арчи.

– Не хочешь, – Зураб презрительно-хладнокровен, но милостив, – как выйдешь, в сторону прыгай… И живи, как сможешь, если сможешь…

– Дай мне гранату… – просит Казбек Ачилович.

– Я сам… – Зураб не согласен.

«КамАЗ» останавливается прямо перед шипами ленты. С двух сторон к машине подскакивают люди с автоматами. Открываются дверцы. Пленников вытаскивают, ставят рядом, лицом к горячему помятому капоту. Арчи прыгает в сторону, но его тут же и без проблем догоняют ударом приклада в затылок.

– Ну… Что же ты! – кричит Ачилов Зурабу.

– Она, оказывается, учебная… – словно сам тому удивляясь, смеется Зураб и передает гранату подошедшему офицеру…

Сзади подъезжает «Гранд Чероки». Ачилов видит, что Ангел выходит из машины один, но на него никто не наставляет оружия… Отставной подполковник понимает, кто виноват в провале акции, и в бессилии скрипит зубами…

Аквалангисты споласкивают маски, натягивают их на голову и один за другим скрываются под водой. Автоматы держат по-прежнему в руках. Неопытные ребята… По крайней мере, два автомата уже пришли в негодность… Они с глушителями… Вода, попав в глушитель, застрянет там между стенок резиновых прокладок. И если сразу начать стрелять, ствол просто разорвет…

Теперь можно не скрываться, и полковник Согрин сбрасывает в реку пересохший куст. Выбирается наружу и потягивается.

– Рапсодия! Оцепление завершено…

– Где наши «рыбаки»?

– Под водой… С ними связи нет… Но наши плывут с буйками… Чтобы видно было…

Согрин смотрит. Выше по течению по реке плывут пять буйков. Значит, террористам не позволят долго бултыхаться в воде.

– Хорошо… Любуемся картиной…

Полюбоваться, оказалось, есть чем… Согрин никогда не думал, что аквалангисты способны на такой скорости и так высоко выскакивать из воды. Ни одна акула не догонит… Выскакивают и, надсадно кашляя, срывают с себя акваланги, маски… И к берегу… А на берегу их уже ждут. И с одной, и с другой стороны… Даже готовы помочь выбраться из воды… После нескольких глотков углекислоты о сопротивлении ни у кого не возникло мысли…

– Пулат… Я Рапсодия… Как там твой фотограф?

– Он меня фотографирует…

– Нацепи на него наручники и гони сюда… Может быть, это их «контролер»…

– Скорее всего… По-русски плохо говорит, а по документам русский…

Ширвани часто посматривает на часы… Невыносимо долго и мучительно тянется время… Но это же время дает ему возможность подумать о том, кто «сдал» его, где он «засветился». Вывод, кажется, напрашивается один – Марихуана Андреевна оказалась не такой уж конченой наркоманкой, как ему казалось… Единственная неувязка в этом вопросе не позволила сделать окончательную версию: Марихуана Андреевна ни разу не звонила ему на трубку спутникового телефона. И ее родители не знают номера. Тогда… Тогда хвост тянется от Ачилова… И это значит, что надежды на успешное завершение акции почти нет. Остальные группы тоже наверняка под контролем, хотя Ачилов минимизировал общение между группами…

И все же Ширвани ждет, подпитывая свою надежду вероятностью случая – хоть кто-то сможет прорваться… Ждет, что на территории начнется шумный переполох со стрельбой и взрывами, и это будет означать только одно… Но время выходит, и он понимает, что ждал напрасно. Значит, следует действовать самому. Значит, следует на себя взять и ответственность, и право на совершение акта… Терять уже нечего, потому что, если он попадет в руки федералов, пожизненное заключение ему обеспечено. И не только нынешними событиями, но и предыдущей его жизнью и деятельностью… А пожизненное заключение… Нет, смерть лучше… Тем более такая смерть…

А спасение?.. Спасение невозможно… У него уже нет обратного пути. С территории научного центра едва ли удастся выбраться, не говоря уже о том, чтобы выбраться из города. Его словно специально запирают здесь, чтобы он завершил общее дело – обстоятельства запирают… Жалко, конечно… Он так мечтал умереть в родных горах, а умирать придется здесь, и такой страшной смертью… Но Ширвани – мужчина, и готов ко всяким неожиданностям.

Несколько минут послушав, что там происходит, он тихо открывает дверь. Замки в складе хорошие, не скрипят. Только слабую попытку скрипнуть издала сама дверь, но Ширвани не стал открывать ее сильно. Лишь настолько, чтобы протиснуться в проход…

Несколько шагов в сторону бокового выхода из склада… Остановка… С этой стороны слышится разговор… Человек пять, не меньше… Не разобрать, что обсуждают… Пять человек – это уже не охрана. Это «альфовцы». С ними лучше не встречаться… Значит, на главный выход…

Он идет неслышно и на ходу наворачивает на пистолет длинный глушитель. Хорошо бы вообще ножом обойтись, но нож хорош, когда есть эффект неожиданности. Сейчас его ждут чуть не за каждым углом. Значит, придется работать пистолетом.

Ширвани видит охранника сразу за поворотом. Пожилой охранник его смены, которого он несколько раз отчитывал за небритость. Небритый подбородок на службе – это непорядок. Бороду можно носить. Если не любишь бриться – носи бороду. Но выглядеть ты всегда должен аккуратно…

Шаг на сближение.

– Ты опять не побрился… – с укоризной говорит Ширвани, глядя в испуганные глаза охранника. И тут же стреляет прямо в центр груди.

Глушитель хороший, немецкий. Звук падения тела громче, чем звук выстрела.

Выход свободен…

После сумрака склада солнце кажется особенно ярким и заставляет Ширвани остановиться. Глаза с непривычки видят плохо. Когда же, наконец, зрение восстанавливается, он осматривается и спокойно, уверенно идет в сторону корпуса реактора. На ходу вытаскивает из кармана брелок, похожий на брелок автомобильной сигнализации. Его, конечно же, не запустят через дверь, как не запустили бы проникших сюда боевиков. Но ему этого и не надо. Он готовился сам запустить группу через заложенные окна. Теперь оказывается, что этот вход он подготовил для себя…

Ширвани нажимает на брелке кнопку, еще до того как поворачивает за угол. И слышит грохот. Не такой уж сильный, но все же основательный. Ему хватило бы и одного прохода. Но их образовалось целых четыре. Пусть… Ширвани присматривается, подпрыгивает, цепляется за нижние ряды полуразваленной кладки и подтягивается. Несколько усилий, и он уже в бытовых помещениях, совсем рядом с машинным залом.