Ночные тени - Александр Валерьевич Горский

Рассуждения о странности и даже некоторой неправильности мужского поведения кружили в голове Крыловой еще некоторое время, но вскоре сменились мыслями о том, что жить в гостинице, пусть даже несколько дней, довольно накладно и гораздо дешевле будет снять квартиру. В конце концов, в квартире можно самой готовить, хотя бы изредка. Да и вообще, в квартире, пусть даже в самой захудалой, ты чувствуешь себя дома.

– Дома, – Вика беззвучно шевельнула губами, так и не решившись произнести это слово вслух.

Если где-то, пока неизвестно где, она будет чувствовать себя дома, не значит ли это, что она окончательно перестанет считать домом то место, откуда она ушла вчера утром и так до сих пор не смогла вернуться? То место, где она пыталась, пыталась изо всех сил создать семью, пусть не такую, как у всех, но семью. Настоящую. Счастливую. Что же, тогда получается, что у нее ничего не вышло? Что она решила сдаться и на все махнуть рукой? На все, это значит в первую очередь на Жору, который сидит в одиночестве и ждет, когда она, наконец, вернется домой. Впрочем, ждет ли?

– Ждет ли? – повторила она вопрос вслух и прислушалась к себе, надеясь уловить хоть какой-нибудь вариант ответа. Вот только услышать так ничего и не получилось.

Вновь достав из сумочки телефон, она набрала номер Суслова.

***

Первым спустя сорок минут отзвонился Панин.

– У меня пусто, – в голосе оперативника явно слышалось раздражение, – господин студент вновь не соизволил посетить лекции. Что в связи с этим прикажет госпожа следователь?

– Вы ему звонили? – уточнила Крылова.

– Нет, – буркнул Панин, – если он не захочет встречаться, тогда его еще дольше искать придется.

– Попросите кого-нибудь из его группы набрать ему. Пусть скажет, что в учебной части недовольны участившимися пропусками занятий у студентов. А заодно спросит, куда он пропал. Только ненавязчиво, чтобы Комаровский не заподозрил, что его ищут.

– Попробуем ненавязчиво, – вздохнул оперативник. – А если ничего не вызвоним?

– Тогда поезжайте к нему на квартиру. Если там никого не окажется, ждите во дворе дома.

– И долго ждать? У меня ведь, Виктория Сергеевна, кроме этого дела, еще куча всего, и причем всё в такой куче, что не знаю, как отчитываться.

– Поезжайте, Михаил Григорьевич. Если до обеда Комаровский не появится, вас сменят. С вашим руководством вопрос я решу.

Спрятав телефон в сумку, Вика взбежала по ступеням крыльца. Автоматические двери бесшумно разошлись в стороны, приглашая ее войти внутрь. Народу в зале было немного. Из двух десятков столиков занятыми оказались всего три или четыре. Суслов сидел спиной к входу, но и со спины узнать его особого труда не составляло. Расплывшаяся, округлая фигура, сутуло склонившаяся над подносом, заваленным упаковками с фаст-фудом.

– Вениамин? – Вика заняла место напротив и быстро, не желая привлекать внимание окружающих, продемонстрировала молодому человеку служебное удостоверение.

– Он самый, – послышалось в ответ трудноразличимое чавканье. – Вот уж не думал, что ко мне такой интерес будет. Если б знал, я бы в тот день к Комаровскому вообще не пошел.

– Вы уж потерпите как-нибудь, – сочувственным тоном попросила Крылова, – видите, я и так сама к вам на встречу приехала, не стала в следственный комитет вызывать.

– Вы очень любезны, – не переставая энергично работать челюстью, отозвался Суслов, – скажу вам, тот, другой, который до вас приходил, особой любезностью не отличался, хотя мы с ним тоже в Макдоналдсе сидели, правда, не в этом. А что, он забыл какие-то детали нашего общения? Только не говорите, что надо вообще все по-новой пересказывать.

– Все не надо, – успокоила собеседника Вика, – мне надо, чтобы вы еще раз вспомнили, в какое время вы ушли из квартиры Комаровского и что вы делали после того, как ушли.

Нижняя челюсть Суслова застыла, прекратив равномерное движение вверх и вниз. Вытерев губы салфеткой, он настороженно взглянул на сидящего перед ним следователя.

– Интересный поворот событий, – наконец произнес толстяк. – Это что же получается, теперь вы меня в чем-то подозреваете. Может, даже в убийстве этого самого, как там звали этого парня, с которым Бородин учился?

– Его фамилия Апраксин, – холодно отозвалась Крылова. – Правда, я не совсем понимаю, с чего вдруг вы делаете такие выводы?

– Выводы я делаю из раздачи, – неожиданно Суслов перешел на картежную терминологию, – а раздача сейчас такая, что вам интересно, где я был в то самое время, когда этого бедолагу убивали. А раз так, значит, вы полагаете, что я к этому убийству имею какое-то отношение. Так вот, хочу вам сказать сразу, вам тут ничего не светит.

– Вы бы для начала в прикуп заглянули, а потом выводы делали, – Вика с трудом удержала улыбку. – А еще говорят, что вы в карты хорошо играете. Спешите, господин Суслов!

– Ну и какой же у нас прикуп? – скрестив на груди руки, Веня откинулся на спинку стула.

– А в прикуп вы сможете заглянуть только после того, как озвучите свою позицию. Я не очень сильна в преферансе, но мне кажется, играют именно так.

– Ну хорошо, – Суслов едва заметно усмехнулся, – давайте озвучим. В любом случае вступать в споры с представителем власти в конечном итоге выходит себе в минус. Так что спрашивайте.

Вика удовлетворенно кивнула.

– Итак, вы сообщили, что покинули квартиру Комаровского в двадцать минут первого. Все верно?

– Нет, не верно, – Суслов медленно покачал головой.

– Это как же? – Вика изумленно уставилась на толстяка.

– Я сказал, что, когда заходил на кухню попить воды, было двадцать минут первого, а из квартиры мы вышли еще на несколько минут позже. Я никак шнурки на кроссовках завязать не мог.

– Вот оно что, – успокоилась Крылова, – пусть будет так. В данном случае несколько минут ни на что не влияют. Теперь расскажите, что вы делали потом, после того, как ушли из квартиры Комаровского.

– И все же интерес у вас именно к моей скромной персоне, – грустно произнес Суслов. – Ведь после того, как я ушел, я уже ничего не могу сказать – ни о Димке, ни о Бородине. Только о себе. Получается, именно я вас интересую. Такой вот прикуп.

– Давайте сделаем так, – Вика вдруг почувствовала некое подобие симпатии к сидящему напротив толстяку, – вы мне все подробно расскажете, а потом я объясню вам, чем именно вызван мой интерес.

Суслов провел ладонью по пухлой щеке.

– Надо быть очень наивным, чтобы верить в обещания государства, – он вновь усмехнулся, – хотя отдельные его представители порой оказываются честными людьми. Жаль, не часто.

– Я ведь могла вовсе