Когда наша не попадала - Александр Кулькин

Немного помявшись, ватажники повернули обратно и успели заметить стремительный проблеск неведомой твари. Сороконожка с мерцающими синими полосами по бокам шустро выскочила из-за колонны, промчалась среди растерявшихся кашеваров и, приподняв верхнюю часть туловища, плюнула в разгорающийся костёр чем-то белым. Огонь зашипел и погас. Побагровевший Лисовин осторожно нагнулся и, схватив дрын, метнул его в огнеборца. Впрочем, не попал. Сороконожка, не дожидаясь благодарности, так же мгновенно утекла обратно. Обескураженный пёс задумчиво гавкнул ей вслед и вопросительно посмотрел на людей. Гнаться за незнакомцем ему не хотелось.

– Доколе?!! – возмутился Лисовин, поднимая, за неимением лучшего, руки к серому небу. – Нам же разрешено!!

– Вот-вот, – подтвердил Непейвода, держа руку на эфесе сабли. – Пусть ещё раз прибежит, объясним по-свойски.

Показалось Ивану, или нет, но в холодном бесстрастном Голосе мелькнула нотка растерянности:

– А я совсем забыл о пожарной автоматике… Сколько циклов минуло, а она ещё работает.

– Делать-то что? – перебил его практичный завхоз. – Люди – не эта аутоматика, их же кормить надо!

– Кормить… Люди… – Голос становился всё задумчивее. – Пройдите в постройку у воды, там я включил нагревательное устройство, оно легко заметно, красным цветом светится…

– Ты бог? – неожиданно спросил Иван, провожая взглядом кухонный наряд, тащивший котёл обратно.

– Бог? Нет, я не бог и даже не хозяин. Я слуга.

– Слуга-а-а… – протянул атаман, присаживаясь рядом с Иваном. – А почему хозяев не зовешь? И вообще, представился бы. Меня вот, например, Спесь Федорович Кудаглядов зовут. А товарища моего – Иваном.

– Меня никак не зовут. Мне не было никакой необходимости в звуковой идентификации. А создатели мои… Я не могу их позвать, они физически здесь и в то же время невообразимо далеко.

– Ин… Ден… – Кудаглядов растерянно посмотрел на волхва, но Голос продолжал:

– У вас интересная система названий. Это как-то связанно с развитием особи или только с физическим возрастом?

– Ива-а-ан! – взмолился атаман. – Ответь ему, а я пойду за кашеварами пригляжу.

– И так, и так, – рассеяно ответил волхв, пытаясь сформулировать свой вопрос максимально тактично. – С возрастом имя меняется, но только за заслуги человеку даётся фамилия и величание по отчеству.

– Странно. Похоже, ваша раса ещё молода, если придает значение таким деталям.

– Скажи, Голос, где мы? Уже долго мы ищем Атлантиду, мотает нас по временам и весям, как неприкаянных, а найти не можем.

– Что такое Атлантида? – заинтересовался собеседник.

Иван вздохнул и начал свой рассказ:

– Давным-давно на большом острове среди Океана жили люди, атланты. Умом своим превзошли они все народы, и многие племена платили им дань. Воины их были непобедимы, а жрецы мыслью своей пронзали пространства и повелевали стихиями. Никто не решался бросить им вызов, но они сами бросили вызов богам. Как и дети их, горды и заносчивы были боги, и несоразмерной была их кара. В одну ночь погрузился остров атлантов на дно морское, и никого не осталось в живых.

– Как несовершенны устройства хранения информации, – прошептал Голос, а потом спросил: – Ты же сказал, что Атлантида уже погибла. Зачем вы её ищете?

– У нас была надежда, что попадём мы в то время, где Атлантида ещё существует.

– Во время? – заинтересовался собеседник. – Разве вам покорно время? До сих пор я знал только одних существ, которые неподвластны времени. Взгляни вверх, и ты увидишь их тени. Кто они и зачем, я не знаю, они не идут на контакт.

– Мы не можем управлять временем, мы не боги. Только в Океане нет времен, и можно попасть в любое.

– Странно, очень странно. Зря, конечно, я прекратил экспедиции эллипсоидов за кокон, но пока я не встречал в отчетах Океана, о котором ты говоришь.

– Кто ты? Ты говоришь слова, которые я узнал в далеком и неприятном для нас будущем. О значении многих слов я только догадываюсь.

– А кто ты? Вернее, вы? Разреши мне снять ментограмму с твоего мозга?

– Что снять?

– Я, если ты позволишь, прочитаю твои воспоминания, твою жизнь, чтобы понять, как мне ответить на твой вопрос.

Иван густо покраснел, но все-таки согласился, как-то наивна была просьба Голоса и не верилось, что он сможет причинить боль. Волхв не знал, как снимаются ментограммы, но вдруг вспомнилось далекое детство, то, что парень давно уже забыл.

Каська возмущенно запищала, но мама решительно отодвинула её от сиськи и ласково провела языком по голой спине названного сына. Человеческий дитёнок, совсем недавно научившийся ходить, радостно заурчал и присосался к большому соску медведицы. Берлога под огромным выворотнем была просторной и уютной. Места хватало для всех: для троицы медвежат, их мамы, и даже этому нахаленку, расстраивающему медведицу своей не там растущей шерстью. Медведица понимала, что этот пострелёнок не станет ей верным сыном, слишком сильно тянуло от него чужим запахом, но не видела она беды от того, что покормит малыша. Не было вражды у зверей с его родителями, и с бортником-отцом, и с хозяйкой-матерью. Глядя, как человеческий мальчишка насыщается густым молоком, медведица прижала к себе своих детей, и устало вздохнула: «Надо обязательно поговорить с его родителями, в лесу ведь встречаются и звери».

Мальчик уже засыпал, мешала только неугомонная медвежка, всерьез обиженная отстранением от маминого пуза. Она царапалась, урчала, отталкивая захватчика, пока не рыкнула мама-медведица, и почти сразу мальчонка услышал, как в темную берлогу звонкими солнечными зайчиками закатываются звуки человеческой речи:

– Ой, соседушка, не у вас ли мой оголец? Или он опять волчат за хвосты тягает?

Медведица приподняла тяжелую голову и что-то проворчала в ответ.

– Как хорошо, соседушка! Вы уж выведите его сами, неудобно мне в вашу хату спускаться.

Мама-медведица мягкой лапой, не выпуская когтей, вытолкнула мальчишку на солнечный свет, прямо в объятия человеческой матери, и опять прорычала, на этот раз назидательно.

Мама счастливо засмеялась, подкинув сыночка в воздух:

– Опять с Каськой подрался, забияка? Сколько раз говорить, нельзя девчонок за косички или хвостики дергать! А вы, соседушка, не серчайте, мой мужик две седьмицы дома не был, вот и пустили сынишку во дворе побегать… А он шустролапый оказался, низкий вам поклон за доброту и ласку. Заходите, если что.

Так и запомнил этот день из детства, засыпая на маминых руках, под нежную песенку. День, когда он твердо знал, что живёт в лучшем из миров!