История российского сыска - Пётр Кошель

Благополучно закончив занятия, обучившись еще метанию бомб, мы поодиночке разъехались по разным организациям ста­вить партийные лаборатории».

И бомбам скоро находили применение. Боевая дружина боль­шевиков, например, закидала бомбами петербургскую чайную, гае по вечерам собирались рабочие — члены «Союза русского народа».

Заспиртованная голова

Эсеровской базой для террора в 1906 году были из­браны Териоки в Финляндии, где Б. Зильберберг ведал взрывча­той лабораторией.

Весной «Боевая организация» эсеров насчитывала уже около 30 человек. Планировались покушения на министра внутренних дел Дурново, генерала Мина и полковника Римана.

Но группе по убийству Дурново даже не удалось увидеть мини­стра. Случайно обнаружили один из маршрутов министра юсти­ции Акимова. Решили убить его. Но усиленное внимание «охран­ки» ко всем подозрительным на улицах заставило отказаться от этого намерения.

Террорист Самойлов пришел к генералу Мину в форме лейте­нанта флота, назвавшись князем Вадбольским. Но принят не был, к тому же квартиру охраняли. Под видом офицера к Риману прихо­дил другой террорист, Яковлев, называя себя князем Друцким-Соколинским. Но полковник его тоже не принял. Когда же Яковлев пришел в другой раз, его арестовали, отобрав револьвер и кинжал.

Террористы, досадуя на неудачи, уже подумывали взорвать весь дом, в котором жил Дурново, или поезд, возивший его в Цар­ское Село.

Уже другой Гоц, Абрам, предлагал, чтобы боевики, одетые в «жилеты» из динамита, силой прорвались в дом и взорвали его вместе с собой и всеми там находящимися.

Абрам Гоц станет в 1917 году председателем ВЦИК первого созыва.

Позже все внимание сосредоточили на московском генерал- губернаторе адмирале Ф. Дубасове. До губернаторства он коман­довал Тихоокеанской эскадрой. Эсеры хотели отомстить ему за решительность в смутные декабрьские дни 1905 года. Метальщи­ки несколько раз караулили адмирала на Николаевском вокзале, но тщетно. Думали перехватить его у Кремля во время поездки на пасхальное богослужение — тоже не вышло. «Охранка» стала на­блюдать за террористами, и они скрылись.

Азеф назначил день покушения в именины императрицы: в Кремле должно было состояться торжественное богослужение. Террористы перекрыли три дороги из Кремля к губернаторскому дворцу. Вноровский стоял с бомбой на Тверской улице, его брат Владимир — на углу Воздвиженки и Неглинной, Шиллеров — на Знаменке у Боровицких ворот.

Губернатор в открытой коляске с адъютантом Коновницыным выехал из Кремля и направился к воротам Чернышевского пере­улка. И здесь, на углу переулка и Тверской площади, к ним кинул­ся Вноровский с бомбой. Он швырнул ее под коляску. Взрывом убило Коновницына и самого террориста. Дубасова выбросило из коляски, он получил несколько ранений, но остался жив.

Некоторый успех ободрил «Боевую организацию». И вот уже в Севастополь посылается группа для покушения на командира Черноморского флота адмирала Г. Чухнина.

Видимо, преданная Азефом группа была под наблюдением. И когда террористы пришли на военный парад, там за ними вни­мательно следили. Но ни агенты, ни приехавший организовывать покушение Савинков не подозревали, что местная боевая дружи­на решила убить севастопольского коменданта. Это должны были сделать один матрос и шестнадцатилетний юноша. Когда парад начался, юноша выбежал из толпы и бросил в коменданта бомбу. Она не взорвалась. Матрос стал вынимать свою бомбу и уронил ее. Раздался оглушительный взрыв. На месте были убиты и мат­рос, и еще семь человек, 36 ранено. Все бросились бежать. Савин­кова через час арестовали в местной гостинице.

После роспуска Государственной думы руководство эсеров­ской партии объявило о возобновлении террора. Азеф и Савин­ков, ссылаясь на усталость и сложность работы, требовали денег на увеличение организации, на оружие и динамит. Возникли раз­ногласия. ЦК денег не давал. Азеф с Савинковым решили на вре­мя устраниться.

Тогда Зильберберг организовал свою боевую дружину, куда входила его жена, Сулятицкий, Кудрявцев и еще несколько че­ловек. Они базировались в Финляндии и каждое покушение должны были согласовывать с ЦК. Так наметились убийства председателя Совета министров Столыпина, уже бывшего ми­нистра внутренних дел Дурново и петроградского градоначаль­ника фон Лауница. В дальнейшем планировались покушения на царя и великого князя Николая Николаевича.

В декабре 1906 года состоялось торжественное освящение но­вого Петербургского медицинского института. Его опекал член царствующего дома принц Ольденбургский, поэтому ожидались многие известные лица.

Столыпина в этот раз не было.

Когда после богослужения все спускались по лестнице, какой- то молодой человек во фраке ринулся к градоначальнику и выст­релил ему в затылок из маленького браунинга. Фон Лауниц упал замертво. Молодой человек выстрелил себе в висок. В это же мгновение он получил удар шашкой по голове, и в него дважды выстрелил полицейский.

Молодым человеком был Кудрявцев, в прошлом семинарист. Он уже однажды пытался убить фон Лауница в его бытность там­бовским губернатором. Тамбовский комитет эсеров приговорил фон Лауница к смерти за усмирение крестьянских беспорядков на Тамбовщине в 1905 году.

Второй террорист, Сулятицкий, должен был стрелять в Столы­пина. Но поскольку того не было, он ушел.

Кудрявцева же опознать не смогли. Его голову, заспиртован­ную в банке, выставили на всеобщее обозрение.

Убийство столичного градоначальника, конечно, наделало много шума. Царь вызвал к себе на беседу начальника охранного отделения, чего никогда не бывало. Тот вспоминал:

«Во все время нашей полуторачасовой беседы мы оба стояли у окна, выходившего в окутанный снегом царскосельский парк.

—   Я давно уже хотел вас узнать, — сказал государь после пер­вых приветствий и сразу перешел к сути дела. — Как оцениваете вы положение? Велика ли опасность?

Я доложил ему, с мельчайшими подробностями, о революци­онных организациях, об их боевых группах и о террористических покушениях последнего периода. Государь хорошо знал фон Лау­ница; трагическая судьба его явно весьма волновала. Он хотел знать, почему нельзя было помешать осуществлению этого поку­шения и вообще какие существуют помехи на пути действенной борьбы с террором.

—    Главным препятствием для такой борьбы, — заявил я, — яв­ляется предоставленная Финляндии год тому назад свободная конституция. Благодаря ей члены революционной организации могут скрываться в Финляндии и безопасно там передвигаться. Финская граница находится всего лишь на расстоянии двух часов езды от Петербурга, и революционерам весьма удобно приезжать из своих убежищ в Петербург и по окончании своих дел в столице вновь возвращаться в Финляндию. К тому же финская полиция по-прежнему враждебно относится к русской полиции и в боль­шой мере настроена революционно. Неоднократно случалось, что приезжающий по официальному служебному делу в Финляндию русский полицейский чиновник арестовывался финскими поли­цейскими по указанию проживающих в Финляндии русских ре­волюционеров и высылался...

Второй пункт, которым весьма интересовался царь, был во­прос о масонской ложе. Он слыхал, что существует тесная связь между революционерами и масонами, и хотел услышать от меня подтверждение этому. Я возразил, что не знаю, каково положе­ние за границей, но в России, мне кажется, масонской ложи нет, или масоны вообще не играют никакой роли. Моя инфор­мация, однако, явно не убедила государя, ибо он дал мне пору­чение передать Столыпину о необходимости представить ис­черпывающий доклад о русских и заграничных масонах. Не знаю, был ли такой доклад представлен государю, но при Де­партаменте полиции функционировала комиссия по масонам, которая своей деятельности так и не закончила к февральской революции 1917 года...

На прощание государь спросил меня:

— Итак, что же вы думаете? Мы ли победим или революция?

Я заявил, что глубоко убежден в победе государства. Впослед­ствии я должен был часто задумываться над печальным вопросом царя и над своим ответом, к сожалению, опровергнутым всей дальнейшей историей...»

От Азефа русской полиции стало известно место в Финлян­дии, где базировался отряд Зильберберга. Это был небольшой отель для туристов, стоявший в стороне от обычных дорог для путешествующих. Двухэтажное здание с дюжиной комнат цели­ком заполняли террористы, на стороне которых были и владель­цы отеля, и обслуга. Посторонних туда просто не пускали, гово­ря, что нет мест. Однако одним январским вечером это правило было нарушено. В двери отеля постучалась юная пара лыжни­ков: студент-жених и курсистка-невеста. Они сбились с пути, за­мерзли и просились на ночь. Не впустить их было невозможно. Неожиданные гости оказались обаятельными людьми, остроум­ными и жизнерадостными. Они весело рассказывали о своей студенческой жизни, танцевали и пели, прожив в отеле целых три дня.