Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа - Михаил Зефиров

Тяжело жилось в войну не только колхозникам, но и работавшим на селе бюджетникам, в частности, учителям сельских школ. Из-за нехватки продовольствия и низкой оплаты труда им зачастую приходилось наниматься в колхозы пастухами. По карточкам педагоги получали в месяц всего 300 граммов мяса и рыбы, 200 граммов жиров и 400 граммов кондитерских изделий. Качество же промтоваров, получаемых по карточкам, было низким.

Учительница А. Н. Соколова писала партийному начальству: «Наконец-то получили долгожданные товары для учителей. Но они таковы, что учителям их предлагать позорно. Вся обувь негодная, костюмы и пальто из какой-то хлопчатки голубого цвета. А цены на промтовары так высоки, что купить их он не может (мужское белье предлагают по 100 руб. за комплект, а его на рынке можно купить по 60 руб.). К тому же зарплата и так называемые „квартирные“, положенные сельским учителям по закону, преступно задерживались государством». [445 — Смирницкий А. Е. Материально-бытовое положение учительства в первый послевоенный год.// Шестая нижегородская сессия молодых ученых: Тезисы докладов. Н. Новгород, 2002, с. 147.] Колхозное начальство, невзирая на тяготы жизни подчиненных, зачастую вело разгульный образ жизни, разбазаривая с таким трудом заработанные деньги. Так, председатель колхоза «Красная Нива» Судакова вместо того, чтобы руководить битвой за урожай, постоянно устраивала пьянки и гулянья. В частности, в марте 1944 г. она закупила за счет колхозных средств водку на сумму 3600 рублей и распила ее с руководящим составом колхоза. Она же, не посоветовавшись с правлением и колхозниками, уплатила из той же кассы 16 тысяч рублей за облигации третьей денежно-вещевой лотереи. Колхозники в данном случая проявили решительность и написали «телегу» прямо в облисполком, добившись увольнения нерадивой начальницы. [446 — ГОПАНО, Ф. 3, Оп. 1, Д. 4143, Л. 15.]

Председатель колхоза в селе Тоншаево систематически пьянствовал вместе со счетоводом, заведующим фермой и другими руководящими работниками. В результате трудовая дисциплина в хозяйстве упала до невозможности. Под снегом остались 20 гектаров семенного клевера, был переморожен и семенной картофель. Навоз из загонов для скота не убирался годами, в результате чего в свиных и поросячьих стойлах накопилось столько «добра», что несчастные животные, перебираясь по нему, упирались головой в потолок! На совещания председатель и счетовод неизменно являлись пьяные, а потом, возвращаясь домой, падали и спали прямо в грязи. При этом секретарь местного райкома и прокурор покровительствовали сим «крепким хозяйственникам», так как получали от них дармовую муку, молоко и мясо. [447 — Там же, Д. 2703, Л. 157, 162.] Впрочем, это были еще цветочки.

В 1944 г. выяснилось, что некоторые советские феодалы, невзирая на бедственное положение своих хозяйств, снимали квартиры в райцентрах. Причем расплачивались за них не деньгами, а колхозным же хлебом. Средний тариф был 15–20 пудов за хорошую квартиру. Устав от непосильного труда, председатели со своими заместителями и счетоводами периодически выезжали на эти квартиры и устраивали там, как выражалось партийное начальство, «темные дела», то есть веселые пьяные оргии. [448 — Там же, Д. 4146, Л. 222.]

В это же время, боясь гнева со стороны областных властей, невыполнение плана приходилось компенсировать дедовским способом — приписками. Хищения зерна здесь носили массовый характер, приобретая особый размах во время уборочной страды. Вместо того, чтобы отгружать его на элеваторы, сельские начальники тоннами распродавали зерно на сторону, оправдываясь перед вышестоящим руководством опять же «низкой урожайностью» и нехваткой кадров.

Самое удивительное заключается в том, что, несмотря на все это, советское сельское хозяйство все же добилось значительных успехов в снабжении армии и городов, пускай и впроголодь. Но этот действительно трудовой подвиг дался слишком дорогой ценой. Мероприятия советской власти, с упорством, достойным лучшего применения, проводившиеся в 1930–1940 гг., привели к одному печальному результату. Генофонд деревни был окончательно и бесповоротно подорван, и некогда крепкие русские села впоследствии превратились в гетто спивающихся неудачников.

Глава 7

Криминальный фронт

«Я заметил, что за годы войны собаки стали смирные, не нападают на людей. А люди стали злее собак» — эту характерную фразу 3 ноября 1944 г. записал в своем дневнике профессор Николай Добротвор.

Основная работа по борьбе с преступностью в годы войны лежала на милиции, входившей в структуру НКВД. При этом сотрудникам правоохранительных органов приходилось действовать в трудных условиях. Многие опытные работники были отправлены на фронт, на их место приходили молодые, необстрелянные кадры. Не хватало оружия и автотранспорта, работа в тылу осложнялась наплывом беженцев и эвакуированных.

В то же время преступные элементы, пользуясь неразберихой, а в некоторых случаях и паникой, дефицитом почти всех товаров, стали действовать дерзко, порой откровенно нагло, совершая лихие налеты на магазины, квартиры граждан, автомобили и простых прохожих. Благо во время войны было введено затемнение, и улицы с вечера до раннего утра были погружены во мрак. Многочисленные пустыри, лабиринты узких улочек частного сектора, сады и парки позволяли легко и быстро скрыться от милиции. При задержании бандиты часто оказывали ожесточенное сопротивление, пуская в ход оружие.

В этом отношении весьма показательна работа милиции в городе Мурманск. В нем на протяжении всей войны, а особенно в 1941–1943 гг., складывалась исключительно сложная социальная и криминогенная обстановка. Город подвергался систематическим налетам германской авиации, причем нередко целями бомбардировок были жилые кварталы города. Иногда воздушные тревоги объявлялись по пять-шесть раз в сутки и более.

Это приводило к тому, что значительная часть населения покидала жилища и долгое время находилась в укрытиях. Имущество же оставалось без присмотра. Некоторые дома попросту пустели. Разрушения и пожары также способствовали возникновению в городе на какое-то время хаоса, под прикрытием которого можно было хорошенько поживиться. Кроме того, основная масса мурманчан работала в порту на разгрузке ленд-лизовской техники, опять же надолго оставляя свои дома и квартиры.

Не случайно, что самыми распространенными преступлениями в Мурманске стали кражи из квартир, чьи хозяева либо погибли при бомбардировке, либо временно покинули их в связи с воздушной тревогой. Встречались мародеры, которые не гнушались вещами, находящимися при убитых. В борьбе с подобными преступниками наиболее отличился сотрудник уголовного розыска М. Г. Губарев. Только за одну неделю июня 1942 г. он задержал девять «домушников». Большая часть похищенного имущества была возвращена владельцам. [449 — Котов В. Война, милиция, победа. Территория закона, № 36 (1218 мая 2005).]

Впрочем, жулики орудовали не только в квартирах. Так, в течение апреля 1943 г. группа мурманских милиционеров, в которую входили восемь оперативников, раскрыла сразу 34 кражи, совершенные с объектов торговли, в основном из магазинов. Оперуполномоченный 3-го отделения милиции Д. Т. Гавриленко разоблачил четырех воров. В ходе их разработки были раскрыты 13 преступлений и возвращено потерпевшим похищенное имущество на сумму свыше 40 тысяч рублей. Отличные результаты в раскрытии преступлений показывал старший оперуполномоченный областного угрозыска А. К. Пинчук. При его непосредственном участии были выявлены и ликвидированы преступные группы по всей области: в Мурманске, Мончегорске, Кировске и Кандалакше. За проявленный героизм Пинчук был даже отмечен в приказе народного комиссара внутренних дел СССР. [450 — Там же.]

Много неприятных часов доставила мурманским милиционерам кража из квартиры, принадлежащей английской миссии. В данном случае дело имело политический оттенок, учитывая и без того непростые отношения между союзниками. Преступники вынесли у англичан все, даже коврик для вытирания ног у двери. Благо в военное время все, даже половые тряпки, пользовалось спросом, и все можно было продать. На розыск были брошены все оперативники УНКВД, расследованием лично руководил начальник управления полковник А. Д. Сайко. Благодаря своевременно предпринятым мерам в течение восьми дней преступники были задержаны. Членам английской миссии возвратили все похищенные вещи.

В конце 1943 г. сотрудники милиции выявили и обезвредили воровскую шайку в городе Кандалакша, расположенном на Белом море. Ее члены за два месяца в различных городах Мурманской области совершили более двух десятков краж, похитив имущество и деньги на сумму более одного миллиона рублей.

Сотрудники милиции систематически проверяли жилой фонд, различные места концентрации уголовных элементов, выявляя и задерживая при этом преступников и подозрительных лиц. Так, 29 ноября 1944 г. старший оперуполномоченный лейтенант Туркин, обходя городской рынок, по подозрению в продаже краденых вещей задержал гражданина в военной форме, назвавшегося А. С. Богдановым. При следовании в областное управление НКВД тот неожиданно выхватил из кармана «наган» и попытался выстрелить в милиционера. Однако Туркин сумел обезоружить Богданова и доставил его в управление. Впоследствии выяснилось, что накануне задержанный совершил кражу, а краденые вещи принес продавать на рынок.