Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XIX века - В. Новиков

В оправдание себе Эдвард раскрыл несостоявшейся миссис Рочестер так тщательно оберегаемую тайну своей жизни.

В молодости он оказался в весьма затруднительном материальном положении оттого, что отец, дабы избегнуть раздробления владений, все завещал его старшему брату. Не желая, однако, оставлять младшего сына нищим, он сосватал Эдварду, тогда еще безусому неопытному юнцу, богатую невесту из Вест-Индии. При этом от Эдварда скрыли, что в роду у Берты были умалишенные и запойные пьяницы. После свадьбы дурная наследственность не замедлила сказаться и в ней; очень скоро она совершенно утратила человеческий облик, превратившись в бездушное злобное животное. Ему не оставалось ничего, кроме как спрятать Берту под надежным присмотром в своем родовом гнезде — и отец и брат Эдварда к этому времени умерли, — а самому зажить жизнью молодого состоятельного холостяка. Это смех его жены раздавался по ночам в Торнфилде, это она, вырвавшись из затвора, как-то чуть было не сожгла спящих обитателей дома, а в ночь перед свадьбой Джейн и Эдварда страшным призраком явилась в спальню невесты и разорвала фату.

Пусть Джейн не могла быть его женой, но Рочестер умолял ее остаться с ним, ведь они любили друг друга… Джейн была непреклонна: как можно скорее ей следовало покинуть Торнфилд, дабы не поддаться соблазну.

Рано утром, почти совсем без денег и багажа, она села в дилижанс, следующий в северном направлении, и поехала, сама не зная куда. Два дня спустя кучер высадил Джейн на каком-то перекрестке среди бескрайних пустошей, так как, чтобы ехать дальше, у нее не было денег.

Бедняжка чудом не умерла от голода и холода, скитаясь по незнакомым диким местам. Она держалась из последних сил, когда же и они ее оставили, в беспамятстве упала у дверей дома, в который ее не пустила осторожная служанка.

Джейн подобрал местный священник Сент-Джон Риверс, живший в этом доме вместе с двумя своими сестрами, Дианой и Мэри. Это были добрые, красивые, образованные люди. Они сразу понравились Джейн, а она — им, однако из осторожности девушка назвалась не настоящей, а вымышленной фамилией и не стада рассказывать о своем прошлом.

Обликом Сент-Джон являл полную противоположность Рочестеру: это был высокий блондин с фигурой и лицом Аполлона; в глазах его светились необычайное воодушевление и решимость. В Сент-Джона была влюблена Розамунда, красавица дочь самого богатого в округе человека. Он также питал к ней сильное чувство, которое, однако, всячески гнал от себя, считая низким и недостойным своего высокого предназначения — нести свет Евангелия прозябающим во тьме язычникам. Сент-Джон собирался отправиться миссионером в Индию, но прежде ему необходимо было обзавестись спутницей и помощницей в жизненном подвиге. Джейн, на его взгляд, как нельзя лучше подходила на эту роль, и Сент-Джон попросил ее стать его женой. О любви, какой ее знала и понимала Джейн, здесь не шло и речи, и поэтому она решительно отказала молодому священнику, выразив в то же время готовность последовать за ним как сестра и помощница. Такой вариант был неприемлем для духовного лица.

Джейн с великим удовольствием отдавала все свои силы преподаванию в сельской школе, открытой с помощью Сент-Джона на деньги местных состоятельных людей. В один прекрасный день священник зашел к ней после уроков и начал излагать историю… ее собственной жизни! Велико же было недоумение Джейн, однако последовавший далее рассказ расставил все по своим, неожиданным, местам. Случайно узнав подлинную фамилию Джейн, Сент-Джон кое-что заподозрил: еще бы, ведь она совпадала с фамилией его покойной родительницы. Он навел справки и убедился в том, что отец Джейн приходился родным братом их с Мэри и Дианой матери, у которой был еще второй брат, Джон Эйр, что разбогател на Мадейре и несколько лет тому назад безуспешно пытался разыскать племянницу, Джейн Эйр. Скончавшись, именно ей он завещал все свое состояние — целых двадцать тысяч фунтов. Так, в одночасье, Джейн стала богатой и приобрела двух милых кузин и кузена. По своему великодушию она нарушила волю покойного дядюшки и настояла на том, чтобы баснословное наследство было разделено поровну между племянниками.

Как ни хорошо жилось ей с новообретенными родственниками, как ни любила она свою школу, один человек владел ее думами, и поэтому, прежде чем вступить в новую пору жизни, Джейн не могла не навестить Торнфилд. Как же поражена была она, когда вместо величественного дома ее взору предстали обгорелые руины. Джейн обратилась с расспросами к деревенскому трактирщику, и тот рассказал, что виновницей пожара была безумная жена Рочестера, которая и погибла в пламени. Рочестер попытался было спасти ее, но его самого придавило рухнувшей кровлей; в результате он лишился кисти правой руки и полностью ослеп. Теперь владелец Торнфилда жил в другом своем имении неподалеку. Туда, не теряя времени, и поспешила Джейн.

Физически Эдвард ничуть не сдал за год, прошедший со дня исчезновения Джейн, но на лице его лежал глубокий отпечаток перенесенных страданий. Джейн с радостью стала глазами и руками самого дорогого ей человека, с которым отныне была неразлучна.

Прошло немного времени, и нежные друзья решили стать мужем и женой. Через два года после женитьбы к Эдварду Рочестеру стало возвращаться зрение; это лишь добавило счастья и без того счастливой паре. Диана и Мэри тоже счастливо вышли замуж, и только Сент-Джону было сркдено в суровом одиночестве вершить подвиг духовного просвещения язычников.

Д. А. Карельский

Городок (Villette)

Роман (1853)

Люси Сноу рано лишилась родителей, но ей повезло с близкими людьми, которые не оставляли девочку на произвол судьбы. Так, частенько Люси живала в доме своей крестной, миссис Бреттон, нестарой еще вдовы и милейшей женщины. У миссис Бреттон был сын Джон, который, впрочем, не обращал на ровесницу Люси никакого внимания. Однажды в доме Бреттонов появился еще один обитатель — шестилетняя, не по годам развитая девочка Полли Хоум; ее отец отправлялся на Континент развеять горе после смерти жены. Несмотря на большую разницу в возрасте, между Полли и Джоном завязалась нежная преданная дружба.

Прошло восемь лет. Люси поступила на место не то служанки, не то компаньонки к одной пожилой даме; семейство Бреттонов она к этому времени потеряла из виду. Когда ее хозяйка умерла, Люси вспомнила слышанные ею как-то слова о том, что молодые и небогатые англичанки хорошо могут устроиться на Континенте, и решила отправиться в путь, ибо жизнь ее на родине обещала скорее всего быть монотонной и безрадостной. Люси Сноу не стала долго задерживаться в Лондоне, куда попала впервые в жизни, и уже через несколько дней взошла на палубу корабля, идущего в Европу.

На корабле ее попутчицей оказалась другая юная англичанка, мисс Джиневра Фэншо. Эта бойкая, сыпавшая французскими словечками особа несколько лет провела в европейских пансионах и теперь отправлялась продолжать образование в пансион мадам Бек в Виллетте; родители Джиневры отнюдь не были людьми состоятельными, и за учение ее платил дядя и крестный мосье де Бассомпьер, Целью путешествия Люси также была столица королевства Лабаскур город Виллетт, в котором без труда узнается Брюссель.

В Виллетте Люси никого и ничего не знала; по подсказке некоего молодого англичанина она отправилась разыскивать гостиницу, но потеряла дорогу и оказалась у дверей дома с вывеской «Пансион для девиц мадам Бек». Время было позднее, и девушка решила постучаться, чтобы получить здесь ночлег, а если повезет — и работу. Хозяйка пансиона, которая была без ума от всего английского, за исключением протестантской веры, тут же взяла Люси бонной к своим детям. Мадам Бек была сама благожелательность, но, когда Люси легла спать, бесцеремонно исследовала ее вещи и сделала слепок с ключей от рабочей шкатулки девушки. Как показало время, мадам Бек была сущим Игнатием Лойолой в юбке: любезная со всеми настолько, чтобы ни в коем случае никого против себя не восстанавливать, она компенсировала внешнюю мягкость неотступным тайным надзором; жизнь в ее пансионе была устроена по иезуитскому принципу укрепления тела и ослабления души учениц, с тем чтобы последняя становилась легкой и безропотной добычей католического духовенства.

Вскоре мадам Бек освободила Люси от обязанностей бонны и назначила учительницей английского. Новая должность ей понравилась, и она прекрасно с ней справлялась. Прочие учительницы не представляли из себя ничего особо примечательного; ни с кем из них у Люси не завязалась дружба. Однако среди педагогов пансиона имелось одно исключение — кузен начальницы, преподаватель литературы мосье Поль Эманюэль. Это был корсиканской внешности и небольшого роста мужчина лет сорока, вспыльчивый, взбалмошный, порой раздражающе требовательный, но при этом чрезвычайно образованный, в душе добрый и благородный. Долгое время он был единственным представителем сильного пола, допущенным к воспитанницам пансиона, но со временем появился и второй — молодой доктор-англичанин мистер Джон. Благородством облика и приятным обращением доктор тронул сердце Люси Сноу, его общество стало доставлять ей искреннее удовольствие; да и хозяйка пансиона, хоть и была не первой молодости, вроде бы питала какие-то надежды на его счет. Сам же доктор Джон, как постепенно выяснилось, был глубоко неравнодушен к одной из подопечных мадам — той самой Джиневре Фэншо, с которой Люси познакомилась по пути из Англии.