Глобус 1976 - Коллектив авторов

Пучок рябины на березовой ветке висит под самым окном. Каждый день свиристели прилетают

кормиться и охотно позируют.

севере.

А это редкая гостья в наших краях —

пуночка. Ее гнездовья находятся далеко на

Белка в городском парке уже не редкость.

мирными!

Ну разве плохой охотничий трофей?

Если бы все лесные встречи были такими

Лисенок уже достаточно взрослый, и

мать оставила его.

Птенец кулика-сороки прячется так умело, что его найдет, пожалуй, только мама да... зоркий

объектив.

РАССКАЗЫ О ПРИРОДЕ

Николь Максвелл

В ПОИСКАХ ЦЕЛЕБНЫХ

ТРАВ ПО АМАЗОНКЕ

Американская путешественница, член Лондонского географического общества Николь Максвелл

узнала, что на берегах Амазонки и ее притоков встречаются растения, которыми знахари индейских

племен вылечивают многие сложные заболевания. Если бы удалось отыскать эти лекарственные

средства, они бы произвели настоящий переворот в современной медицине, поставив ей на службу

древние знания.

Подготовившись к трудной экспедиции, Николь Максвелл приехала в Перу. Там в Икитосе,

портовом городе в верховьях Амазонки, началось ее десятимесячное путешествие по

южноамериканским джунглям — сельве. Путешественница хотела попасть в поселение индейцев

племени кото, так как им был известен секрет безболезненного удаления зубов с помощью смолы ка-

кого-то растения. Чтобы добраться до индейцев кото, предстояло по лесной тропе выйти на берег

реки Альгодон. Там был разбит лагерь, принадлежавший владельцу завода по перегонке масла из

розового дерева, дону Альфонсо. Максвелл воспользовалась предложением дона

Альфонсо, который доставлял оборудование для своего завода в лесу, и вначале путешествовала с

ним и его людьми.

* * *

...Было только семь часов вечера, а весь путь до Лльгодона займет, как мне сказали, всего три часа. Я не

сомневалась, что это мне по силам, но все остальные утверждали, что в потемках я сверну себе шею. К

тому же, спрашивали они, что это мне даст? Приготовленные для нас в лагере лодки все равно смогут

отправиться только через несколько дней, не раньше того, как мужчины перенесут по тропе все грузы.

Зачем же тогда сбиваться с ног, неужели лишь ради того, чтобы быть у реки сегодня вечером?

А вдруг в это время по реке проплывет группа индейцев кото и я их пропущу?!

Я незаметно сунула в карман запас сигарет и вставила в фонарик новые батарейки. После этих при-

готовлений я потихоньку удалилась.

Тропинка была отличная, четко обозначенная. Через каждые два метра свет фонарика падал на дерево с

надрезанной корой или на срубленный побег. Никакой опасности потерять дорогу!

Стояла великолепная прохладная ночь. Небо было усеяно звездами. Правда, их вскоре скрыли от меня

густые ветки. Не прошло и нескольких минут, как я очутилась у моста. Мосты в сельве — это попросту

стволы деревьев, соединяющие оба берега реки. Я терпеть не могу их, даже при дневном свете. А местные

жители проходят по ним так беззаботно, точно они шириной в три метра и огорожены перилами. Иногда и

я справляюсь с этим. Я хочу сказать, в тех случаях, если мост не слишком скользкий и если мне удается

побороть искушение посмотреть вниз. Иначе все пропало! Даже когда мост не очень высокий, меня

охватывает такое чувство, будто я смотрю в пропасть с двадцатого этажа.

Этот мост оказался необыкновенно высоким и длинным. Фонарик осветил довольно широкую реку,

метрах в пяти подо мной. Ствол сверху подгнил и был гладким, как зеркало. Поскольку меня никто не

видел, я попыталась переползти по нему. Но даже и так он был слишком скользким. Тогда я села на ствол

верхом и стала двигаться вперед как лягушка. Я добралась уже весьма далеко, когда внезапно мост

кончился. Вместо отломанной тонкой части ствола торчал лишь кусок дерева. Л внизу шумела река! Но

хуже всего было то, что дерево раскачивалось под моей тяжестью, а я сама словно парила в пространстве.

Я поспешно попятилась назад и наконец, вернулась на твердую землю. Там я еще посидела немного,

пока не успокоилось колотившееся сердце. Осмотревшись, я заметила, что меня угораздило сбиться с до-

роги. Настоящая тропинка теперь я совершенно яско видела зарубки — делала дугу и метров через двести

заканчивалась у другого моста. Однако я больше не чувствовала расположения к ночным прогулкам и

возвратилась назад. Никто не заметил моего отсутствия. В эту ночь сон не шел ко мне. Я непременно

должна была найти это растение и включить его в свою коллекцию!

... Еще полностью не рассвело и я не совсем очнулась ото сна, а нагруженные ящиками носильщики

уже вышли в дорогу. Они сказали, что за три часа дойдут до реки и за три часа вернутся обратно. Я ре -

шила присоединиться к ним, когда они выйдут во второй раз около полудня. Но вот наступил полдень, а

носильщиков все не было. В половине второго у меня больше не хватило терпения ждать. Служанка

Анадарайя упаковала в корзину мои фотоаппараты и пленки к ним, положила туда же свои собственные

вещи, закинула корзину на спину, и мы отправились в путь.

В такой облачный и не слишком жаркий день хорошо идти по сельве. Сам лес тоже не затруднял

ходьбы: никаких кустарников, только толстый ковер из опавших листьев, да молодые деревья, пытавшиеся

побыстрей, пока у них еще хватало сил, дотянуться вверх до солнечного света, да толстые, огромные

стволы, чьи верхние ветки касались друг друга, образуя сплошную крышу. Сверху свешивались

безлистные, похожие на канаты вьющиеся растения и длинные палки корневищ.

Я старалась приноровиться к утиной походке Лнадарайи. Все индейские женщины старшего поколения

ступают при ходьбе большими пальцами внутрь... Однако споткнувшись несколько раз, я снова пошла так,

как привыкла холить по сельве. При каждом шаге я высоко поднимаю ноги, чтобы не застрять в корнях —

этих капканах, расставленных на лесных тропах. Подобно темно-коричневым бечевкам, тонкие, как

проволока, только еще более жесткие, они невидимо протянулись над такими же темно-коричневыми

увядшими листьями...

Через каких-нибудь полчаса начался мелкий дождик, потом пошел настоящий дождь, и наконец полило

как из ведра. Тропинка превратилась сначала в лужу, а затем в бурный ручей. Через час мы остановились и

передохнули. Было уже четыре часа, а мы все еще не встретили носильщиков, хотя они и обещали выйти

из лагеря на Альгодо-не до полудня.

В половине пятого мы услышали мужские голоса. Наконец в фигурах, которые тяжелой походкой дви-

гались под проливным дождем, мы узнали носильщиков.

— Далеко ли до Альгодона? — спросила я.

— Часа полтора.

Мы, как могли, поплелись дальше. Уже в слабом вечернем свете мы заметили огонь костра. Лагерь!

Смеясь от радости, как дети, мыза-скользили вниз с холма.

Роль хозяйки лагеря выполняла Нелида, жена инженера Хосе Бар-тона. Лагерь был разбит на поляне,

расчищенной среди первобытного леса, и состоял из нескольких тамбо — хижин с пальмовой крышей, но

без стен. Самое большое тамбо на одном конце поляны было с полом из пальмового дерева и пред-

назначалось для белых начальников и их домочадцев. Рядом стояло тамбо поменьше, но тоже с деревян-

ным полом, оно давало приют семье метиса-инспектора. На другом конце поляны находились еще два