Переулки Арбата - Лев Колодный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только в октябре 1964 года ей удалось попасть на прием к министру культуры Екатерине Фурцевой, которая помогла как-то устроить дважды сломанную жизнь. Вот тогда появилась Роза в редакции, направившись сюда потому, что читала мой очерк о ее погибшем дяде, Борисе Трейвасе. Я дал ей телефон его жены, которой суждено было на полвека с лишним пережить мужа, секретаря Калужского райкома партии Московской области, а до того работника Бауманского райкома, где он работал с Никитой Сергеевичем...
Бауманский райком, некогда один из шести в Москве, находился на улице Старая Басманная, 20. Это первый служебный адрес будущего главы партии и правительства в Москве. Теперь на месте снесенного старинного здания построен (в предвоенные годы) большой многоэтажный жилой дом, отступивший от краевой линии улицы.
Давайте пройдем по жизненному маршруту этого человека в Москве, в чем поможет нам книга, выпущенная в 1971 году издательством "Прогресс" под названием "Хрущев вспоминает". На прилавки магазинов не поступала, но, как сказано в предисловии, "направлялась читателям для информации".
Итак, почитаем.
Подобно многим Никита Хрущев устремился в Москву, чтобы подучить высшее образование, и сделал этот шаг на 35-м году жизни, понимая, что позже ему уже учиться никогда не удастся, в институт не примут по возрасту.
Ехал в столицу без жены, без детей, как все студенты, за душой начальное образование, полученное в сельской школе, и после долгого перерыва в учебе - рабфак Донтехникума, завершить который не смог в связи с переходом на партийную работу.
В общей сложности удалось проучиться, по-видимому, года три-четыре.
Ехал в Москву, не имея в столице ни родных, ни друзей, если не считать одного только человека. Но как его не считать, если за ним потянулась линия жизни Никиты Сергеевича, как нитка за иголкой. Кто этот человек?
"Я Кагановичу очень нравился. Мы познакомились в первые дни Февральской революции на митинге в Юзовке, на котором я присутствовал в качестве представителя рабочих Рутченковского рудника. Затем недели через две мы снова встретились. В то время он носил фамилию Жирович, а не Каганович. Я относился к нему с полным доверием и уважением" - так рассказывал полвека спустя об этом событии, предопределившем многое в его судьбе, автор воспоминаний.
Каганович был всего на полгода старше Хрущева. Если Никита, в детстве проучившись года два, до 15 лет пас скот, а потом пошел в подмастерья на завод, то Лазарь до 14 лет тоже, по-видимому, учился в начальной школе, а затем научился хорошо шить сапоги. Память несколько подвела мемуариста: энциклопедии утверждают, что Каганович неоднократно менял фамилии и к моменту встречи в Юзовке имел документы на имя Бориса Кошеровича. Однако ни одна энциклопедия ни словом не упоминает об образовании Кагановича-Стомахина-Гольденберга-Кошеровича, а также об образовании Хрущева. Встреча их произошла на стыке зимы и весны 1917 года, за тринадцать лет до того, как Лазаря Кагановича изберут первым секретарем МК партии. Этот высокий пост он передаст другу спустя несколько лет.
...Спешил Никита Сергеевич в Москву учиться в "год великого перелома". К тому времени в столице уже бывал не раз, в частности в 1925 году, как делегат XIV съезда партии с совещательным голосом, будучи секретарем райкома партии Юзовки, переименованной в Сталино (нынешний Донецк).
"Я был страшно рад возможности увидеть Москву и присутствовать на Всесоюзном съезде. Мы жили в Доме Советов, в Каретном ряду, д. З. Помещение нам отвели очень простое, и оно было битком набито... Мы спали на нарах, укладываясь рядом друг с другом, как поленья..."
Какой дом имеется в виду? Речь идет не о строении № 3 по Каретному ряду, а о Доме Советов № 3, который находится вблизи Каретного ряда. В конце двадцатых годов в столице насчитывалось около тридцати значительных зданий, так называемых Домов Советов, принадлежавших ЦИК СССР и ВЦИК, которые использовались как гостиницы, общежития и дома для руководящих работников. Например, гостиница "Метрополь" считалась вторым Домом Советов. Третьим Домом служил особняк, где до революции помещалась духовная семинария. Ныне здесь музей декоративно-прикладного и народного искусства.
Попав в столицу, Хрущев жаждал увидеть и услышать как можно больше. В то время как другие делегаты тратили время на сон и еду, получив возможность досыта поспать и поесть за казенный счет, Никита Сергеевич спешил в город, в Кремль...
Рядом с третьим Домом Советов находилась остановка трамвайных маршрутов № 5, 30 и Б.
"В первое же утро по приезду в Москву я попытался добраться на трамвае до Кремля, но не знал, на какой номер сесть, и кончил тем, что заблудился. С тех пор я стал рано просыпаться и ходил в Кремль пешком. Это занимало больше времени, но зато я хорошо узнал дорогу. Я даже отказался от завтрака, чтобы наверняка приходить вовремя и занять хорошее место. Я всегда старался найти место напротив трибуны..."
Дорога была недолгой: по Каретному ряду, Петровке какой-то километр с небольшим, мимо Высокопетровского монастыря, строя домов с магазинами, Большого театра. А от него рукой подать до Кремля.
Съезд проходил в Большом Кремлевском дворце. Сидя перед трибуной, впервые Хрущев увидел близко от себя вождей и среди них того, кого знал как члена Юзовского комитета партии по фамилии Жирович (Кошерович), а вся партия - как секретаря ЦК Кагановича...
С ним Никита Хрущев стал вскоре часто встречаться на Украине, где избрали Кагановича первым секретарем ЦК партии республики.
"Каганович опирался на Донбасс и в особенности на юзовскую организацию", - вспоминал Никита Сергеевич. На юзовскую - значит на Хрущева. Эта поддержка была замечена.
Вместе они побывали в Москве в составе украинской партийной делегации на XV съезде партии. Снова третий Дом Советов стал общежитием Никиты Хрущева. Эта поездка в столицу укрепила давние отношения.
"В 1928 году Каганович вызвал меня в Харьков (тогдашняя столица Украины) и предложил мне пост заместителя заведующего орготделом ЦК Компартии Украины".
Недолго длилась эта удручавшая Хрущева, привыкшего к живому делу, аппаратная работа в отделе. Стал просить зам. зав. друга перевести его на другую службу.
"И вот однажды он мне звонит и говорит: "У меня есть для тебя работа в Киеве... Если ты согласен на перевод, можешь покупать билет и сегодня же ехать".
И в Киеве Хрущеву не сиделось, он начал думать о жизни в Москве, куда летом 1928 года перевели покровителя, избранного вновь секретарем ЦК.
По его следу потянулся в столицу Никита Сергеевич. "Считалось, что я очень близок к Кагановичу, и это верно, я был к нему близок", - признавался Хрущев. Он поражался его чудовищной работоспособностью и энергией, стремился подражать "железному Лазарю" в делах.
Будучи в 1929 году всесильным секретарем ЦК, кандидатом в члены Политбюро, ближайшим помощником Сталина по партии, Каганович, ведая кадрами, сразу предложить другу пост в Московской партийной организации не мог, да и понимал, что нужно ему подучиться, показать себя.
Поэтому ехал Хрущев в Москву на учебу в Промышленную академию имени И. В. Сталина, которая служила кузницей руководителей индустрии.
Уровень естественнонаучных знаний новоявленного слушателя академии был таков, что ему вежливо предложили перейти на курсы марксизма-ленинизма при ЦК. Однако Хрущев хотел инженерных знаний.
Снова в решительную минуту пришел на помощь друг. Хрущев не только продолжил учебу. На очередных перевыборах его избрали секретарем партийной организации академии.
Так стало на одного москвича больше.
"Учебный корпус академии помещался на Ново-Басманной, недалеко от общежития, находившегося в доме 40 на Покровке, где я жил. У меня была отдельная комната. Условия были идеальные".
Нельзя не поразиться памяти человека, который спустя много лет после описываемых событий помнил не только наименование улиц, где жил, но номера домов!
...Новая Басманная сохранила прежнее название. Дом академии дошел до нас в надстроенном виде. Общежитие на Покровке, где жил свыше года Никита Сергеевич, помещалось на том же месте, где находится гостиница "Урал". Укрепив свое положение - сумел получить в общежитии вторую комнату, куда переехала его семья.
Как ни стремился Хрущев учиться, жизнь ему в этом отказала. В академии ему пришлось не столько штудировать учебники, сколько заниматься партийной работой, точнее, яростной партийной борьбой с "правой оппозицией". В ней он всецело поддерживал Сталина и Кагановича...
Судьба распорядилась так, что в партийной организации, которую возглавил Хрущев, одним из партгруппоргов была Надежда Сергеевна Аллилуева. Она по утрам добиралась на Ново-Басманную не на трамвае, а на казенной машине мужа. Ехала не из общежития, из Кремля, поскольку была женой Генерального секретаря ЦК ВКП(б).