Полет орлицы - Дмитрий Агалаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Жанна, выходите за меня замуж![6]
Девушка вначале смотрела на него, как на безумного, а потом, не сдержав себя, расхохоталась. Давно никто так не веселили ее, и давно она вот так, от души, не смеялась.
— Прошу вас, — повторил он свою просьбу. — Прошу!
— Да вы спятили, де Маси! — сказала она. — Встаньте — нас увидят. Еще, не дай Бог, чего подумают.
— Пусть думают! — горячо воскликнул рыцарь. — Я заплачу за вас выкуп и возьму вас в жены.
— У вас не хватит денег, де Маси, — с горечью усмехнулась она. Ей даже стало жаль беднягу. — Я очень дорого стою. Вернемся к гостям, — она подала ему руку, — теперь я прошу вас.
Эмон де Маси сдался, но как должно было показать будущее, только на время.
Так и протекала жизнь Жанны в замке Боревуар. А за тройными стенами этого замка протекала жизнь других людей, которые ни на минуту не переставали думать о пленнице.
Жан д’Олон и братья д’Арк, благополучно добравшиеся до замка Сюлли-сюр-Луар, нашли двор притихшим. Говорить о Деве было тут строго запрещено. Они ворвались к королю, полные недоумения — отчего же он медлит? Англичане тянут лапы к Жанне! Но даже Ксентрай и де Рэ не могли больше позволить себе вопроса: почему? А тут — простые рыцари…
— Да кто вы такие, чтобы говорить мне, вашему королю, как поступать? — шипел побелевший Карл Валуа. — Кто?! Убирайтесь, чтобы духу вашего здесь не было! С глаз долой!
Волной королевского гнева Жана д’Олона и Жака д’Арка вынесло из апартаментов Валуа. Они не сразу осознали, что произошло. А когда поняли и уяснили, то приняли одно единственное решение, которое было возможным в сложившейся ситуации.
Оба ординарца немедленно уехали в Орлеан — поддержать горожан, которые собирали выкуп за свою героиню.
Бедфорд в парижской резиденции никак не мог поверить своему счастью. Документ, подписанный Реньо де Шартром, лишал Деву божественного заступничества! О таком подарке он мог только мечтать! Но каков этот пройдоха, Карл Валуа! На золотом блюде она принесла ему корону, а он взял и отказался от нее… Да, Валуа боялся своей сестры, и этим необходимо было воспользоваться как можно скорее!
18
Для графини Люксембургской-старшей пришло время ежегодного путешествия в Авиньон — город «плененных» понтификов[7]. Там находилась могила ее младшего и бесконечно любимого брата Пьера, которому она заменила мать. В восемнадцать лет Пьер Люксембургский стал кардиналом и в том же году скончался. Проживи он дольше, его бы несомненно ожидала папская тиара! С 1387 года графиня Жанна Люксембургская ежегодно приезжала на могилу любимого брата.
Но в этот раз дорога измотала ее — не помогли даже частые остановки, во время которых она переводила дух. Прибыв в Авиньон 10 сентября, Жанна Люксембургская почувствовала себя плохо и решила написать завещание. В качестве наследника больших частей ее сеньорий значился «любимый от всего сердца племянник сир Жан Люксембургский».
Утром 18 сентября графиня испустила дух.
Весть о ее смерти полетела сразу по двум направлениям — в Боревуар и под Компьен.
Над пленницей Боревуара собиралась гроза…
В десятых числах октября Жан Люксембургский и Пьер Кошон вновь отправились в дорогу. «Выезжайте немедленно, — едва узнав о смерти старой графини, сказал епископу Бове лорд Бедфорд. — И без Жанны не возвращайтесь!»
Но уезжая из-под Компьена, граф Люксембург даже не догадывался, что их затея с герцогом Бургундским по взятию города становится все более призрачной, что к осажденной твердыне уже идет войско Карла Валуа в четыре тысячи человек. Англо-бургундская партия при дворе Карла Седьмого в лице Ла Тремуя и Реньо де Шартра временно умолкла. Франция решила силой отстаивать свои позиции в этой войне.
Люксембурга больше не мучили сомнения — Карл Валуа отказался от Жанны. За два дня до отъезда к нему приехал Жан д’Олон, ее оруженосец, и сказал, что орлеанцы собрали часть денег и соберут остальное, только дайте им время. Но времени не оставалось. Все, что он мог, это дать «вольную» ее оруженосцу и братьям д’Арк.
Жизни второстепенных рыцарей и впрямь мало стоили! А если кого пусть и винят преданные слуги Жанны, так это их короля — отпетого мерзавца!
14 октября граф и епископ прибыли в Боревуар. Крепость встретила их молчанием. От Жанны до последнего скрывали смерть старой графини, жизнь которой была залогом относительной свободы пленницы.
Но все изменилось в одночасье.
И теперь Пьер Кошон чувствовал себя почти хозяином в этом замке. Люксембург и епископ Бове составили официальный договор о продаже пленницы. Сумма — десять тысяч золотых турнейских ливров. В тот самый миг, когда подписи были поставлены, из самой души Пьера Кошона, едва не хлопнувшего в ладоши, вырвалось: «Продано!» Конечно, это восклицание он произнес про себя.
Супруга Жана Люксембургского попыталась заступиться за Жанну.
— Неужели нельзя быть к пленнице снисходительным? — горячо вопросила графиня. — Ведь она — женщина!
— Когда Жанна решилась взять в руки меч, она стала мужчиной, — резонно ответил ее муж.
Юная герцогиня, падчерица графа, плакала. Графине стало ясно наверняка, что муж не отступится от своего решения.
— Завтра я сам обо всем расскажу Жанне. А теперь идите спать, и не вздумайте говорить с ней. Такова моя воля.
…Она открыла дверь на тихий стук и не успела опомниться, как в ее комнату, приставив палец к губам, вошла графиня. Ее глаза были красными, лицо заплаканным. Но она держала себя в руках.
— Что с вами? — оторопев, спросила Жанна. — Кто вас обидел?
Графиня молчала. У Жанны тяжело и быстро забилось сердце. Предчувствие чего-то жуткого мешало дышать…
— Скажите ради всего святого, графиня, что приключилось?
— Жанна, мы сделали все, что от нас зависело…
— Я… не понимаю вас…
— Они продают вас.
— Что?!
— Вы знаете, мой муж — вассал Филиппа Бургундского и во всем обязан подчиняться ему. Он так поступает против своей воли, не вините его, но дело уже решенное.
Брови Жанны нахмурились:
— Поступает против своей воли? Объясните же!
— Как военнопленная, вы принадлежите Филиппу Бургундскому. А герцог Бургундский продает вас англичанам. Мы умоляли графа не поступать так, но он отказал нам. Он бы потерял рыцарскую честь, стал клятвопреступником и смертельным врагом своему сюзерену. Он отказал нам, простите его…
Жанна не желала верить в услышанное.
— Меня продают англичанам?!