Продавец троллей - Бент Якобсен

— Послушай-ка, коротышка! — сказал великан густым, звучным голосом. — По-моему, ты говорил, что ты — путник! Так не лучше ли тебе отправиться в путь со всей возможной быстротой?

С этими словами, все так же весело улыбаясь всеми морщинками, Бомстаф без малейшего усилия приподнял Спирруса и, оторвав от пола, понес его к дверям. Спиррус пытался заглянуть великану в глаза, но не мог поймать его взгляда, а в следующий миг маленький человечек уже вылетел за дверь. Он вскочил на ноги и крикнул Бомстафу:

— Ты еще пожалеешь об этом, глупая орясина! Никому не позволено так обращаться со Спиррусом. Я тебя…

Больше ему ничего не удалось сказать, потому что в этот момент Бомстаф вышел на порог и грозно двинулся на него. Спиррус бегом кинулся к своей лошади, вскочил в седло и так ударил ей в бока пятками, что лошадь взяла с места в карьер. Но, отъехав немного, он остановился и сквозь тьму прошипел, обернувшись к Бомстафу:

— По-моему, ты связался с Кастанаком. Погоди у меня! Спиррус все разведает, и если так, то мы еще когда-нибудь встретимся!

Затем он опять повернул коня, поскакал и скрылся во тьме.

Только тут благодушная улыбка сбежала с лица Бомстафа и он наморщил лоб, соображая, что к чему. Он понял, что они ввязались во что-то гораздо более серьезное, чем думали, и что скорее всего эта история еще далеко не закончилась.

Бомстаф вернулся в зал. Бедный трактирщик все еще был бледен как полотно.

— Спасибо за помощь! — сказал он. — Я сам не понимаю, что произошло. У меня было такое странное чувство.

— Нет, это мы вас благодарим, — спокойно ответил Бомстаф. — Странный это человечек и уж точно задумал что-то недоброе. Ты молодчина, трактирщик, что ничего не сказал ему про Гудвина. Сейчас мы немного отдохнем, но ты можешь спать спокойно, потому что мы будем на страже всю ночь.

Снова дома

Гудвин только что поднялся по лестнице на верхний этаж, как услышал, что в трактир вошел Спиррус. Он сразу узнал этот голос, хотя сейчас он звучал как-то иначе. Он отчетливо помнил, каким отталкивающим ему показался колючий взгляд и неприятный голос Спирруса, когда он впервые встретил этого маленького человечка в Глестонбери. Сейчас в его голосе появилось что-то новое, угрожающее и опасное, что-то такое, отчего у Гудвина пробежал мороз по коже, и он инстинктивно понял, что лучше ему и Гектору не показываться на глаза этому человеку. Поэтому он остановился на верхней площадке лестницы и стал следить за тем, что происходит в зале. Гудвин видел, как под взглядом Спирруса оцепенел трактирщик, став белее мела. Как и Бомстаф, Гудвин понял, что здесь не обошлось без вмешательства темных сил. Потом к ним подошел Анри, и злые чары развеялись. Гудвин убедился, что мальчик может, не опуская глаз, выдержать взгляд Спирруса, и, видя это, Гудвин принял великое решение.

Поднявшись наверх, Бомстаф и Анри застали Гудвина в отведенной для них комнате. Он сидел, держа в руке маленькую бутылочку, которую была в торбе Кастанака. Всего их там было пять штук, и Кастанак сказал, что в них налит напиток, который поможет, когда они почувствуют, что им не хватит сил и отваги, чтобы противостоять силам тьмы. Гудвин налил каждому по стаканчику.

— Друзья мои! — сказал Гудвин. — Вы мои лучшие и самые близкие друзья, вы помогли мне пройти все испытания, преодолели ради меня множество опасностей, в том числе и сегодня, когда мы уже считали, что все трудности остались позади. Вы терпеливо ждали, когда я скажу вам, как собираюсь поступить с осколком черного кристалла и что будет с Боффином и остальными троллями.

Из клетки Боффина, прикрытой тряпицей, послышалось довольное сопение, но Анри и Бомстаф с волнением ждали, что скажет Гудвин про то, как он поступит с троллями.

— И вот я принял решение, и вы первые о нем узнаете, а больше я никому ничего не скажу.

Вот так случилось, что в один прекрасный день в начале лета на старой верховой дороге, проходящей по гряде холмов над Долиной Белой Лошади, оказалась весьма необычная компания. Спирруса они после встречи в трактире больше не видели, но Гудвин и Бомстаф каждую ночь по очереди оставались на страже, так как оба понимали, что одной встречей дело не ограничится.

Вечером они дошли до Грэмпс Хилла и свернули вниз, к Комптон Бассету. Гектор давно уже учуял знакомый запах, и, чем ближе они подходили к Грэмпс Хиллу, тем оживленнее он себя вел.

— Знакомый запах, старина? — засмеялся Гудвин, глядя, как Гектор отбегает то влево, то вправо от тропинки. Нос Гектора то и дело улавливал новые запахи, которые нужно было срочно проверить. Бедняге Кастанаку (попугаю, конечно) то и дело приходилось взлетать, спасаясь при неожиданных прыжках Гектора туда и сюда.

— Ну и буря! Ну и волны! — вскрикивал он время от времени, но по большей части ему было не до высказываний, потому что тут только успевай следить, чтобы не свалиться.

Гудвин нес за плечами большой мешок, в котором спокойно спал Боффин. Но когда они начали спускаться с Грэмпс Хилла, он пробудился к новым подвигам и поднял писк. Дойдя до середины тропинки, они сделали остановку и вынули клетку из рюкзака, чтобы дать нетерпеливому узнику осмотреться. Увидя огромные ивы, маленький тролль так и уставился на них; возможно, они пробудили в нем давние воспоминания о Блоксберге. Остаток пути он ехал, высунув голову из мешка, но когда путники свернули к деревне, ударили церковные колокола и зазвучал вечерний звон, и голова Боффина тотчас же нырнула в мешок.

— Кажется, он по-прежнему не любит колокольного звона! — весело сказал Гудвин. Эту особенность Боффина он заметил еще на корабле, и это сыграло важную роль в его решении. Анри с улыбкой посмотрел на него.

— Да уж, месье Гудвин, счастье будет, если и другие тролли так же боятся колокольного звона!

В следующую минуту, в тот момент, когда на деревню опустилась тьма, Гудвин наконец отпер дверь трактира и ступил на порог своего дома. Обыкновенно там у него было полно народу, но сейчас в доме было пусто и тихо, так как трактир был закрыт, пока хозяин путешествовал. Гудвин был рад вновь оказаться в родных стенах, но он удивился, до чего же маленький его трактир. Он сразу же растопил очаг и поставил греть еду; скоро трое друзей сели ужинать. В тот же вечер Гудвин отправился к помещику, а оттуда в деревню послали человека, чтобы оповестить всех жителей о том, что завтра в большом помещичьем амбаре состоится собрание.

Вечером Анри лег спать в маленькой каморке под соломенной кровлей Гудвина. Все у него в доме мальчику очень понравилось. Дом показался ему удивительно похожим на своего хозяина — он был уютный и крепко сбитый, что-то в нем было прочное и надежное, но в этом не было ничего удивительного, ведь Гудвин строил его своими руками. Лежа в постели, Анри глядел в четырехугольное оконце, вспоминал все пережитые приключения и думал, что же теперь будет дальше. Он уже знал, что в Комптон Бассете тролли будут в безопасности и что их уж точно никто не будет отлавливать при помощи осколка черного кристалла. Он протянул руку и пошарил под кроватью. Мешочек с серебряной фигуркой девушки, которая держала в руках осколок кристалла, был там, куда его положили. Анри никогда еще не получал такого замечательного подарка, как эта чудесная фигурка. Мальчик не совсем понимал, почему Гудвин решил отдать ему эту вещь, но и Гудвин, и Бомстаф заверили его, что над этим ему еще рано ломать голову. Анри лучше всех подходил, чтобы доверить ему осколок кристалла, и когда-нибудь он сам поймет почему; это откроется ему само, без всяких усилий. Мальчика нисколько не волновало, что он пока этого не понял, он слепо верил месье Гудвину и месье Бомстафу, а самое главное было для него то, что троллей никто не будет ловить и выдворять из Комптон Бассета, где растут ивы. Анри глядел в окно, где за нависшим краем соломенной крыши виднелось темно-синее ночное небо. Среди облаков мерцали редкие звездочки. Ему очень хотелось узнать побольше о звездах, и он надеялся вернуться когда-нибудь в башню Кастанака под Константинополем, чтобы наблюдать звезды в большие подзорные трубы и научиться тому, что знает о них старый волшебник.