Лёд моей души - Юлия Владимировна Монакова

Оказывается, Ленка Кудрявцева устроилась на работу в ту же школу учителем истории. Вот же ирония судьбы – она оставила Москву и вернулась в город, где когда-то училась… Но самым невероятным было то, что Кудрявцева теперь встречалась с учителем химии – тем самым, из-за которого в своё время и Але, и её мужу, работающему в школе физруком, пришлось уволиться: Игорь ревновал супругу к химику (как обычно совершенно беспочвенно) и однажды, психанув, от души подпортил ему физиономию. Скандал тогда еле-еле удалось замять… Оставалось только подивиться тому, как тесен мир и как причудливо переплетаются нити судьбы.

Сама Аля больше не общалась с Ленкой и после возвращения с Байкала ни разу её не видела. Поначалу было, конечно, сильное искушение поехать к паршивке домой, поскольку адрес был Але известен, и с душой оттаскать её за волосы. Ведь именно из-за того, что Кудрявцева со злости наговорила Ирочке, малышка убежала из лагеря и чуть не погибла… Однако потом, немного успокоившись, Аля решила просто окончательно и бесповоротно вычеркнуть бывшую подругу из жизни.

Прежде чем разойтись по своим рейсам, они с бывшей коллегой ещё немного поболтали, а затем та, покосившись на деликатно отошедшего в сторону Андриса, осторожно спросила:

– А про своего бывшего ты в курсе, да?

– Про Игоря? – Аля немного напряглась. – Нет, а что такое?

– Так ведь посадили его, – округлив глаза и радуясь, что первой сообщает Але такую грандиозную новость, выпалила коллега.

– Посадили? – ахнула Аля. – За что?

– Да он свою сожительницу чуть не угробил. Говорят, она просто улыбнулась кому-то из соседей – а он увидел, приревновал и избил так, что на ней живого места не осталось… Весь город тогда гудел! А она пришла в себя, сняла побои и тут же заяву на него накатала. Ну, и взяли мужика за жабры…

Аля содрогнулась, мысленно сочувствуя той неизвестной девушке.

– Так что ты молодец, – заключила коллега, – очень вовремя слиняла от своего психопата! Да и вообще… – она снова покосилась в сторону Андриса, – твой новенький просто супер, одобряю! – и выставила большой палец.

А затем была Латвия…

Главной целью этой поездки являлось всё же не знакомство с Иветой и не праздные прогулки по городу. Психотерапевт, с чьей помощью Андрис весь последний месяц боролся со своим посттравматическим синдромом, сказал ему, что прошлое нужно сначала принять, а затем отпустить – и сделать это именно в том самом месте, где всё и произошло десять лет назад.

Аля видела, как нелегко было Андрису принять решение. Как долго он колебался и сомневался, стоит ли ехать в Ригу, а затем и в Юрмалу. Его так лихорадило, что она попросилась поехать с ним.

– Я не собираюсь ни во что вмешиваться и не стану тебе докучать, – сказала она деликатно. – Но… ты просто будешь знать, что я рядом.

Андрис решил приурочить визит ко дню рождения Марты – он был как раз в мае. Ей могло бы исполниться тридцать два года, она могла бы жить и даже быть счастливой… но предпочла иное. Психотерапевт советовал Андрису откровенно “поговорить” с Мартой и окончательно распрощаться с ней.

“Ты больше не должен просить у неё прощения за то, что произошло и каяться в том, что не уберёг, – внушал специалист. – В случившемся нет твоей вины. Это стечение неблагоприятных обстоятельств, на вашем месте мог оказаться кто угодно. Просто в тот день не повезло именно вам. Хочешь – расскажи Марте про свою девушку, про то, как ты счастлив в новых отношениях. Не казни себя за это, не вини, не стесняйся того, что нашёл в себе силы и вдохновение для того, чтобы снова полюбить. Ты остался жить и тебе не должно быть за это стыдно, потому что каждый из вас сделал самостоятельный выбор”.

На кладбище Аля, разумеется, не пошла, это было бы слишком. Осталась ждать Андриса в кафе в соседнем переулке. Она заказала себе свежевыжатый сок, но от волнения почти к нему не притронулась… И почему-то совсем не удивилась, когда в кафе вошла пара, которую Аля узнала сразу же, с первого взгляда, хотя видела всего один раз в жизни, и то мимоходом. Это были родители Марты.

Поразительно, но те тоже сразу её узнали. Женщина застыла на миг… переглянулась с мужем… затем сдержанно кивнула Але в виде приветствия… и всё-таки подошла, чтобы поговорить.

– Вы одна или с Андрисом? – спросила она по-русски.

– С Андрисом, – ответила Аля и, прочитав в глазах собеседницы немой вопрос, подтвердила:

– Он сейчас на кладбище.

Родители Марты снова переглянулись. Женщина закрыла лицо руками.

– Он не забыл… – проговорила она еле слышно. – Не забыл, что сегодня день рождения нашей девочки…

Аля не нашлась, что на это сказать, и просто промолчала. Когда мама Марты отняла руки от лица, во взгляде её больше не было ни враждебности, ни настороженности, только невероятная усталость и… принятие?

– Мы тоже были у Марты, – сказала она просто. – А сюда зашли выпить кофе…

Аля молча кивнула. Что ещё она могла сделать или сказать?

В это время завибрировал её мобильный телефон, оставленный на краю стола. Все трое невольно кинули взгляд на экран и увидели имя звонившего. Андрис!

Аля поднялась, так и не допив свой сок – решила выйти Андрису навстречу и не дожидаться, пока он сам здесь появится.

– Мне пора, извините…

Взгляд женщины пытливо скользнул по её фигуре. Живот у Али пока был не таким уж большим, к тому же, она надела широкую свободную тунику, но, видимо, что-то было в её взгляде или позе… потому что мама Марты моментально всё поняла.

– Вы ждёте прибавления? – спросила она дрогнувшим голосом.

Аля несмело кивнула и машинально приложила ладонь к животу, словно хотела уберечь, заслонить его от посторонних взглядов. Женщина разгадала её намерение и горько усмехнулась.

– Не бойтесь. Я не желаю Андрису и его ребёнку зла. Искренне надеюсь, что всё у вас с ним будет хорошо. Берегите себя… – а затем отвернулась и, резко схватив мужа за руку, зацокала каблуками прочь из кафе.

Срок вообще-то был уже приличный – четырнадцать недель.

Когда они с Андрисом отмечали День влюблённых в отеле, когда отправились искать пропавшую Ирочку – Аля уже была беременна, просто не знала об этом. Она вспоминала слова “лешего” о том, что ей не нужны никакие травки от бесплодия, и воспринимала их теперь в новом свете. Он был в курсе уже тогда! Угадал, почувствовал?..