Приди, рассвет - Шеннон Дрейк

Однако он узнал, он это понял, потому что вдруг остановился и замер.

– Почему ты не сказала мне? – хрипло спросил Уорик.

– Ты настоящий болван, я говорила тебе, но ты не хотел меня слушать, не хотел мне поверить! Я поклялась честью отца, что у меня не было любовников и...

Она замолчала, не закончив фразы. Застонав от нетерпения, Уорик возобновил движение, и Меллиора, ахнув, вонзила ногти в его заросшие волосами плечи. И как ни клялась не кричать, крик все же вырвался из груди.

– Прошу, не надо больше, не надо! – взмолилась она, но в ответ на ее мольбу он прижал рот к ее губам. И вдруг она почувствовала, что все начинает меняться. Ласки его губ и языка становились все более нежными, пальцы скользили по телу, рождая все более сладостные ощущения.

Боль постепенно отступила, как-то притупилась. Она ощущала, как напряглись мускулы Уорика, ускорились движения. Тепло, наполнявшее тело, грозило перерасти в жар и полностью затопить ее. Дыхание Уорика напоминало порывы ветра, сердце гулко колотилось. Внезапно Меллиоре показалось, что он пронзил ее до костей, и она забилась в его объятиях. Уорик продолжал двигаться, она прильнула к нему, чувствуя себя расколотой и в то же время испытывая благодарность за то, что он наполнил удивительным влажным теплом ее лоно, все ее тело.

Он медленно покинул ее и лег на спину. Ей стало холодно, она снова ощутила боль, отдавая себе отчет в происшедшем. Конечно, она знала, что означает выйти замуж, понимала, что за этим следует, и все-таки...

Она никак не ожидала, что будет испытывать желание. К нему. Сейчас, когда боль еще не отпустила, ей хотелось трогать его, прижиматься к нему, оказаться в его объятиях... Почувствовать, как он ласкает ее и...

Как он хочет ее.

Она отвернулась и поправила сбившуюся одежду.

– Я прошу прощения, – сказал Уорик.

– Есть за что.

– Миледи, по правде говоря, ты сама виновата.

– Я виновата?!

– Тебе нравилось играть ту роль, которую ты сама выбрала. Играла ты здорово, дразнила меня и наслаждалась моими мучениями.

– Да никогда! – солгала она. – Я сказала тебе правду, ты же не счел нужным мне поверить.

– Очевидно, я был не прав.

– Очевидно, – сказала она, чувствуя, что на глаза набегают слезы. Хорошо, что она лежала к нему спиной.

– И еще я рад. Мне в самом деле понравился Эван.

При этих словах Меллиора повернулась. Он смотрел в потолок и казался возмутительно спокойным.

– Ты рад тому, что тебе понравился Эван? – спросила она.

– Да.

Меллиора привстала на кровати и занесла руки для удара, но он поймал ее за запястья и удивленно спросил:

– В чем дело, мадам?

– Ты должен радоваться тому, что убедился в честности жены. Помнишь, она клялась честью отца, что у нее нет любовника?

– Да! – сказал Уорик, опрокинул ее на спину и сел на нее верхом. – Я вижу, ты не хочешь, чтобы мне нравился Эван, а хочешь, чтобы мы оба мучились, испытывали подозрения и готовы были вцепиться друг в друга.

– Нет! – воскликнула Меллиора. На Уорике была лишь рубашка, и она своим телом ощущала его мускулистое, в шрамах, тело. – Ой, слезь, пожалуйста, с меня, ты не желаешь меня понять, ты противный, ты... ты...

Она замолчала, увидев, что он смотрит на нее сверху вниз и улыбается.

– Что в этом смешного? – спросила Меллиора.

– Не смешного, а приятного, – негромко уточнил Уорик.

Меллиора снова почувствовала, как у нее запылала кожа на всем теле.

– Уорик, слезь, пож...

Она не закончила фразы, потому что его губы снова прижались к ее рту. Его поцелуй был медленным. Он ласкал ее рот, губы, его язык проник внутрь. Меллиора хотела остаться холодной, обиженной, разгневанной. Но поцелуй все длился, и она почувствовала, что начинает дрожать и трепетать. Его пальцы дотронулись до ее щеки, он прервал поцелуй и, коснувшись влажных губ Меллиоры, глядя ей в глаза, тихо сказал:

– Я никогда не хотел причинить тебе боль. – И, пожав плечами, добавил: – Может быть, один лишь раз у меня было искушение отколотить тебя до синяков. Но это другое...

Он вновь поцеловал ее – на сей раз коротко, выпрямился и стал выпутываться из рубашки. Меллиоре захотелось потрогать его могучую грудь. Плечи его были покрыты шрамами. Ей хотелось дотронуться пальцами до каждого из них и услышать от Уорика рассказ о том, при каких обстоятельствах этот шрам появился. Она лежала не шевелясь, и Уорик потянул ее за платье.

– Пора бы снять его совсем...

– Погоди, мы ведь уже...

– Мы только познакомились, любовь моя. Теперь мы лучше знаем друг друга.

– Просто ты извинился за то, что не поверил мне, что причинил боль...

– Нет, дорогая жена, только за то, что причинил тебе боль. А что касается недоверия, так ты делала все, чтобы я тебе не верил.

– Но ведь...

– Я изучаю свой приз. Я иногда считал себя безумцем из-за того, что согласился жениться на тебе, когда мне предлагали земли без невесты в придачу. Но земли без сердца – это ничто. И сейчас я открываю все более удивительные вещи.

– Ведь было больно...

– Больше больно не будет. Успокойся, вспомни: под конец ты уже не чувствовала боли.

– Я придана тебе вместе с землей. Я вовсе не то, чего ты хотел! – напомнила она. Уорик тем временем приподнял ее и стал стаскивать через голову платье.

Его глаза встретились с глазами Меллиоры – синими, как бурное море, и он улыбнулся ясной, открытой улыбкой, в которой не было ни тени насмешки.

– Леди, не будь такой скромницей! Я видел, как ты обольщала всех мужчин замка, видел, что ты осознаешь свою силу. Ты красива, Меллиора Макадин, и прекрасно это понимаешь. Ты знаешь, что чуть ли не все мужчины могут попасть к тебе в плен, а ты можешь безжалостно и жестоко их отшвырнуть.

– О, это ты так чувствуешь?

– Я не так уж глуп, миледи.

– Это верно, у тебя не было ни малейшего желания жениться на мне.

– Ты говоришь о моем желании? – спросил Уорик и снова уложил ее на подушки. – Нет, леди, я был не в восторге от идеи жениться на тебе, потому что мне еще не наскучила жизнь. А что касается желания... Ты прекрасно знаешь, сколько о тебе сложено поэм по всей Шотландии, десятки мужчин приходили к твоему отцу и королю, ибо хотели тебя...

– Вместе с Голубым островом.

– Да, земля важна, леди, это бесспорно. Пусть будет так. Он внезапно наклонился и приник губами к ее шее.

Его язык скользил по пульсирующей жилке. Затем его рот сместился ниже, к ложбинке между грудей. Меллиора почувствовала, что у нее остановилось дыхание. Ее пальцы оказались на затылке Уорика, в гуще темных волос. Он стал целовать ее соски, и жар быстро распространился по всему ее телу, концентрируясь где-то внизу живота. Меллиора оставалась неподвижной, досадуя на себя, что позволяет ему все это проделывать, и размышляя о том, способна ли она принести ему радость! Ей хотелось этого, хотелось, чтобы он хотел ее, чтобы испытывал к ней такое же влечение, как и она к нему, как бы она ни пыталась уверить себя в том, что он ей безразличен.