Отвергнутая - Лаура Паркер

— Приятного вам утра, дамы, — услышала она его слова, когда он уводил ее.

Она не совсем соображала, что сказала Бичемам, вроде пробормотала какие-то извинения. У нее в мозгу засела только одна мысль — как бы поскорее уйти, прежде чем он оскорбит ее у них на глазах.

Он заговорил с ней, только когда они отошли достаточно далеко от павильона лечебных вод.

— Мы остановимся здесь, — показал он на скамейку неподалеку.

Она начала сопротивляться.

— Я не хочу сидеть. Я хочу вернуться в свою комнату.

Суровые черты его лица чуть смягчились.

— Я полагал, что вы предпочтете разговор на людях, мисс Хант, но я никогда не отказывался, когда дама приглашала меня к себе.

Он сухо рассмеялся, когда она пошла к скамейке.

Филадельфия пересекла поросшую травой лужайку, колени у нее дрожали. Он знает, кто она! Неужели это Эдуардо сказал ему? Но даже если это и так, то что надо этому человеку от нее?

Она рухнула на скамейку и с опаской посмотрела, как он лениво склонился над ней. Он был высок и мускулист, поджарый, словно привык носить ремень с пистолетами, как ковбои. Они появлялись в Чикаго каждый раз во время сезона перегонки скота. Она видела их фотографии в газетах, с пистолетами на поясе, которые свисали с их узких жестких бедер. Но этот человек выглядел более опасным. Вдруг она поняла — Тайрон выглядел, как бандит.

Он не сел рядом с ней, а поставил ногу в сапоге на скамейку и положил руки на колено. При других обстоятельствах она сочла бы его привлекательным, но в данный момент она чувствовала себя арестантом, ожидающим приговора.

— Я всегда восхищался вкусом Эдуардо по части женщин. Вы — прекрасное тому подтверждение.

Глядя прямо перед собой, Филадельфия проглотила это двойное оскорбление. Она заблуждалась, думая, что ее ждет приговор. Ей предстояла казнь.

— Я приехал, чтобы помочь Эдуардо. Он должен понять, что совершает ошибку.

— Вы имеет в виду меня? — холодно спросила она.

Почему она позволяет ему терзать ее? «Потому, — подумала она, — что у меня нет выхода. Он знает, кто я. Если станет известно, что я не жена Эдуардо, а его любовница, меня вышвырнут из отеля и попросят убраться из Саратоги».

— Я имею в виду, что мужчины иногда путают жалость с любовью.

— Жалость? — Это слово так изумило ее, что она подняла глаза, чтобы взглянуть на него. — Почему Эду… мистер Таварес должен жалеть меня?

— А что еще он может чувствовать по отношению к молодой, прелестной даме в вашем положении? Вам отец мертв. Вас выбросили из вашего собственного дома. Эдуардо нравится представлять себя рыцарем. Он считает долгом чести спасти вас от печальной судьбы.

«Откуда он все знает?»

— Это он вам рассказал?

— А вы ожидали чего-то другого? — спросил он с ухмылкой.

— Я понятия не имею, что говорил вам мистер Таварес, — ответила она. — Почему бы вам не просветить меня?

У него стало такое довольное лицо, словно она предложила ему свою шею для гильотинирования.

— Он сказал мне, что не предлагал вам выйти за него замуж, а, учитывая то, что я видел сегодня ночью, я бы сказал, что женщине в вашем положении есть о чем задуматься.

— Я знаю, вы считаете меня бесстыдной…

— Я нахожу вас в высшей степени привлекательной, — отозвался он, но и после этого признания его взгляд остался ледяным. — Но я могу ошибаться в отношении вас, возможно, вас устраивает ваше положение. Я видел изумруды, в которых вы щеголяли вчера вечером. Это неплохая цена за женское целомудрие, на мой взгляд. Эдуардо человек богатый и щедрый до безумия. Имея такие изумруды, туалеты и хорошее общество, вряд ли вы найдете мужа, который мог бы с ним равняться.

Она встала, и, поскольку он не двинулся с места, ее лицо оказалось совсем рядом с ним.

— Почему вы не выскажетесь прямо, мистер Тайрон? Что именно вы хотите от меня?

Он улыбнулся, и она с ужасом увидела, что эта улыбка еще холоднее его глаз.

— Я хочу, чтобы вы бросили Эдуардо. Ну да, он хочет вас, но не нуждается в вас и, уж конечно, не собирается удерживать вас. Если проблема в деньгах, я могу заплатить вашу цену.

Этот человек презирает ее, ненавидит. Это ей до боли понятно.

— Почему?

Он одарил ее еще одним долгим пренебрежительным взглядом, словно собирался вместо ответа ударить ее, и Филадельфия задрожала, хотя мимо них проходило множество людей.

— Вы знаете, что такое кабокло? — Она покачала головой, и он продолжал: — Это бразилец-полукровка, чьи предки были индейцы и португальцы с примесью африканской крови. Некоторые женщины не очень озабочены тем, с кем они спят, но в Новом Орлеане женщина ваших достоинств не станет пачкать свои юбки, идя с мулатом по одной стороне улицы. А вы взяли одного из них в любовники, мисс Хант. Я оказываю вам услугу. Выберите в качестве следующего любовника любого мужчину в Саратоге, и вы пойдете по более дорогой цене.

Она была слишком потрясена его словами, чтобы посчитать себя оскорбленной.

— И вы называете себя его другом? Что вы за человек?

Он больно схватил ее за подбородок и наклонился так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее лица.

— Я опасный человек, которому лучше не становиться поперек дороги, мисс Хант. Вот кто я!

Она отшвырнула его руку, подобрала свои юбки и пошла по улице под восхищенными взглядами прохожих.

Тайрон смотрел ей вслед, восхищаясь тем, как она вырвалась от него, хотя и злился, что ему не удалось запугать ее и подчинить себе. Он думал, что добился своего, однако она обратила острие против него так ловко, что он никак не ожидал.

— Вот чума!

Если она расскажет Эдуардо все, что он говорил ей, то еще до захода солнца он заглянет в дуло пистолета своего друга.

Тревога сжала его сердце. С тех пор как несколько месяцев назад он уехал из Чикаго, его не покидало чувство опасности. Теперь он знал, что его смертельный враг Макклод жив. Ланкастер и Хант не очень много для него значили. Однако весть о том, что Макклод жив, обострила его тревогу. И не случайно, что эту новость сообщил ему Эдуардо. Они связаны мистическими узами кровавой клятвы.

Странное, незнакомое ему ранее чувство охватило его. Он ощутил себя беззащитным, словно стоит перед чем-то очень ценным, что эта женщина угрожает отнять у него нечто столько существенное, к примеру дыхание. Нет, конечно, этого не может быть. Он восхищался Эдуардо, уважал его, как никого другого. Но нуждаться в нем?

Тайрон повернулся и медленно пошел через парк. В течение семи долгих лет он полагался на Эдуардо, знал, что тот придет ему на помощь, не задавая вопросов. Но кровавая клятва хороша только тогда, когда хороши мужчины, давшие эту клятву. Если Эдуардо будет разыскивать его, если он поставит эту девку выше их дружбы, Тайрон должен быть к этому готов. Он не собирается извиняться за то, что говорил.