Железная стена. Израиль и арабский мир - Avi Shlaim

Когда переговоры и консультации были более или менее завершены, Бен-Гурион взял на себя инициативу и предложил составить протокол, в котором будут обобщены достигнутые решения и который будет подписан тремя сторонами и будет иметь для них обязательную силу. Тот факт, что идея составления официального документа исходила от Бен-Гуриона, стоит подчеркнуть, поскольку в израильских рассказах о встрече из первых уст это умалчивается, предположительно с целью минимизировать его участие в сговоре. Полный проект был подготовлен группой израильских и французских чиновников и представлен Патрику Дину, заместителю заместителя министра иностранных дел, и Дональду Логану, личному секретарю Селвина Ллойда, которые приехали представлять Великобританию без своего политического хозяина в последний день работы конференции. Дин и Логан были удивлены, увидев проект, поскольку ранее не было никаких упоминаний о том, что нужно что-то фиксировать на бумаге. Но Логан сказал Дину, что это точная запись того, что было согласовано, и они оба решили, что иметь такую запись было бы полезно, поскольку в противном случае могли бы возникнуть недоразумения из-за довольно сложного сценария.

Пока шла работа над проектом, в другом месте виллы состоялись еще две частные беседы. Бен-Гурион имел беседу со своим французским коллегой, при которой никто не присутствовал. На следующий день Бен-Гурион записал в своем дневнике: «Я рассказал ему об обнаружении нефти на юге и западе Синая и о том, что было бы неплохо оторвать этот полуостров от Египта, поскольку он ему не принадлежит, а принадлежит англичанам, которые украли его у турок, когда те решили, что Египет у них в кармане. Я предложил проложить трубопровод от Синая до Хайфы, чтобы перерабатывать нефть, и Молле проявил интерес к этому предложению». В отсутствие каких-либо других записей об этой беседе создается впечатление, что израильский премьер-министр, как обычно, вел себя как экспансионист, а его французский коллега до самого конца был вежливым хозяином.

В конце этого разговора состоялся еще более интригующий разговор. Она касалась помощи Франции Израилю в развитии ядерных технологий. Подробности этой второй беседы стали известны только в 1995 году, когда Шимон Перес опубликовал свои мемуары. Соответствующий отрывок гласит следующее:

Перед окончательным подписанием я попросил Бен-Гуриона сделать небольшой перерыв, во время которого я встретился с Молле и Бурж-Монури наедине. Именно здесь я окончательно согласовал с этими двумя лидерами соглашение о строительстве ядерного реактора в Димоне на юге Израиля... и поставках природного урана для его заправки. Я выдвинул ряд детальных предложений, и после обсуждения они их приняли.

Развитие атомной энергетики было дорогой сердцу Бен-Гуриона темой. Он видел в ней технологический вызов, который поможет превратить Израиль в передовое индустриальное государство. На переговорах с французами речь шла о небольшом ядерном реакторе для гражданских целей. О возможном военном применении этой технологии на данном этапе ничего не говорилось. Но именно это и было конечной целью Бен-Гуриона: создание ядерного оружия. Он считал, что ядерное оружие неизмеримо усилит Израиль, обеспечит его выживание и устранит любую опасность повторения Холокоста.

Шимон Перес был движущей силой израильской попытки получить помощь Франции в строительстве ядерного реактора. Пино выступил против этой просьбы, Бурж-Маунури решительно поддержал ее, а Молле не определился. 21 сентября, за месяц до встречи в Севре, Перес договорился с французами о поставке небольшого ядерного реактора. Он использовал Севр для того, чтобы попытаться взять на себя обязательства перед Францией на политическом уровне. Таким образом, постановка Пересом ядерной проблемы в Севре не могла быть полной неожиданностью. Через год, в сентябре 1957 года, когда Бурж-Манури был премьер-министром, Франция поставила Израилю ядерный реактор вдвое большей мощности, чем было обещано ранее.

Израиль не присоединился к франко-британскому военному заговору с целью получения французского ядерного реактора. Щекотливый вопрос об атомной энергетике был поднят только к концу конференции и уже после принятия основного решения о начале войны. Тем не менее, ядерное соглашение, заключенное на закрытой встрече в Севре, интересно по трем основным причинам. Во-первых, оно показывает, что французы были настроены на войну практически любой ценой. Во-вторых, оно раскрывает весь объем стимулов, которые французы готовы были предоставить Израилю, чтобы склонить его к выполнению той роли, которая отводилась ему в военном заговоре против Египта. В-третьих, подтверждается впечатление, что в то время Израилю не угрожала серьезная опасность со стороны Египта, но, тем не менее, он вступил в сговор с европейскими державами, чтобы напасть на Египет по другим причинам. Взятые вместе, эти две частные беседы в Севре, таким образом, пробивают карету с лошадьми сквозь официальную версию, согласно которой Израиль вступил в войну только потому, что ему угрожала непосредственная опасность нападения со стороны Египта.

Теперь трехсторонний военный заговор был оформлен в виде официального документа - Севрского протокола, который должны были подписать представители трех сторон. От Франции это сделал Пино, от Израиля - Бен-Гурион, от Великобритании - Патрик Дин. Дин дал понять, что подписывает протокол ad referendum при условии одобрения его правительством. Хотя протокол должен был быть ратифицирован всеми тремя правительствами, Бен-Гурион не пытался скрыть своего волнения. Он изучил его, аккуратно сложил и сунул в карман жилета.

Севрский протокол дал Бен-Гуриону гарантию от предательства Великобритании, но в то же время стал "дымящимся пистолетом" трехстороннего сговора. Было три копии. Британская копия была уничтожена по приказу Идена, французская потеряна, а израильская хранилась под замком в архиве Бен-Гуриона в Седе-Бокере в течение сорока лет. В 1996 году оригинальный французский текст протокола был впервые опубликован для документального фильма BBC о Суэцком кризисе.

Севрский протокол состоял из семи статей. В первой из них просто говорилось о том, что Израиль начнет широкомасштабное наступление вечером 29 октября с целью достижения зоны канала на следующий день. Статья 2 описывала англо-французские призывы к воюющим сторонам прекратить боевые действия и отвести свои войска на расстояние 10 миль от канала. Только Египту предлагалось согласиться на временное занятие англо-французскими войсками ключевых позиций на канале. Это требование было включено для того, чтобы гарантировать, что Египет не сможет принять апелляцию. Статья 3 гласила, что если Египет не подчинится в течение двенадцати часов, то рано утром 31 октября будет начата англо-французская атака на египетские войска. В этой статье отменялась претензия на беспристрастность. Никаких военных действий против Израиля не предусматривалось.

В статье 4 отмечалось намерение израильского правительства оккупировать западное побережье Акабского залива и острова Тиран и Санафир с