Четыре столицы Древней Руси - Е. Нелидова

или смерды, как их тогда называли, не участвовали. Они добывали себе пропитание, пользуясь дарами природы, которая щедро давала им и на свой обиход, и на выплату дани. Чтобы добыть меха, воск, мед и рыбу, они занимались, кроме земледелия, охотой, пчеловодством и рыболовством. В некоторых местах делали лодки-однодеревки, т. е. выдолбленные из целого ствола дерева. Лодки эти, как мы уже знаем, пригонялись на продажу в Киев. В других местах, ближе к городам или в самих городах, смерды занимались также гончарным ремеслом, т. е. делали из глины горшки и другую посуду. Лодки, посуда и хлеб составляли предметы внутренней торговли, хлеб доставлялся в северные русские области, где его было мало.

Земледелие было коренным занятием славян с древнейших времен. Еще тогда, когда жили они, по выражению летописца, в лесах по-звериному, они вырубали деревья, выжигали корни и на выжженном пространстве пахали и сеяли. В могилах древлян, живших на притоке Днепра Припяти, и северян, живших на притоке Десне, нашли серпы и зерна ржи, овса, ячменя. Судя по древнему славянскому языку, в те времена были уже известны такие земледельческие орудия, как плуг, борона, мотыга, заступ, цеп. Частных земельных собственников тогда не было, земля принадлежала общине, состоявшей из нескольких семей, — задруге или верви, как тогда называли. Торговля постепенно изменяла простой и несложный прежде быт славян. Князья, дружинники и купцы богатели от торговли. Захватывая свободные земли, которых тогда было много, они обрабатывали их трудами рабов из военнопленных, которых частые войны поставляли в большом количестве. Те же войны, обогащая воинов, разоряли смердов. Увеличивалось количество бедных и количество богатых людей, усиливалась рознь между теми и другими. С другой стороны, та же торговля, сталкивая славян с жителями чужих более образованных стран, развивала их и расширяла их кругозор. Повышались требования на большие удобства в жизни, но повышалось и умение удовлетворить их. Красивые и роскошные вещи, вывезенные с заграничных рынков, вызывали подражания. Вместе с тем условия местного быта и преданий, особенности родной природы вырабатывали свой собственный вкус и свои требования к изделиям разных вещей. Таким образом создавалось и развивалось свое русское искусство вместе с развитием образованности — своей русской культуры. Со временем русские изделия имели сбыт на тех же заграничных рынках. Очень ценились впоследствии русские резные работы из дерева и кости, появившиеся на Руси наряду с разными украшениями и обиходными предметами, носившими следы несомненного влияния арабов, хазар и, главным образом, Византии. Византия, оказавшая наибольшее влияние на русскую жизнь, приобщила ее к христианскому миру, после чего развитие русской культуры пошло еще быстрее.

Иллюстрации к разделу

Аскольдова могила

Памятник княгине Ольге. Фотография 1910-х гг.

Князь Олег едет в Царьград. Летописная миниатюра

ГЛАВА III

Внешний вид языческого Киева. — Миросозерцание славян-язычников. — Постепенный переход к христианству. — Влияние Византии. — Князь Владимир и водворение христианства. — Печенеги и киевские богатыри. — Князь Ярослав Мудрый. — Первые церкви, иноческие обители и монастыри. — Влияние христианства на просвещение и нравы. — Первые летописцы.

«И бяше около города лес и бор велик, и бяху ловяше зверье…» Таков был Киев в языческие времена, по словам летописца. Небольшая плошадка на высоком холме Кие со всех сторон была окружена оврагами, поросшими густым лесом. В одном из таких оврагов, где проходит теперь главная улица Киева — Крещатик, были княжие ловы и охоты, и он назывался Перевесшцем. На площадке помещался древний город, или детинец, называемый тогда просто Горою. В нем было несколько деревянных дворов и каменный терем Ольги. Вероятно, этот терем долго был единственным каменным зданием, потому и память о нем сохранилась до того времени, когда писалась летопись, т. е. до XI века.

Здесь же, на утесе, стоял и идол главного языческого бога Перуна. Летописец упоминает о нем, когда пишет о скреплении клятвой договора Игоря с греками: «И наутре призва Игорь послы гречески и приде на холмы, где стояще Перун, и покладоша оружыя своя и щиты, и золото, и ходи Игорь и мужи его, и елико поганые[11] на Руси; а хрис-тьянскую Русь водиша в церковь святого Ильи, яже есть над ручьем, конець. Пасынце беседы и Козаре; се бо бе сборная церковь, мнози бо беша Варязи христьяне». По низменной местности, нынешнему Подолу, протекала тогда речка Почайна, совсем недавно поглощенная Днепром. Здесь, среди лесов и топей, возле слободы хазарской, приютилась первая христианская церковь во имя Ильи Пророка, построенная, судя по преданию, еще Аскольдом. На Подоле же, в том месте, где были пастбища, стояло капище бога покровителя скота Волоса.

Лес, река, топь, болото или безграничная равнина — вот природа, среди которой селились русские славяне, жили, развивались и складывались в нынешнее Русское государство. Это преобладание леса и воды в природе отразилось на религиозных верованиях славян язычников. Темная чаща дремучего леса, тянущегося на сотни верст кругом, подавляла невежественного язычника, казалась ему страшной и таинственной. Величественные седые великаны, разбросавшие в разные стороны могучие дуплистые стволы, представлялись ему царями этой чащи. Язычник обоготворял их, ждал от них и добра и худа, старался умилостивить их жертвами. Столетним дубам или липам приносили древние славяне свои жертвы, их просили о заступничестве перед другими, еще более грозными, неведомыми силами. Таким же непонятным и грозным казался славянину громадный камень валун, неожиданно встреченный им глубоко вросшим в землю среди топей и болот. И славянин приносил, на всякий случай, жертву и камню. «Не нарицайте себе бога в камении… Уже бо не нарекутся богом древеса…» Так проповедует впоследствии Кирилл Туровский не окрепшим еще в вере христианам. Даже в то время, в ХП веке, славяне часто после молитвы в христианском храме молили о благополучии скота бога Волоса или совершали языческие обряды в священных рощах перед столетними дубами. Поклонялись язычники и огню — источнику великого блага или великих бедствий. Еще большее благоговение и поклонение вызывали, конечно, такие грозные явление природы, как гром, молния или дающее всему жизнь солнце. «Уже бо не нарекутся богом стихии, ни солнце, ни огонь», — говорит тот же проповедник. Главный славянский бог, Перун, был богом грома и молнии, он же назывался